Когда стало ясно, что очищать крыши чаэс от радиоактивных завалов придется вручную силами тысяч человек, правительственная комиссия послала туда солдат
В беседе с заместителем директора Национального музея «Чернобыль» Анной Королевской пришлось услышать о том, как получили досрочную демобилизацию около пяти тысяч солдат, работавших на ликвидации аварии на ЧАЭС. За 30--60 секунд солдаты получали на крыше ЧАЭС такую дозу облучения, что их в тот же день вывозили в чистую зону и больше к работам по ликвидации аварии не привлекали. По свидетельствам офицеров, этим парням вручали по тысяче рублей в конвертах и, как правило, увольняли в запас независимо от того, какой срок они прослужили. Подробности одной из самых драматичных операций на аварийном четвертом блоке «ФАКТАМ» сообщил Юрий Самойленко, который в 1986 году работал заместителем главного инженера по ликвидации аварии на ЧАЭС.
«Из пяти тысяч солдат идти на задание отказались лишь пятеро бойцов, призванных из Латвии»
-- Прежде чем направить очередную пятерку солдат сбрасывать с крыши графит, их предупреждали, что задание очень опасное, поэтому они могут отказаться. Я знаю это наверняка, поскольку руководил теми беспрецедентными работами, -- говорит Юрий Самойленко. -- Очистка крыши продолжалась примерно месяц -- с сентября по октябрь 86-го. За это время там побывали около пяти тысяч солдат, но отказались выполнить задание только пятеро бойцов, призванных из Латвии. Генерал нашего штаба устроил этой пятерке жуткий разнос. После этого парни просились на крышу на следующий день, но их отправили обратно в часть.
-- Очистка крыши была самой опасной задачей при ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы?
-- Там был самый высокий радиационный фон, при котором пришлось тогда работать людям. Из взорвавшегося реактора на близлежащие крыши (в основном вентиляционного блока) вылетело около 300 тонн графита и металлические сборки с ядерным топливом. Эти сборки представляли наибольшую опасность -- фон рядом с ними составлял 10 тысяч рентген в час. Поэтому при инструктаже солдатам втолковывали: ни в коем случае не прикасайтесь к металлическим предметам. Бойцы сбрасывали с крыши только куски графита. Но бывало, они нарывались на сборки: поднимут графит, а под ним -- металлические трубки с топливом. К счастью, подобные случаи были единичными. При них солдаты получали сразу примерно по 40 бэр облучения. Если все проходило без подобных сюрпризов, то на долю каждого приходилось около 20 бэр. Для условий аварии на АЭС такая разовая доза является допустимой, но после нее человека нужно вывозить из грязной зоны. Правительственная комиссия так и поступала. У нас с генералами была негласная договоренность, что всех солдат, которые выполняли работу на крыше, уволят в запас.
-- Парни знали, что их ожидает такая «плата» за риск?
-- Скорее всего, нет. Считалось, что к нам присылают тех, кто добровольно вызвался участвовать в аварийных работах. Думаю, во многих случаях это соответствовало действительности. Кстати, кроме солдат, которые чистили крышу, на других объектах ежедневно трудились около десяти тысяч военнослужащих.
-- Как была организована работа на крыше?
-- Крышу с разных точек снимали телекамеры. Мониторы были установлены в штабе. Пятерке бойцов на экране показывали, какие куски графита они должны сбросить (вручную или лопатами). Солдаты также видели на мониторах, как подобную работу в этот момент выполняют их товарищи. До крыши они добирались бегом, работали там 30--60 секунд и по сигналу сирены бежали обратно.
-- Во что они были экипированы?
-- Прежде всего нужно было защитить жизненно важные органы. В воинских частях делали доспехи, обшитые листами свинца толщиной 2,5 миллиметра, которыми прикрывали торс. Изготавливали даже свинцовые трусы в виде полоски, крепившейся к поясу. Свинцовой пластиной защищали затылок, на руки надевали просвинцованные перчатки (в подобных работают врачи-рентгенологи), а на глаза -- очки из толстого плексигласа. Органы дыхания защищал респиратор. У солдат на спинах были номера -- это помогало следить за действиями каждого.
Шли на крышу и офицеры: шли последними и работали зачастую слаженнее и эффективнее, чем их подчиненные. Как правило, это было руководство воинской части, из которой в тот день прибывали рядовые.
-- Свинцовые доспехи были одноразовыми?
-- Их использовали многократно. Выбрасывали, когда они загрязнялись до недопустимого уровня.
-- А как убирали самое опасное -- сборки с ядерным топливом?
-- Для каждой разрабатывалась операция. Например, первая группа атомщиков-профессионалов подбегала к сборке, чтобы обернуть листовым свинцом места, за которые возьмутся руками люди. Вторая группа сбрасывала сборку вниз. Порой эти «железки» были внушительных размеров и веса. Одну из них поднимали восемь человек.
«В отличие от зарубежных роботов, отечественные луноходы смогли работать при огромном радиационном фоне»
-- Почему для очистки крыши пришлось задействовать солдат -- еще молодых людей, не имевших опыта работы в условиях радиационного загрязнения?
-- Поначалу надеялись очистить крышу без непосредственного участия людей. Но иностранные роботы, точнее, их электронные системы управления, не выдерживали мощных радиационных полей. Устойчивыми к радиации оказались отечественные луноходы (но у нас их было только два). Однако сталкивать вниз большие груды графита им было не под силу. К тому же шасси луноходов ломались, а запчастей у нас не хватало. Впрочем, располагай мы солидным запасом времени, луноходы, возможно, потихоньку бы выполнили эту колоссальную задачу. Однако следовало спешить: строительство саркофага шло к завершению. И нужно было успеть сбросить в него графит и сборки с топливом, прежде чем над саркофагом начали возводить кровлю.
Завалы на крыше пытались сбрасывать мощной струей воды, хотели даже пустить в ход крупнокалиберные пулеметы. Но все впустую. Оставалось одно: чистить крыши вручную. Чтобы рассчитать, сколько людей понадобится и как долго каждый из них сможет работать на крыше, на Смоленской АЭС вытащили сборку с отработанным ядерным топливом и измеряли фон на различных расстояниях от нее. Эти данные и результаты радиационной разведки, проведенной на крыше, позволили нам определить: для выполнения задания понадобится до 10 тысяч человек, а работать они смогут от 30 секунд до минуты. Задействовать такое большое количество профессионалов-атомщиков было невозможно, поэтому правительственная комиссия приняла вынужденное решение об использовании труда солдат.
-- В каком состоянии они возвращались с задания, хватив за минуту 20--25 бэр?
-- Запыхавшиеся, уставшие -- свинцовые «доспехи» весили килограммов двадцать пять, а графитовые блоки, которые они сбрасывали в одиночку, -- килограммов по тридцать. При этом делать все нужно было максимально быстро. Последствия же облучения сразу почувствовать они не могли. Скажем, пик смертей членов нашего штаба по ликвидации последствий аварии наступил через 5--7 лет. Сейчас из 28-ми человек, входивших в штаб, в живых осталось лишь трое.
-- Вы лично и люди из вашего штаба получили более высокие дозы облучения, чем солдаты?
-- Мы свои дозы не афишировали, ведь провели тогда на ЧАЭС по нескольку месяцев. Я -- с конца мая до 2 октября. Целью для меня было завершить очистку крыши. Потом я уехал -- сил на большее уже не оставалось.
-- Что вам наиболее запомнилось из этой эпопеи?
-- Пожалуй, случай с курсантами Харьковского пожарного училища. Их пригласили как людей, не боящихся высоты, чтобы сбросить графит и сборки с площадок на вентиляционной трубе. Прежде чем приступить к этой работе, следовало провести радиационную разведку. Мы попытались было сделать это с вертолета -- подлететь и спуститься на площадки по гибкой лестнице. Однако непреодолимым препятствием стал мощный поток воздуха, вырывавшийся из трубы. Нас выручил один из курсантов, который перед поступлением в училище работал дозиметристом. Разведку он провел блестяще.
30845Читайте нас в Facebook
