Советским космонавтам платили 600 рублей в месяц, а за полет на орбиту полагалась премия в 15 тысяч рублей и автомобиль «волга»
«… Спрашиваете, в каком доме жил Юрий Гагарин? В обычном «космическом». В середине 1960-х, когда создавался Звездный городок, для космонавтов возвели две «вышки» -- одиннадцатиэтажные дома улучшенной планировки, с трех- и четырехкомнатными квартирами. В одной из них, четырехкомнатной на шестом этаже, поселился Гагарин. Я до полета в космос жил в трехкомнатной, а после переселился в четырехкомнатную», -- рассказал в интервью «ФАКТАМ» летчик-космонавт СССР Герой Советского Союза Виталий Жолобов, уроженец Херсонской области. Наш земляк был зачислен во второй набор отряда космонавтов, приступивший к тренировкам в январе 1963 года, а полет на станции «Салют» с Борисом Волыновым он совершил летом 1976-го, когда ему было уже 39 лет. Накануне Международного дня авиации и космонавтики мы попросили Виталия Жолобова рассказать о наиболее запомнившихся ему эпизодах почти двадцатилетней космической карьеры.
Перед полетом экипажу ставят… клизму
-- Виталий Михайлович, своей экспедиции на орбиту вам пришлось дожидаться долгих тринадцать с половиной лет. Вы наверняка запомнили момент, когда вам сообщили, что настал ваш черед лететь в космос?
-- Это было менее чем за сутки до старта. Вечером состоялось заседание Государственной комиссии, которая определила, какой экипаж полетит. Хотя мы с командиром экипажа Борисом Волыновым уже за несколько дней до заседания Госкомиссии догадывались, что, вероятно, полетит наша команда. «Союз» к старту начали готовить заранее, и ребята из технической службы шепнули по секрету, что в корабль загружают наши вещи. Но сомнения оставались вплоть до объявления официального решения, ведь руководство несколько раз делало выбор не в пользу Волынова. Его даже стали называть «вечным дублером». Причиной тому было аварийное приземление после первого космического полета Бориса в 1969 году: парашют раскрылся с большим запозданием и не смог погасить до приемлемой скорость сближения с Землей. Спускаемый аппарат грохнулся так, что у Бориса вылетели четыре зуба.
-- Как вас готовили уже непосредственно перед стартом?
-- Утром нам сделали обязательную предстартовую клизму, а уж затем покормили. Дело в том, что первые сутки полета, пока космонавты находятся на небольшом по размерам корабле, ходить в туалет нежелательно -- из-за тесноты. Хотя там есть уборная, и при крайней необходимости ею можно воспользоваться. Через сутки корабль состыковался с «космическим домом» -- орбитальной станцией «Салют», где бытовые условия были гораздо комфортнее.
-- Как в невесомости ходят в туалет?
-- По малой нужде -- в приспособление в форме конуса. Включаешь насос -- и струя воздуха направляет жидкость в специальное устройство на регенерацию. Моча очищается, и полученная таким образом вода используется повторно. А по большой нужде в космосе ходят на стульчак, похожий на обычный унитаз. В него вставляется одноразовая чаша с картонным дном. После того как космонавт воспользовался этой емкостью, он дергает за рычажок. Намотанная по периметру чаши резина распускается и закрывает емкость. Остается забросить ее в прорезиненный мешок, который вместе с другими отходами потом отстреливается в космос.
-- Почему вам так долго пришлось ждать полета?
-- Я готовился к экспедиции на орбитальной станции «Алмаз», но она так и не была обжита космонавтами -- разгерметизировалась вскоре после вывода на орбиту. И мне пришлось начать подготовку к полету на другой станции, становясь, условно говоря, «в конец очереди». Но в космосе я все равно побывал. А представьте, каково ребятам, готовившимся летать, скажем, на кораблях многоразового использования «Буран» -- проект закрыли, и космонавты остались не у дел. Примерно половина моих коллег, которые прошли курс подготовки к полету в космос, так и не побывала на орбите. Многие остались работать в Звездном.
«В невесомости я катался на пылесосе»
-- Вы сказали, что в космический корабль укладывали тогда вещи именно вашего экипажа. Чем ваш набор отличался, скажем, от комплекта Поповича и Артюхина?
-- Прежде всего, набором продуктов. При подготовке к полету медики интересуются, какую еду ты любишь и какая тебе не нравится. Я, например, ем мало молочных блюд, а паштеты вообще терпеть не могу. Так что у нас с Борисом Волыновым не было общего запаса продуктов: его тубы с едой отметили бирочками с единицей, мои -- с двойкой. Впрочем, отличались наши наборы незначительно: у обоих на первое борщ, суп харчо, зеленые щи, на второе -- язык, битки, разные соусы, творог с фруктовыми наполнителями. Из сладостей -- шоколад, бисквиты. А самым популярным у нас был черносмородиновый сок.
-- Какие эмоции у вас вызывало состояние невесомости?
-- Когда прошли неприятные симптомы привыкания к невесомости (тошноту, головокружение в первые сутки переживают практически все космонавты), у нас нередко появлялось мальчишеское желание пошалить. Во время еды я накалывал на вилку куски мяса и посылал их по воздуху Борису. Бывало, крутил сальто с тубой борща в руках. «Играть» с невесомостью было до того увлекательно, что мы даже… катались на пылесосе, словно на автомобиле.
-- А приземлились вы без приключений?
-- С этим нам не очень повезло. Спускаемый аппарат несколько раз подскакивал и ударялся о землю. Кости и зубы, к счастью, остались целы, даже испугаться не успели -- все быстро закончилось. Кстати, обе аварии, в которых гибли космонавты, произошли из-за разгерметизации капсулы на высоте 100 километров. Задохнулись Добровольский, Волков и Пацаев, а перед этим погиб Комаров из-за того, что не раскрылись парашюты. С риском для жизни прошла посадка и полетевших после нас на станцию «Салют» Зудова и Рождественского: спускаемый аппарат упал в соленое озеро Тенгиз в Казахстане. Парашют перевернул капсулу вверх дном, и забор воздуха стал невозможен. Было это зимой. Озеро покрывала шуга (битый лед), и поэтому на резиновых лодках капсулу невозможно было доставить к берегу, а машины-амфибии запаздывали. Все сильно переживали тогда за жизнь космонавтов. Они могли задохнуться, ведь система регенерации воздуха была ненадежна.
-- Сколько в советские годы платили за космический полет?
-- Полагалась премия в 15 тысяч рублей и автомобиль «Волга». Первым космонавтам выплачивали всю сумму, выдавали комплекты мебели и даже постельное белье. В 1970-е годы стали экономить: мы с Волыновым получили примерно по 7,5 тысяч рублей и по «Волге». У американцев была другая система поощрения: астронавты заключали договоры на конкретный полет. Размеры гонорара зависели от сложности и опасности задания. Думаю, это были деньги, гораздо большие, чем у нас. По крайней мере, «земная» зарплата астронавта в США в 1970-е годы составляла около двух тысяч долларов, у нас -- 600 рублей.
-- А номера у вашей машины были какие?
-- Поначалу был обычный номер, но потом ввели именные номера: мой 0035 ММО означал, что я стал 35-м гражданином СССР, побывавшим в космосе. Московская милиция это знала и относилась к водителям автомобилей с «космическими» номерами либерально. А вот когда в начале 1980-х я приехал на своей «Волге» в Киев, были эксцессы. Один гаишник, например, решил выяснить, почему у меня «блатные», как он выразился, номера. Закончилось тем, что мы с ним порядком повздорили. Вскоре после этого меня пригласили на встречу с личным составом киевского ГАИ, и я рассказал о том эпизоде. С тех пор милиция меня больше не останавливала.
-- Вы дисциплинированный водитель?
-- Когда ездил, правила нарушал только по пути на родину, в Херсонскую область -- ехать долго, так что порой приходилось превышать скорость. Сейчас я машину не вожу.
-- Ваша экспедиция на орбиту продолжалась более полутора месяцев. Разрешали ли вам брать в полет спиртное?
-- Нет. Но в транспортные корабли, которые доставляли на станцию различные припасы, зачастую клали «контрабанду»: хорошие коньяк или водочку. Кстати, Леонов во время советско-американского полета «Союз-Аполлон» разыграл астронавтов: на одну из туб прилепил наклейку с надписью «Водка» и, когда состоялась стыковка, предложил выпить «пару капель» за встречу. Американцы вначале не разобрали подвох: «хряпнули», стали закусывать и уж только потом догадались, что это была вода… А за успешный полет принято пить на Земле: перед стартом космонавты сбрасываются на угощение для тех, кто готовил их к полету, и когда корабль оказывается в космосе, инструкторы, инженеры, техники выпивают за благополучное завершение экспедиции… Вы не будете возражать, если я закурю?
-- Как угодно. Кстати, в Звездном вам разрешали курить?
-- Каждый в анкетах писал, что он некурящий, но многие тайком покуривали. Прятались по углам, как мальчишки. Курили мой командир Волынов, Быковский. Курил, но затем бросил Филипченко. А вот Гагарин, Шаталов, Береговой были некурящими.
На тренировке космонавт никак не мог попасть в привязанного к дереву кролика
-- Как космонавтов готовили к полету?
-- Курс рассчитан на два года -- по крайней мере, так было в мое время. Изучали космическую технику, а из практических занятий -- прыжки с парашютом и выработка навыков выживания. Ведь спускаемые аппараты могут упасть в самых неожиданных местах. Скажем, во многих изданиях публиковались снимки Леонова и Беляева в теплой военной форме. Их капсула упала в лесу, и первыми к ним подоспели артиллеристы близлежащей части. Впрочем, зимняя одежда входила в аварийный запас. Космический скафандр от холода не защищал, поэтому в спускаемый аппарат клали пуховые куртку и штаны, полярные летные унты. Космонавты должны были уметь делать шалаш из парашюта, развести костер и даже подстрелить дичь -- у командира экипажа был пистолет. Правда, метко стреляли не все: например, на тренировке один из наших никак не мог попасть в привязанного к дереву кролика. Тренировались выживать в различных климатических условиях -- от Арктики до пустынь Средней Азии -- и даже в море, на базе учебного центра в Феодосии.
-- Вы видели, как строился Звездный городок?
-- Первый, гагаринский, набор космонавтов (в том числе группа девушек во главе с Валентиной Терешковой) жил не в Звездном, а в поселке Чкаловском. На месте нынешнего Звездного (в начале 1960-х он назывался Зеленым городком) находилась какая-то воинская часть. Мы прибыли туда в январе 1960-го -- 15 человек второго набора. Нас поселили в профилактории. Вскоре начали строить Звездный городок, и все космонавты поселились в двух одиннадцатиэтажных домах. А наша станция подмосковной электрички получила название «Циолковская». Кроме традиционных детсадов, школ и магазинов, в городке были пруды, где водилось много рыбы. Мы даже устраивали соревнования по рыбной ловле. Многие увлекались охотой, играли в футбол, волейбол. Я, человек южный, начал в Звездном играть в хоккей.
-- Вы отдыхали, вероятно, не только в окрестностях Звездного?
-- Кубинский лидер Фидель Кастро дружил с Гагариным и решил создать на Острове Свободы небольшой дом отдыха для советских космонавтов. В курортной зоне Варадеро построили дачу, в которой могли разместиться одновременно четыре семьи. Я, Волынов и Шаталов -- все со своими семьями -- стали первыми гостями на этой даче. Отдых и сервис там были исключительными. Отпуск у нас длился 45 суток, а после полета -- три месяца.
-- Как сложилась судьба группы девушек из отряда космонавтов?
-- В группу тогда набрали спортсменок-парашютисток. Некоторые из них были с высшим образованием. Но после полета Валентины Терешковой у них практически не было шансов побывать на орбите, ведь «женская» экспедиция задумывалась как сугубо пропагандистский шаг -- никто тогда не думал всерьез развивать космонавтику с участием женщин. Многие из группы девушек-космонавтов остались работать в Звездном, вышли там замуж.
1318Читайте нас в Facebook
