Заслуженный артист украины владимир заднепровский: «мой дед первый в ссср получил сталинскую премию за роль… Отрицательного героя»
Театралам Владимира Заднепровского представлять не надо. Десятки ролей в спектаклях с Адой Роговцевой, Евгением Паперным, Юрием Мажугой… Публика не раз видела Заднепровского и на экране: русский купец в новогоднем мюзикле «Сорочинская ярмарка», купец Андроник в фильме «Роксолана»… И Зигмунд Фрейд в темных очках в клипе «Стоп, стоп, стоп» группы «ВИА Гра», и психиатр в «Буржуе-2», который лечил доктора Костю (его играл Владимир Горянский). Заднепровский вездесущ и так устает, что время от времени сбегает из города на дачу.
Несколько недель назад Владимир Николаевич приехал туда насладиться тишиной, а в доме ни ложки, ни вилки, ни кастрюльки — воры вынесли все металлическое. Плюс японский телевизор. «Так начался мой дачный сезон — с заявления в местное отделение милиции», — шутит актер.
«Прелюбодействовал, пил, опаздывал», — перечисляли в обкоме партии дедовы грехи»
Свой двухэтажный домик на Красном Хуторе под Киевом актер нынче немного перестраивает.
Внутри дом ничего общего не имеет с современностью. Хозяева умеют чтить традиции, и потому здесь масса вещей, принадлежащих тем, кто этот дом строил и кого уже нет: связанная крючком зеленая скатерка на круглом столе в чеховском стиле, плетеные абажуры, бесструнная за давностью лет балалайка… Несметное количество книг, старые фото. На одном из них — седой мужчина в очках, какие носили интеллигенты начала позапрошлого века. В белой рубахе с накрахмаленным воротничком…
- Это мой дед, Леонид Сергеевич Заднепровский, до мозга костей франт и повеса, — улыбается Владимир Заднепровский. — Он первый в СССР получил Сталинскую премию за роль отрицательного героя в фильме «Навчки разом». Хотя и в жизни был далек от положительного образа. Любил выпить — да еще как! Легенды ходили! Рассказывают, когда играл в Одесском драмтеатре в спектакле «Иван Грозный» самого царя, случился невиданный скандал! Начало спектакля в семь вечера, в полседьмого уже все актеры на месте, кроме деда. Без пятнадцати семь — его нет! Семь — нет! Нашли «Ивана Грозного»… в винной лавке! Растирают виски: «Играть можете?» — «Да». Опричники выстроились на сцене, ждут. Дед прошел по сцене к трону «по диагонали», взобрался и как заорет: «Собаку Шуйского на дыбу!.. » А это в спектакле финал! Представляете? У всех шок! Грозный же посохом по сцене: «Иль, други, вы мне не подвластны?!» «Шуйского» схватили, тащат. Он упирается ногами, в глазах ужас (фактически сорван спектакль!), шепчет деду: «Леня, ты что, с ума сошел?» А дед ему: «Я видел страх в твоих глазах!» Это было начало пьесы… После спектакля дед подошел к «Шуйскому»: «Ты понял, как играть надо?» Дед был великий актер!
- Не поверю, что в сталинские времена такое сходило с рук даже великим…
- Не сходило, вы правы. Дед ни в одном театре долго не задерживался. В Театре имени Франко, к примеру, проработал ровно… пять дней. А однажды в Днепропетровске, где он работал, его вызвали «на ковер» к первому секретарю обкома партии. В кабинете — главный режиссер театра, худрук… «Прелюбодействовал, пил, опаздывал», — перечисляют они дедовы грехи. Наконец: «До каких пор это будет продолжаться? Думаешь, без тебя театр не обойдется?» Но дед был мастак сваливать с больной головы на здоровую. Вот и тут он распахнул китель, а под ним… вся грудь в орденах! Секретарь обкома потерял дар речи, а дед встал в полный рост и неожиданно для всех выдал: «Только я мог стерпеть такое б… ство!» И с видом победителя вышел! «Где ты взял столько?» — недоумевали друзья деда, имея в виду награды. «Где-где? Одолжил!» — невозмутимо отвечал он.
Фото, фото, фото… Они увлекают так, что становится абсолютно все равно, в каком кресле сидишь и какие обои на стенах.
- Вы хотите знать, что такое актерская династия? — спрашивает Владимир Николаевич. — В пять лет я уже вышел на сцену Киевского театра имени Франко в роли осиротевшего во время войны мальчика. Я должен был изображать страдание, сидя у изголовья убитой матери. Мы замерли на вращающемся кругу. И я действительно страдал: «Как мы отсюда слезем?» — не умолкая, шептал актрисе, которая играла «убитую мать», а она, «мертвая», едва сдерживала смех. Мой первый гонорар — в пять лет! — равнялся пяти рублям. На них отец мне купил игрушку-карусель. В тот день я выбрал профессию на всю жизнь. «Как, за это еще и деньги платят?» — не мог постичь. И тогда уже понял, почему у нас в семье все актеры — дед, отец, бабушка, мать. Когда в Киеве открылся театральный музей, я пошел туда с классом и получил еще один импульс. «Лизочка, — так я обращался к бабушке, — сегодня я вас видел в музее». — «Но я там не была!» — «Вы там с дедушкой висите!» Кем еще я мог выйти из семьи, где все разговоры сводились к одному — театру?
Знаменитый актер Николай Яковченко, который был близким другом семьи Заднепровских, окрестил тогда Владика «маленьким принцем».
- Боже мой, как Яковченко играл — не на сцене, в жизни! — вспоминает Владимир Заднепровский. — Он был моим кумиром. Байки, которые он рассказывал, могли поднять настроение даже мертвому. «Куме, підемте вмазать! — обращался Яковченко к одному из коллег. — Ви по тій стороні, а я по цій». — «із задоволенням. Тільки нащо така маскіровка?» — допытывался кум. «Ну ви, їй-Богу, як маленький! Якщо підемо разом, по одній стороні, скажуть, пішли випивать — зразу видно, а як підемо по різних — подумають: мабуть, пішли в бібічотеку, куди ж іще?»
На полках книги, книги, книги… Для актера это все: новые эмоции, сценарии, настроения.
- Я здесь перечитал все — и не по разу, — говорит Владимир Николаевич. — Читать — наслаждение! Никогда не забуду, как в 80-х побывал в гостях у довольно крупных по тем временам торговых работников: она — завмаг, он — завбазой. Первое, что бросалось в глаза в их квартире, — книжные полки, уставленные редкими изданиями в красивых переплетах. Хотел полистать одну книжку, потянулся за ней — не вынимается. Выяснилось: тома… просверлены хромированным прутом, прикрученным к полкам золочеными винтиками!
- Вы дружили с покойным Константином Степанковым. Часто бывали у него на даче?
- У них хатка в селе, весной утопающая в цвету японской вишни. Одно время и корова была, и поросята — их Аде Николаевне когда-то подарил колхоз-миллионер.
- Наверное, Степанков угощал вас своим знаменитым супом с клецками?
- Он прекрасно готовил! И суп, и вареники — умел все… Обычно было так: он готовил, мы разговаривали, тут же телевизор. Однажды смотрели с ним выборы в России, так я целую неделю провел у него на даче! Ада Николаевна была на гастролях, а мы вдвоем душу отводили. Но мне, знаете, какой эпизод больше запомнился? — задумчиво поправляя угли в камине, продолжает Владимир Заднепровский. — Как я с ним пенсию получал — в первый раз. Это были слезы, а не деньги — что-то около ста гривен. Он их, получив, пересчитывал долго. Потом мы пришли к нему домой, ели, пили, говорили… Но каждые полчаса он уходил в другую комнату, раскладывал деньги на кучки: «это Аде», «это Кате», «это Костику». Ада Николаевна приехала в тот день после спектакля поздно, а на следующий день звонит: «Что ты с Петровичем сделал?!» — «Что? Пересчитывал?» — «До утра!» Жуткая, конечно, ситуация, что такие люди вынуждены пересчитывать.
«Больше всего люблю вермишель с сосисками и яичницу с картофельным пюре»
На первом этаже дачи работают строители. «Облагораживают постройку!» — уточнил Заднепровский. Новые материалы, новые технологии… Похоже, в этом больше смыслит жена актера Инга. А он, вскользь посмотрев на то, как отделывают стены, замечает:
- Знаете, что главное на даче? Чердак! В городской квартире историю хранить негде. А здесь и трофейная немецкая пишущая машинка, и новогодние игрушки, каких сейчас не выпускают, и гамак. Экскурсия на чердак — лучшего нет средства, чтоб снять стресс. Здесь и натуральные ковры, которые вышли из моды. И шкафчик — ровесник революции 1917 года. Кресла разного цвета и калибра, в отличном состоянии. На свалку отнести жалко, дарить вроде бы неудобно (вздыхает).
- Недавно читала интервью с модным московским дизайнером интерьеров, так он рассказывает: в Англии появились магазины, которые продают не то что подержанную мебель — «запчасти» из старых домов! Там можно, к примеру, купить старые двери. Он даже пытался сделать такой бизнес в России, но дело не пошло.
- Такие магазины, наверное, скорее для дизайнеров. Поколение, заставшее время дефицита, в большинстве своем тяготеет к новым вещам. Что ж, кому-то хай-тек, а для кого-то старый бабушкин сервант дороже всего. Люди, у которых не было прошлого, его не ощущают. У меня, к счастью, оно было.
Хозяин угощал нас портвейном «777» — по его словам, легендарным напитком богемы 70-80-х. Хозяйка же подает рыбу в фольге, приготовленную по фирменному рецепту.
- Жена называет это блюдо «Влад в кляре», — улыбается Заднепровский. — А я, если честно, больше всего люблю два блюда: вермишель с сосисками и яичницу с картофельным пюре, которые готовила мне в детстве бабушка.
Рецепт от бывалого дачника
Рыба «Влад в кляре»
Крупно нарезанные кольцами свекла, морковь и лук кладутся на фольгу, сверху — замаринованная в майонезе рыба, на нее — опять морковь и свекла. Все покрывается фольгой. И — в тлеющие угли. Вкуснятина!
1952Читайте нас в Facebook
