Главный режиссер «ленкома», народный артист ссср марк захаров: «несмотря на свой мрачный облик, юмор я люблю»
Вчера московский «Ленком» гудел. Праздновали юбилей главного режиссера, народного артиста СССР Марка Захарова. Поздравлять юбиляра начали в полдень. Ровно в двенадцать часов дня двери столичного театра распахнулись для всех желающих засвидетельствовать свое почтение Марку Анатольевичу. Тот сидел в своем кабинете при полном параде, выбрав самый шикарный пиджак из знаменитой коллекции.
До трех часов дня продолжалось «хождение к Захарову». Подарков -- море, цветов -- невиданное количество. В три часа дня театр закрылся, чтобы вечером принять нарядных именитых гостей вновь. На сцене «Ленкома» труппа в честь юбиляра устроила капустник. Захаров сидел на сцене в уютном кресле в своей любимой позе -- нога за ногу, с неизменной, немного иронической улыбкой на устах. Марк Анатольевич был явно доволен…
«Григорий Горин научил меня относиться к себе с иронией»
-- Вы родились тринадцатого числа. А в этом году еще и в понедельник… Вы суеверны?
-- Стараюсь просто об этом не думать. Да и какая разница, ну, родился бы я четырнадцатого или двенадцатого, что бы от этого изменилось? Годы-то те же. Так что никакой мистики в этом нет.
-- А вот актеры вашего театра говорят, что вы обладаете поистине магическими способностями.
-- Не думаю. Хотя какие-то способности у меня, наверное, есть. Но я отношусь к себе с иронией. Этому меня научил еще Григорий Горин. И в смысле самооценки в высокие дебри не забираюсь. Знаете, что я ценю в себе больше всего? Какой-то посторонний локатор в сознании. Он-то мне и подсказывает в нужный момент, что сейчас нужно зрителю.
-- Это он вам нашептал, что «Юнона и Авось» двадцать лет подряд будет иметь неизменный успех?
-- Знаете, история этого спектакля была так же непредсказуема, как и его сегодняшний успех. Когда он появился, это было большим потрясением для тех, кто его готовил. Ни я, ни композитор Алексей Рыбников, ни поэт Андрей Вознесенский не думали, что в то время, в 1981 году, можно будет безнаказанно петь православные молитвы, поднимать царский андреевский флаг и заканчивать спектакль «аллилуйей». Но самое удивительное, что и теперь в конце спектакля это слово подхватывает зал. Поэтому, думаю, «Юнона» еще долго будет жить.
-- Все с тем же графом Резановым -- Николаем Караченцовым?
-- Сейчас мы как раз заняты поиском преемника Караченцова на эту роль. Но это процесс долгий. Коля должен будет много работать с новым актером, прежде чем тот выйдет на сцену. И потом… зритель ТАК привык именно к нему в роли графа Рязанова, что я иногда с ужасом думаю о его замене.
-- Что-то еще вас в жизни пугает?
-- В жизни -- какие-то общечеловеческие вещи. А в театре… Все решаемо. Знаете, страшно, когда вдруг теряешь близких тебе людей. Чем дольше живешь, тем чаще это происходит. Все остальное… чепуха.
-- Вы имеете в виду смерть своего близкого друга Григория Горина?
-- И Гриши, конечно, тоже. Недавно умер мой хороший друг Юрий Сенкевич. Как и с Гориным, никто не мог предположить, что это случится с ним вот так, вдруг. Мы же с Гориным дописывали последние диалоги для спектакля «Шута Балакирев» за несколько часов до его смерти. Встретились в Красновидове, где у нас дачный кооператив. Гриша жил в старом корпусе, я -- в новом. Это была рабочая встреча по поводу «Шута Балакирева». Когда Гриша принес мне в номер листочек со своими заметками, я видел его в последний раз. Если бы я знал, что не увижу его больше… Горин был, наверное, единственным человеком, который мог мне сказать: «Знаешь, вот тут плохо! Просто бездарно!» Перед премьерой я всегда показывал Горину черновую работу. И никогда, НИКОГДА на него не обижался…
«С актерством у меня не сложилось. С моей-то внешностью… »
-- Наверное, уже бессмысленно спрашивать у актера Захарова, выйдет ли он вновь на сцену.
-- Я уже стал и сам забывать, что учился на актера. Ведь режиссерский я не заканчивал. Это как голос -- или есть талант, или его нет. Научиться режиссировать, по-моему, невозможно. А вот с актерством я расстался давно. Особенно меня «ударило» после одного выхода на сцену в роли Остапа Бендера. Тогда я работал в эстрадном театре Полякова, теперешнем «Эрмитаже». Мой монолог Остапа имел огромный успех. И вот я в очередной раз вышел на сцену и произнес: «Я, Остап Сулейман Берта Мария Бендер-бей… » Взял привычную паузу, а человек, сидящий напротив сделал так: «Мда-а-а… » И медленно стал протискиваться к выходу. Я растерялся и подумал, что сделал-то это он, наверное, не случайно. В общем, с актерством у меня как-то не сложилось. Потом, извините, с моей внешностью…
-- Нарываетесь на комплименты?
-- Я? Да Бог с вами. Я очень критически к себе отношусь. Впрочем, как и к окружающим меня людям. Некоторым это не нравится, и они расстаются со мной.
-- Женщин это тоже касается?
-- Женщины-актрисы -- вообще отдельный разговор. А к женщинам, окружающим меня в жизни, я отношусь с большим трепетом. Знаете, это благодаря им я однажды понял, что ко мне пришел настоящий успех.
-- Когда же это было?
-- В 1967 году на сцене Театра сатиры я поставил «Доходное место». Спектакль удался, хотя я сам даже не сразу понял, что произошло. Понял, что что-то происходит, лишь по… женским глазам. Да-да! У женщин появился какой-то интерес в глазах по отношению ко мне.
-- И вы, значит…
-- Нет, я не растаял. Хотя мне нравятся все женщины. Но предпочтение отдаю женщинам с веселыми глазами и с чувством юмора. Несмотря на свой мрачный облик, юмор я люблю. Так что зря меня в собственном театре за глаза прозвали Мраком Анатольевичем.
-- Что, и дочь родная, Александра Захарова, вас так величает?
-- А вот этого я не знаю. Вообще-то Саша не так уж часто слышит похвалу в свой адрес из моих уст, но, по-моему, ее это только подстегивает. Хотя ей так хочется, чтобы хвалили… Знаете, когда я уходил в «Ленком» из Театра сатиры, его главный режиссер Валентин Плучек сказал: «Забирай все, только не бери с собой жену». Я его послушался и никогда об этом не жалел. А что касается дочери… Мы уживаемся.
Из интервью «ФАКТАМ» Николая Караченцова:
-- Расслабиться всем актерам «Ленкома» не дает Марк Захаров. Мы уже стали повторять его шутки, интонации, манеры. Сегодня Марк Захаров -- один из самых интересных театральных режиссеров России. Его нельзя спрогнозировать. У меня порой возникает ощущение, что в театре ставят два разных режиссера. Сегодняшний Захаров совсем не такой, каким он был двадцать лет назад. Он был жестким диктатором, а теперь занимается сотворчеством с актерами. Но главное, что его репетиции доброжелательны и веселы. Я даже иногда чувствую, что он, простите, вздрючивает актеров, лишь бы те улыбнулись. Так легче работать. И я снимаю перед ним шляпу, потому что Захаров -- не просто главный режиссер. Он еще и папа, и хозяин дома, который за всех нас в ответе…
453Читайте нас в Facebook
