К молодому врачу гарику кричевскому цыгане на прием приходили… Целым табором, а у дмитрия чекалкина был в жизни период «хлестаковщины»
Абитуриентские страсти не утихают. В погоне за престижными «корочками» поступающие даже не подозревают, что блестящую карьеру некоторые из них выстроят на совершенно ином поприще, чем указанная в дипломе специальность. Как это случилось с «королем розыгрышей» Дмитрием Чекалкиным, певцом Гариком Кричевским и дизайнером одежды Виктором Анисимовым.
«Мы, голодные, стояли перед столами, которые ломились от яств, и не смели ни к чему притронуться!»
Красный диплом Московского военного института иностранных языков Дмитрий Чекалкин получил из рук первого президента СНГ Михаила Горбачева в Грановитой палате. А в 28 лет Дмитрий станет консулом Украины в Израиле -- разве не блестящая карьера?
-- Интересно, что чокнуться с Михаилом Сергеевичем шампанским мне довелось именно тогда, когда в стране по его указу началась антиалкогольная кампания, -- вспоминает Дмитрий. -- Этот был незабываемый момент! Мы, курсанты, знали, что прием в Кремле предполагается хлебосольным, и решили не завтракать, чтобы хватило места для всех деликатесов.
Прием начался далеко не в 11 утра, как было указано в пригласительном. Лишь ровно в полдень нас пропустили через Спасские ворота, потом перепроверили, провели по Кремлевскому дворцу… Когда же мы добрались до столов, началась настоящая пытка: около часа заняла торжественная речь министра обороны, потом говорил Михаил Сергеевич, потом еще кто-то…
Мы, голодные, стояли перед столами, которые ломились от яств -- балыков, красной и черной икры, других разносолов, и не смели ни к чему притронуться. Когда спичи закончились, Горбачев с министром обороны стали обходить столы, и до нас Михаил Сергеевич дошел только в половине пятого. Мы вмиг размели деликатесы.
В 1992-м Дмитрий Чекалкин пришел на работу в украинское Министерство иностранных дел. В его «зону ответственности» входило 20 (!) стран. В том же году его назначили консулом Украины в Израиле. Там Дмитрий сполна мог реализовать свои знания в иврите и арабском. На вопрос, с кем из политической элиты и при каких обстоятельствах он виделся, Чекалкин с присущим ему чувством юмора отвечает:
-- Со всеми -- на похоронах Ицхака Рабина! Главы государств и премьер-министры слетелись со всего мира! На расстоянии вытянутой руки можно было увидеть беседующих Билла Клинтона и Тони Блэра, короля Хусейна и Ясира Арафата, Маргарет Тэтчер и Хуана Карлоса. А Гельмут Коль тогда на моих глазах попал в пикантную ситуацию: нас вывозили на похороны вертолетами, которые садились на огромное футбольное поле. Каждые два часа на поле включались мощные поливальные установки. Коль оказался под перекрестным «огнем» воды -- это надо было видеть!
«Я взял бразды преподавания в свои руки и в день, представьте, зарабатывал 300 долларов!»
-- С Иваном Степановичем Плющом в Израиле произошла забавная история, -- говорит Дмитрий. -- Как-то он приехал на Красное море. Его сопровождала сотрудница отеля и постоянно как почетного гостя просила сфотографироваться. Когда он направлялся в душ, она стала слезно умолять его сняться на фоне логотипа гостиницы: мол, от этого выиграет гостиничный бренд. Не сразу, но Плющ согласился. На следующее утро в израильских СМИ появилось фото Ивана Степановича под струей воды, а внизу надпись: «Глава украинского парламента расслабился на отдыхе. Надеемся, что на завтрашней встрече с раввином он будет застегнут на большее количество пуговиц».
А чего стоят изречения, приписываемые Чекалкиным Ивану Плющу: «Чем меньше думаешь -- тем больше единомышленников», «Не треба драматiзiровать трагедiю», «Взагалi за Україною визнаний статус найнейтральнiшої у свiтi країни, тому що вона не вмiшується навiть у свої внутрiшнi дiла».
Однако славу Дмитрию Чекалкину принесла не дипломатическая работа, а розыгрыши на радио «Киевские ведомости», которые одно время были непременным дорожным «атрибутом» всех маршрутных такси. Мало кто из слушателей, правда, мог представить, что роли говорящих на суржике инспекторов ГАИ и общающихся на воровском сленге «пацанов» исполняет человек, говорящий на восьми языках!
Дмитрий утверждает, что филологическое образование в нынешней его деятельности оказалось весьма кстати. Пригодилась и находчивость, которую он продемонстрировал еще в бытность свою переводчиком. В 1990 году его на три месяца приставили переводчиком к йеменскому генералу. Прибыв с гостем в Житомир, он увидел на улицах объявления о наборе на курсы иврита. Дмитрия заинтересовало, как же здесь преподают этот язык. Чекалкин направился туда. На курсах ждали преподавателя из Москвы, но тот почему-то не приехал. Взяли самоучку, который по самоучителю когда-то выучил китайский, а теперь и иврит так же стал осваивать.
-- Мне очень хотелось на него посмотреть, -- вспоминает Дмитрий. -- Боже, он говорил на языке, из которого я не понимал ни слова! Преподаватель, узнав, что у него такой конкурент, ретировался. Я взял бразды преподавания в свои руки и в день, представьте, зарабатывал 300 долларов!
Этот период в своей жизни Дмитрий называет «хлестаковщиной»: в нескольких житомирских ресторанах для него было зарезервированы отдельные кабинеты, а в гостинице он снимал люксовский номер!
«На гастроли я вожу с собой целую аптеку! И спасаю наших ребят от простуд, отравлений… »
Не менее интересен зигзаг судьбы Гарика Кричевского. Закончив Львовский медицинский институт (сыграла роль семейная традиция), несколько лет он проработал в Львовском диагностическом центре в отделении рентгенологии и ультразвуковой диагностики.
-- Я не лечил, а ставил диагнозы, -- рассказал «ФАКТАМ» Гарик Кричевский. -- Работа мне нравилась -- не нравилась только зарплата. Как начинающий врач я получал примерно четыре доллара в месяц (было это в начале 90-х), тогда как бензин для поездок на работу обходился мне гораздо дороже. От голодной смерти спасали концерты и то, что я был совладельцем видеосалона.
Работу в диагностическом центре Гарик вспоминает с удовольствием. Сколько курьезов было!
-- Например, однажды ко мне на прием пришла красивая, вся в золоте, цыганка, -- вспоминает певец. -- Она не записывалась на прием, у нее не было никакого направления: «Вы меня посмотрите, обследуйте -- я вас отблагодарю!» Мне было нетрудно, и она, действительно, хорошо отблагодарила (как именно, Гарик до сих пор держит в секрете. -- Авт. ). А когда уходила, как бы невзначай спросила: «Доктор, а можно я завтра родственников приведу?» Боже мой! На следующее утро меня у порога ждал главврач, он был в шоке: «Там в приемной к тебе цыган человек 70!» Я сам был не менее шокирован, когда увидел в приемной цыганский табор. Принимал их целый день. Все они оказались абсолютно здоровыми людьми! Цыгане меня так отблагодарили, что год уж точно я мог не работать!
Был и другой случай. Однажды к молодому специалисту Кричевскому на прием пришел молодой цветущего вида мужчина, который выезжал за рубеж -- для устройства там на работу ему требовалось пройти обследование. Пациент пребывал в прекрасном расположении духа, шутил.
-- Через два часа он должен был забрать результаты анализов. О ужас! -- говорит Гарик. -- На снимках, которые принесла мне лаборантка, я увидел страшную картину: рак легких, причем последняя стадия! Это не укладывалось в голове, ведь внешне ничто не говорило о таком страшном недуге. Я не знал, как мужчине сказать правду, когда он с коньяком и сияющей улыбкой зашел ко мне в кабинет. У меня, признаюсь, дрожали руки. Я неуверенно начал: «Знаете, вам нужно дообследоваться -- нам тут не понравилась у вас одна вещь. Есть подозрения… » Он побелел на моих глазах. А через час лаборантка сообщила, что… перепутала снимки.
Когда пациент узнал, что здоров, и ему стали приносить извинения, он воскликнул: «Доктор, спасибо! Когда мне сказали, что я здоров, я понял, как ничтожны все остальные проблемы в моей жизни! С тех пор я понял, как важно давать людям заряд оптимизма. У меня даже существует своя схема «терапевтического» построения концерта -- она прежде всего в последовательности исполнения песен. А с медициной меня нынче связывает то, что я фактически являюсь лечащим врачом группы, в которой девять человек. На гастроли я вожу с собой целую аптеку! И спасаю наших ребят от простуд, отравлений…
На концерты Гарика Кричевского приходят и бывшие пациенты. Однажды, выступая в российской глубинке, Гарик получил записку: «Уважаемый Георгий Эдуардович! Я был вашим пациентом, когда во Львове вы работали в диагностическом центре. Давно слежу за вашим творчеством. И все думал: вы или не вы тот Гарик Кричевский, который на сцене. Смотрел на фото в газетах -- похож. Но теперь я точно знаю, что Вы!»
Расстреляв свои джинсы, капитан Виктор Анисимов из армии ушел… в дизайнеры
Пожалуй, немногие военные становятся дизайнерами. Да еще и с именем.
-- Хотя по большому счету и в той, и в другой сферах я считаю себя случайным человеком, -- признается Виктор Анисимов. -- В армии я оказался благодаря случаю. Чтобы не писать в школе контрольные по алгебре и геометрии, ходил в военкомат на медкомиссии -- это была хорошая «отмазка». Там увидел объявление о конкурсном наборе в Ленинградский военный институт физической культуры. Спорт мне нравился, а у военных, мне казалось, неплохая зарплата. К тому же кто не хочет пожить в таком городе, как Санкт-Петербург! Я поступил. Закончил. 11 лет проработал по специальности -- преподавал физподготовку в Донецком высшем военно-политическом училище. Дослужился до капитана.
Дизайнером я стал в курсантские годы, сначала для себя. Я сам из маленького городка Черниговской области, что там можно было увидеть? В институте же общался с ребятами, которые знали толк в одежде -- не раз бывали на соревнованиях за границей. Разумеется, и мне, молодому парню, хотелось одеться. А как без денег оденешься? И я заказывал уезжающим за бугор друзьям… журналы мод. А потом отправлялся в ателье. Так брюки-»бананы» у меня появились за два года до того, как вошли у нас в моду.
Стать дизайнером мне помогло и то, что я неплохо рисовал. Любимый стиль -- «милитари». Но это не дань армии, как думают многие. Просто мне нравятся многофункциональные вещи -- на все случаи жизни, такая себе униформа. Трусы, штаны, рубашка и шапка -- все в одном стиле.
Но это не та армейская форма, которую Виктор вынужден был носить, когда служил. А, например, «расстрелянные джинсы». И удобно, и стильно. В то время, когда их терли кирпичами, вываривали и отбеливали, Анисимов, оказавшись на стрельбище, их… расстрелял. «Никакой мороки -- но эксклюзив налицо!» -- шутит Виктор.
Нынче Виктор Анисимов осваивает еще одну профессию -- работает в строительной фирме.
382Читайте нас в Facebook
