Галина волчек: «перед поездкой в америку меня предупредили: в чемодане из русских продуктов могут быть только икра и шоколад»
Галина Волчек — личность, безусловно, во многих отношениях редкая. Первым бросается в глаза ее твердое и полноправное представительство в исключительно мужской профессии. Ведь Галина Борисовна является одним из основателей и главным режиссером знаменитого московского театра «Современник». Это не просто ее пост, а крест, который, помимо личной жертвенности, таланта художника и руководителя, требует еще и дара психолога, стратега, педагога, прорицателя и массы других смежных качеств. Галина Волчек — мэтр современной режиссуры. Этот ее статус неоднократно подтверждался приглашениями в театры Америки, Германии, Финляндии, Ирландии, Венгрии, Польши… И народная артистка Советского Союза она не только по официальному званию, а и согласно первому смыслу. Не зря ведь образы, созданные в свое время Галиной Борисовной как актрисой на сцене и в кино, душевно приблизили к ней многомиллионную аудиторию.
«Поставив на сцене подряд «Три сестры» и «Три товарища», я сказала: «Все! Теперь будут «Три поросенка»
- Галина Борисовна, на сцене «Современника» сейчас много постановок по произведениям классиков. Чем продиктован такой выбор?
- К классике я отношусь с большим уважением и почтением, она дает мне живой импульс, чтобы рассказать не о вчерашнем дне, а о сегодняшнем. И это хорошая литература, помимо всего прочего. Мне мало интересны книги, которые нынче выходят миллионными тиражами. Их читают в метро, чтобы просто скоротать время. В бесконечных пробках тоже можно почитать, но я лично не буду, лучше уж послушаю «Эхо Москвы» или займу себя нужным телефонным разговором. Современная драматургия не привлекает. Ничто меня не убедило в Сорокине или Пелевине, чтобы я схватила и начала их ставить. Поэтому отдаю предпочтение классике. Помню, когда выпустила подряд «Три сестры» и «Три товарища», названия которых все обыгрывали, то сказала: «Чтобы не задавали лишних вопросов, знайте: следующими поставлю «Три поросенка».
- То, что вы очень заняты, я поняла, когда звонила вам домой: вас там застать невозможно, только помощница по дому отвечает. Мне, кстати, показалось, что она искренне о вас беспокоится…
- Да, она ко мне очень хорошо относится. Я искала себе такую помощницу, но мне все какие-то монстры попадались, жуткие тетки, которых я боялась. Тогда попросила свою знакомую: «Может, ты знаешь кого-то, кто приехал из другого города и кому негде жить, найди мне хорошую женщину». И вот ко мне в театр пришла Александра Михайловна, которая бежала из Грозного. Рассказала с улыбкой о себе. А когда выходила, встретила мою подругу Ларису Рубальскую. И сказала: «Ой, Лариса! Никогда бы не подумала, что так близко вас увижу». Это прозвучало так непосредственно и по-доброму… Александра Михайловна — очень естественный человек и абсолютно не завистливый, что для меня тоже было важно, потому что я очень страдала от зависти, упакованной в разные одежды. Иногда в самые интриганские и гадкие.
«В Америке даже джинсы сыну не могла купить: папарацци следили, в какие магазины я хожу»
- Помимо многочисленных гастрольных поездок, вы ведь много ставили за границей, в том числе в США. Понятно, что график был очень плотным, ну а время походить по магазинам у вас оставалось?
- Что-то купить оказалось очень трудно, и не потому, что не было денег. Как раз во время поездки в Америку, учитывая ее сложность, мне разрешили взять из своих гонораров половину суммы. До этого я уже много работала за рубежом, но в советское время нам позволяли брать только 25 процентов от суммы и даже меньше. А в магазин было сложно пойти еще и потому, что меня предупредили о журналистской слежке. Это сейчас мы знаем, кто такие папарацци, которые ходят и снимают из-за угла. Но мне все это кажется детским лепетом по сравнению с тем, что я тогда испытала и пережила. Разве что во внутренности не влезли! Бывало, останавливали репетицию и говорили: «Что там у вас в руках, тут газета не может выйти без фотографии». А в руках я, как всегда, держала пачку сигарет «Аполлон-Союз». Тут же записывалось: «Аполлон-Союз». Какая фирма? Такая-то. Следили за всем: куда я пошла, что купила, в чем одета, чем накрашена…
- Что едите, тоже выслеживали?
- На этот счет меня еще в Москве предупредили: в чемодане из русских продуктов могут быть только два — икра и шоколад. Больше ничего! А переводчица Ира, которая со мной всегда ездила в англоязычные страны, взяла гречневую крупу. И я просила: «Ира, спрячь ее подальше, не дай Бог, найдут». За покупками я не могла толком сходить, поэтому привезла такую ерунду! Зайдем мы в нормальный магазин, я говорю: «Ира, стой на атасе, как увидишь кого-нибудь из этих, сразу мне знак подай». Только к джинсам подойду, как она мне уже моргает, и я вот так голову задеру, люстры якобы рассматриваю. В результате из Америки привезла люстру и фотоаппарат. На черта он мне, спрашивается, был нужен? Я просто рыдала, потому что мне нужны были джинсы для сына, для себя что-то… Правда, тайком в Нью-Йорке мы все-таки отоварились. Хотя Нью-Йорк я оставляла в основном на театры.
- Вспомнила вашу знаменитую сцену в комиссионке из «Берегись автомобиля». Она близка к действительности?
- Да нет, наверное. Меня тогда, что называется, выдернули на съемку Олег Ефремов, Андрей Миронов и Эльдар Рязанов. Я их всех очень любила, и когда предложили: «Поехали с нами на «Мосфильм», то, естественно, согласилась. Ладно, думаю, посмотреть съемки интересно. А когда прибыли на киностудию, они меня закрыли в павильоне и сказали: «Давай, готовься, сейчас будешь играть!» Я говорю: «Как, кого?» Вот в чем была, в том и снялась. И даже помню, еще одной вещи лишилась. Мне знакомый итальянец подарил такие красивые очки от солнца… Они пропали на тех съемках.
«В школе я училась плохо, терпеть ее не могла, потому и бросила»
- Имена, всплывающие сейчас в разговоре, уже принадлежат истории. Но у каждого есть люди особые, принесенные судьбой. Кто для вас они?
- Их очень много и мало одновременно. Все те, о ком мы уже говорили, — Богом данные мне люди. Многие годы я дружила с Георгием Товстоноговым и его семьей, это тоже люди не просто знакомые или близкие. К ним принадлежит и Анджей Вайда, с которым мы дружим больше 30 лет. К этому ряду можно отнести родных, моих артистов и учителей.
- Дети тоже учат родителей. Чему научил вас сын Денис?
- Мой сын для меня не просто человек, которого я очень люблю. Материнские чувства и инстинкты здесь понятны. Он для меня еще и строгий судья, мне важно его мнение о том, что я делаю, о том, что происходит в жизни за окном. Помню, в детстве у нас был случай, который сильно меня потряс. Мы тогда жили на казенной даче под Москвой, и Денис, которому не исполнилось еще трех лет, узнал, что в этом месте открывается пионерский лагерь. Он носил розовую пилоточку, которую моя мама сшила из наволочного материала, тика, чтобы солнце не напекло в голову. И вот, когда мы ступили на пригорок, увидели картинку, похожую на ту, в которой потом гениально играл Евстигнеев в фильме «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». На небольшом пятачке стояли выстроенные в линейку пионеры в синих шортах, красных пилотках и красных галстуках. При виде этого парада Денис вцепился в меня левой ручкой, а правой мгновенно не снял, но сорвал свою пилотку. Я стала его спрашивать, что случилось, умоляла снова ее надеть. Нет, не согласился! Вот эта унификация, безликая масса в красных пилотках вызвала в детском сознании реакцию протеста. Он ни за что не станет делать, как все. Один раз родители меня тоже в лагерь отправляли, когда мы жили в эвакуации в Алма-Ате, но я сбежала: не выдержала.
- Вы в школе хорошо учились?
- Наоборот! Очень плохо. Я ненавидела школу, меня раздражали ее представления о том, что можно и что нельзя, завуч, как секретарь парткома, которая орала, если видела у кого-то из девочек накрашенные белым лаком ногти. Я-то была трусихой, боялась мамы и ничего такого не делала, но это подавляло мои истинные желания. Потому я с удовольствием бросила школу. Дело же не только в маникюре, а во всем. В том, как ты ходишь, как смотришь, что пишешь в сочинении. А главное — в стереотипном сознании.
- Здесь вы с сыном похожи. Галина Борисовна, а вам Денис не предлагал сняться?
- Один раз только. Я чуть не обомлела, могла немой остаться. Когда он свои клипы для «Русского проекта» снимал, заявил: «Мама, у тебя завтра съемка». Я говорю: «Какая съемка? У меня выходной!» А он: «Ну, мам, хватит, еще ты будешь капризничать. Завтра снимаешься с Ефремовым, Табаковым и Кикабидзе». Ему нужна была именно такая компания. Но мне об этом сказал в последнюю очередь. А что касается большой роли, то, наверное, до этого я никогда не доживу.
- «Никогда» с вашей стороны или с его?
- С его, конечно. Нет, я думаю, он будет других артисток выбирать. Ему, наверное, со мной было бы трудно. Когда он снимал отца в какой-то сказке на Одесской киностудии, то не знал, как к нему обратиться (мужем Галины Борисовны был знаменитый актер Евгений Евстигнеев. — Авт. ). «Папа» — глупо, «Евгений Александрович» — тоже как-то нелепо. Он думал, думал и сказал: «Будьте добры, станьте сюда». Один раз только и успел его снять. Но папаша очень этим гордился. Там еще Люся Крылова играла (первая жена Олега Табакова. — Авт. ), так ей он «теть Люся» еще мог сказать, а «папа» на площадке сказать постеснялся.
- У вас дома чьи фотографии в красном углу висят?
- Там, где я сплю, самые близкие — мама и папа, Денис, невестка, моя няня, простая русская женщина, которая меня воспитала.
- А как она появилась в вашей жизни?
- Таня еще до меня в семье появилась. И из родильного дома меня принесла. Ее взяли в няни, а получилось, что она заменила мне всех. Умерла уже немолодой, долго прожила. И всю жизнь была со мной, всегда! Даже в снятых комнатах. Я ушла из дому, когда мы поженились с Женей. Своего жилья у нас не было, мы сменили восемь коммуналок, пока нам дали первую однокомнатную квартиру. Мы были такие счастливые! По сегодняшним представлениям она, конечно, плохая: с проходной кухонькой, маленьким совмещенным санузлом. Но мы в этой квартире просто царствовали вчетвером: Женя, я, Денис и Таня. Поэтому она была ближе, чем родственник. Няня стала мне самым дорогим человеком, она потом и Дениса вырастила.
- Галина Борисовна, признайтесь, вы позволяете себе маленькие слабости? Например, что-нибудь вкусненькое?
- Позволяю. Я ем, когда хочу, вопрос только в том, что. Уже несколько лет придерживаюсь системы питания по Волкову, она лучше для здоровья.
- Видно, не только для здоровья. Вы должны были заметить это по большому количеству комплиментов.
- Мне столько делали комплиментов! Часто приятные слова слышу в самых неожиданных местах. В прошлом году, например, зашла 31 декабря часа в четыре в магазин на Мясницкой. Вспомнила, что надо купить кофе и чай, а Новый год уже на носу. Очень торопилась, на улице ждал водитель, и я заскочила, даже не посмотрев, есть там народ или нет. А когда подошла к прилавку, увидела: там стоит человек десять. Ну, уходить уже было не с руки, и я встала в конец очереди. Стою, голову опустила, чтобы не очень обращать на себя внимание, потому что не в том виде была, и вдруг женщина, которая стояла первой, повернулась и, узнав меня, крикнула: «Галина Борисовна, проходите, вы же тут стояли!» Я стала мотать головой: «Нет, нет». «Но вы же тут стояли!» — настаивала она, решив меня таким образом выручить. Вскоре вся очередь повернулась ко мне и начала меня уговаривать. Так трогательно! Я, естественно, великодушием не воспользовалась, но очень приятно, когда видишь к себе такое уважительное и сердечное отношение. Это дает основание надеяться, что ты оставил добрый след в душах людей.
539
Читайте нас в Facebook
