Святой отец ходил на дискотеки, любил посидеть в барах и, в конце концов, был осужден на восемь лет лишения свободы за разбойное нападение
Обычное, на первый взгляд, преступление, о котором пойдет речь, вызвало в ноябре прошлого года резонанс во всей Украине и даже за ее пределами. Что, в общем-то, и понятно, ведь участниками раскрытого Закарпатским управлением по борьбе с организованной преступностью разбойного нападения на одинокую женщину и двух ее малолетних детей оказались не матерые бандиты, а… действующий священник и студенты духовной семинарии.
Когда залаяла соседская собака, у злоумышленников мгновенно пропала охота завершить «дело»
-- В ноябре прошлого года я допрашивал 18-летнего жителя Ужгорода Владимира Булецу, проходившего в качестве подозреваемого по одному из уголовных дел, -- рассказывает старший следователь по особо важным делам следственного управления УМВД в Закарпатской области Сергей Россоха. -- И парень проговорился, что в сентябре 2001 года был участником разбойного нападения в селе Баранинцы Ужгородского района, в котором также принимали участие его знакомые, 23-летний священник из Ужгорода Станислав Олейник, 20-летний студент духовной семинарии Любомир Диковец и 19-летний студент духовного училища Игорь Чонка. В тот же день я вызвал всех троих в управление. Вопросы о преступлении, совершенном более года назад, были настолько неожиданными для молодых людей, что они во всем дружно сознались.
Было возбуждено уголовное дело, и в ходе следствия стали вырисовываться подробности преступления, которое серьезно подмочило репутацию одной из закарпатских епархий. Оказалось, что за полгода до разбойного нападения Олейник взял взаймы у акушерки амбулатории в селе Баранинцы Елены Андрейчик некоторую сумму долларов. Долг священник в обусловленный срок вернул, но то, что у женщины имеется валюта, не забыл. Испытывал ли в то время Олейник острую нужду в деньгах, следствию установить не удалось. Известно лишь, что святой отец разработал коварный план завладения долларами Елены, и для его осуществления привлек своих знакомых -- Чонку и Диковца, которым рассказал, что у сельской акушерки припрятано в доме десять тысяч в валюте. Будущие священнослужители после некоторых колебаний согласились пойти «на дело», и к концу сентября Станислав подготовил для этого все необходимое -- складной нож, скотч, перчатки и маски с прорезями для глаз. 24 сентября в 9 часов вечера троица, позабыв Божью заповедь «не укради», отправилась в Баранинцы. На окраине села Олейник приказал Диковцу взобраться на столб и перерезать телефонный кабель (у Андрейчик телефона нет, но милицию могли вызвать и соседи). Когда парни подошли к дому акушерки и залаяла соседская собака, у Диковца и Чонки мгновенно пропала охота завершить «дело». Они стали просить Станислава оставить затею с похищением долларов и пока не поздно разойтись по домам. Раздосадованный Олейник, не ожидавший такого малодушия от своих сообщников, был вынужден уступить и перенес нападение на следующий день. Вечером 25 сентября к троице присоединился старый знакомый Станислава Владимир Булеца, и в полдесятого уже четверо молодых людей окольными путями бесшумно пробрались во двор Елены Андрейчик. Выкрутив лампочку над крыльцом, злоумышленники затаились и стали ждать подходящего момента. Они рассчитывали, что проживающая с двумя малолетними детьми Елена (ее муж умер несколько лет назад) в конце концов выйдет во двор, и тогда можно будет напасть на нее. Но минута шла за минутой, а женщина все не выходила.
-- Мы начали говорить Станиславу, что, может, не надо нападать на акушерку, а лучше вернуться домой, -- вспоминал на допросе Булеца. -- Но он очень рассердился. Сказал, что нашлет на меня проклятие и будет избивать везде, где увидит. Диковцу Стас пригрозил сделать что-то плохое его родителям, а Чонке -- пожаловаться в семинарию, чтобы его оттуда исключили.
Угрозы священника возымели действие, и пособники святого отца решили беспрекословно ему повиноваться. Более того, через год, во время следствия, двое из них написали следователю заявления с просьбой не проводить очных ставок с Олейником, потому что тот «психологически воздействует на людей и умеет ворожить»!
Епархиальный трибунал вынес единогласное решение наказать святого отца «великой экскоммуникой»
Ожидать преступникам пришлось недолго. Вскоре Елена Андрейчик вышла из дома и направилась в пристройку. А когда она возвращалась оттуда, святой отец, словно коршун, налетел на нее сзади, зажал рот рукой и повалил на землю…
-- Примерно в десять часов вечера дочка попросила принести поесть, и я вышла во двор (на кухне у нас был ремонт, поэтому продукты хранились в пристройке), -- вспоминает Елена Андрейчик. -- А когда возвращалась с продуктами в дом, услышала сзади топот. В следующее мгновенье кто-то зажал мне ладонью рот и повалил на землю. Какой-то парень в маске с прорезями для глаз сел мне на ноги, еще двое схватили за руки. А четвертый, наклонившись прошипел в лицо: «Веди, где деньги спрятаны». У меня перед глазами уже начали появляться зеленые круги, ведь зажат был не только рот, а и нос. Меня тут же подняли и, связав руки скотчем, повели в дом. Один из преступников направился в комнату, где дети смотрели телевизор.
Парни разговаривали на русском языке, но иногда у них проскальзывали местные слова, поэтому я поняла, что они не приезжие. Один подошел ко мне с ножом и потребовал отдать деньги. Я сказала, что у меня ничего нет. «Мы знаем, что у тебя есть доллары, -- заявил он. -- Если не отдашь, зарежем детей». -- «У меня были доллары, но я истратила их на ремонт», -- говорю испуганно. Похоже, эти слова сбили преступников с толку. Они переглянулись, но искать доллары в доме не стали, даже свет в комнатах не включали. Тот, что повыше ростом, приказал меньшему: «Сними с нее сережки и уходим». Они закрыли за собой дверь на замок и сломали ключ.
Освободив испуганных детей, которые тоже были связаны (скотч, закрывавший 6-летней дочери Елены рот, обмотали вокруг головы, поэтому вместе с ним пришлось срезать и волосы), Елена побежала к соседям вызывать милицию. Работающий телефон ей удалось найти лишь в центре села. По вызову приехала опергруппа, составила протокол и стала опрашивать соседей…
В материалах отказа от возбуждения уголовного дела имелись сфальсифицированные данные: якобы на Елену напал сзади неизвестный мужчина (найти которого не удалось), зажал ей ладонью рот и, не причинив никакого вреда, сбежал. Так что если бы не Закарпатский УБОП, расследовавший совсем другое уголовное дело, разбойное нападение в Баранинцах, наверное, так и осталось бы нераскрытым…
На следующий же день после возбуждения уголовного дела было проведено воспроизведение обстоятельств преступления. Олейник служил не в Баранинцах, но часто приходил в село (он жил всего в двух километрах), поэтому его знали здесь очень многие. Весть о том, что святой отец спланировал и совершил разбойное нападение, молниеносно облетела Баранинцы. Люди были потрясены. Многие отказывались верить, что именно так все и было, некоторые старики даже вспоминали послевоенные времена и карательные акции правоохранителей против церкви. А одна из понятых на воспроизведении попросила записать в протокол: «Я не верю, что разбой совершил отец Станислав».
-- Когда в начале воспроизведения милиционеры ввели в мой дом Олейника, я тоже остолбенела, -- говорит Елена Андрейчик. -- Однако сомнения в том, что преступление совершил он, развеялись очень быстро. Когда Олейник, Чонка и Булеца проходили через комнату (Диковец участвовать в воспроизведении отказался, поскольку ему было «стыдно смотреть людям в глаза». -- Авт. ), все трое сказали: «Этих двух кресел здесь не было, тут стоял диван». И действительно, кресла на место дивана я поставила уже после ремонта. Они также заметили, что в саду появилась новая ограда, которую я установила всего несколько месяцев назад. Наконец, когда следователь спросил Булецу, какие сережки он отобрал у меня, тот ответил: «В виде колец, только диаметром поменьше теперешних». Действительно, позже я купила другие сережки, похожие, но диаметром побольше. Олейник вел себя спокойно, даже хладнокровно.
Полностью свою вину Станислав признавал лишь в течение трех дней. На допросах у следователя он плакал и полным раскаяния голосом просил прощения, зато угрожал сотрудникам УБОПа. На четвертый день священник (интересно, что слово «священник» в письменных объяснениях на украинском языке Станислав писал с двумя ошибками -- «св'ященник») стал категорически отрицать свое участие в преступлении, а затем вообще отказался давать показания. В суде санкцию на арест подозреваемого не дали, и Олейника отпустили, взяв с него подписку о невыезде. Но править службу Божью ему больше не разрешили. Через две недели был созван епархиальный трибунал, члены которого приняли единогласное решение наказать Олейника «великой экскоммуникой». Это одно из самых строгих церковных наказаний, согласно которому Олейник не может исполнять священнодействие, не имеет права принимать и давать Пресвятую Евхаристию (за исключением случаев, когда находится перед опасностью смерти) и не может получать плату. На следующий день приговор трибунала зачитали в Баранинской церкви, после чего местный священник попросил прихожан не мерить всех святых отцов одной меркой.
После возбуждения уголовного дела к потерпевшей одна за другой стали ходить «делегации» с просьбами выгородить обвиняемых
Корреспондент «ФАКТОВ» побывал в Баранинцах, чтобы узнать, как отнеслись к грехопадению отца Станислава селяне. В самом незавидном положении после раскрытия преступления оказалась, как это часто бывает, потерпевшая.
-- После задержания Олейника в газетах и на телевидении появилось много материалов с перекрученными и вымышленными фактами, -- рассказывает Елена Андрейчик. -- Будто я на исповеди призналась священнику (причем местному, а не Станиславу), что получила в наследство 10 тысяч долларов, которые хочу отдать церкви. Я таких больших денег никогда даже не видела! После смерти мужа продала машину, вот и появились деньги, которые я одолжила Олейнику. Позже мне пришлось пойти к нашему священнику и объяснить, что исповедь о наследстве придумали журналисты, а не я. А сколько «делегаций» приходило -- просили выгородить обвиняемых. Одна из родственниц Булецы уговаривала: скажите, мол, что вы его не узнали. Да я и не узнала, ведь он в маске был. Он сам во всем сознался. После того злосчастного нападения детям целый год снились бандиты в масках. Как только ночью где-то залает собака или скрипнет калитка, они вскакивают с кроватей и бросаются к окну смотреть, не к нам ли кто-то лезет. А когда я вечером выходила во двор, они брали палки и шли за мной -- защищать в случае чего… Я хочу лишь одного: чтобы все это наконец закончилось и забылось…
Жители села разделились на два лагеря. Одни (как правило, пожилые люди) все еще не верят в причастность священника к преступлению, а остальные (особенно те, кто знал Станислава лично) вспоминают и другие «особенности» его поведения, которые не очень сочетались с саном священника. Например то, что святой отец ходил на дискотеки, любил посидеть в баре, а также сколачивал группы «заробитчан» для поездок в Португалию (одолженные у Андрейчик деньги нужны были Олейнику, чтобы отправить в эту страну своих родственников). Если бы Станислава не поймали за разбой, то наказали бы за что-нибудь другое, говорят некоторые селяне. И эти слова действительно имеют под собой основания. В ходе следствия выяснилось, что Олейник причастен еще к нескольким преступлениям. Через два месяца после разбоя святой отец вместе с Булецой украл в Баранинцах колеса с «Жигулей», в чем признался сам. Однако уголовное дело по этому факту не возбуждали, поскольку личность потерпевшего установить не удалось. Владелец «Жигулей» был приезжим, а его местный знакомый, у которого он останавливался, уехал за границу. В марте прошлого года Олейник вместе с Булецой оказались замешаны в афере с фальшивыми долларами. Но следствие по этому уголовному делу приостановлено, поскольку один из главных подозреваемых находится в бегах…
На суде всем четырем обвиняемым инкриминировали ч. 4 ст. 187 Уголовного кодекса (»Разбой, направленный на завладение имуществом в больших или особо больших размерах, или совершенный организованной группой»). Олейника также обвинили в вовлечении в преступную деятельность несовершеннолетних (Булеце в момент совершения преступления еще не исполнилось 18). Кроме того, бывший священник проходил еще по одной статье Уголовного кодекса -- ровно через год и три дня после разбоя он сбил на своей «Волге» 16-летнюю девушку, которую с черепной травмой, сотрясением мозга, несколькими переломами и травматическим шоком доставили в больницу…
Диковец, Чонка и Булеца свою вину в разбое признали безоговорочно и попросили суд не наказывать их строго. «Мы просим прощения у Елены Андрейчик. Нам стыдно за себя и больно за родных», -- сказали они в последнем слове. А Олейник по-прежнему все отрицал. «Никакого разбойного нападения не было, -- утверждал он. -- Это милиционеры заставили меня оговорить себя на следствии и воспроизведении -- они избивали меня резиновыми палками и сутки ничего не давали есть» (служебная проверка этого не подтвердила. -- Авт. ). Олейник попытался выгородить себя даже по делу о ДТП, заявив, что ехал на зеленый свет, поэтому в аварии виновата девушка. Но позиция отрицания своей вины ему не помогла.
Суд признал подсудимых виновными по всем статьям и приговорил Олейника к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества и лишением права управлять автомобилем на два года, а Булецу, Диковца и Чонку -- к трем годам лишения свободы каждого. Кроме того, Олейник обязан выплатить потерпевшей в аварии 35 тысяч гривен моральной компенсации.
Приговор для Олейника, который вел себя на суде очень уверенно и, вероятно, думал, что будет оправдан, стал настоящим шоком -- после его оглашения бывший священник лишился чувств.
Через несколько дней осужденные подали в областной суд апелляцию.
Читайте нас в Facebook
