«народный футболист россии» федор черенков: «периодически от перегрузок я впадал в депрессию, не мог даже смотреть на мяч… Это длилось в течение 14 лет. Но мне повезло больше, чем ван бастену и роналдо: я доиграл до 35-лет

Известие о том, что знаменитый спартаковец Федор Черенков пытался покончить с собой, приняв большую дозу снотворного, взбудоражило футбольных болельщиков на всем постсоветском пространстве. Известный в прошлом футболист московского «Спартака» и сборной СССР был на прошлой неделе помещен в НИИ «скорой помощи» имени Склифосовского. Состояние бывшего спортсмена оценивается как удовлетворительное. По словам медиков, температура у Черенкова нормальная, его состояние постепенно улучшается.

Этот разговор с футболистом состоялся задолго до того, как произошло несчастье. Но сказанное им в нашей откровенной беседе (как Федор потом признался: «Сам удивляюсь, как много я наговорил за эти полтора часа!») позволяет глубже осмыслить случившееся.

«Сейчас я нахожусь в стадии переосмысления всего, что со мной было»

Черенков — домосед. Напротив его дома находится цирк. Но Федор не помнит, когда был там в последний раз. Выходит ли он прогуляться? Редко, очень редко. Ему достаточно подойти рано утром к окну и увидеть, как всходит солнце, летают птицы, плывут по небу облака… И улыбнуться. И продолжать жить по своим законам, а не по общественным.

Как игрок он стал национальным героем. Болельщики присвоили ему звание «Народный футболист России». Бронзовый призер Олимпийских игр, обладатель призов «Верность клубу», «Честная игра», он дважды признавался лучшим футболистом СССР. «Футбол Черенкова суперинтеллектуален. Он на 90 процентов действовал за счет мысли», — вспоминает бывший капитан московского «Спартака», а ныне президент и главный тренер клуба Олег Романцев. Еще один знаменитый спартаковец — Юрий Гаврилов — сказал лучше всех: «Его игра порой заставляла плакать».

- Федор, чем ты сейчас занимаешься?

- Меня приглашают играть за команду ветеранов московского «Спартака», за сборные ветеранов России и СССР. Очень приятно, что не забывают. В памяти болельщиков я остался игроком, показывающим зрелищный футбол, и от меня по-прежнему ждут только хорошей игры. Поэтому стараюсь никого не огорчать. Но подвижность уже не та, что раньше. Мне ведь уже 42-й год пошел. Время берет свое, зато сильнее желание поддерживать физическую форму, не утрачивать своих кондиций.

- Тебя это как-то обеспечивает материально?

- Я числюсь в штате московского «Спартака» при команде ветеранов, получаю там зарплату. Так что вопросов с этим нет. В киевском «Динамо», я слышал, тоже большое внимание уделяют ветеранам. Хотя бывает, наверное, и так, что у кого-то жизнь не сложилась.

- Ты был одним из тренеров «Спартака», а потом бросил это дело. По какой причине?

- Пять лет я работал с дублерами. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать свое положение. В какой-то момент я почувствовал, что мне с моим мягким характером тренером стать сложно. Для этой работы нужна требовательность, причем жесткая, беспощадная. А я из-за своей мягкости не мог, к примеру, извлечь из игроков то, что в них заложено… Жизнь суровее, чем мы думаем, и это сказывается на футболе. Какова жизнь — такова и игра.

- И до каких философских мыслей ты додумался? Как сейчас смотришь на мир?

- Сейчас я в стадии переосмысления всего, что со мной было. Происходит переоценка жизни. Прошлое уходит, а новое еще не состоялось… Но о своих сомнениях говорить не хочется, мои слова могут как-то отразиться на других людях. А это нехорошо.

«Видимо, со своими физическими данными к схеме Лобановского я не подходил»

- Проясни, пожалуйста, ситуацию с поездкой на чемпионат мира в Мексику в 86-м году. Почему Лобановский тебя в последний момент отстранил от сборной?

- Видимо, я со своими данными и габаритами к схеме Валерия Васильевича не подходил. Его игра основывалась на физической силе и большой функциональной подготовке. К тому же он решил составить костяк сборной из игроков киевского «Динамо», выигравшего накануне Кубок кубков. Сразу 12 киевлян попало на чемпионат мира! А меня и Сергея Гоцманова уже на второй день после того, как Валерий Васильевич сменил на посту главного тренера Эдуарда Малофеева, отправили домой.

- Ты вписывался в концепцию «искреннего футбола» Эдуарда Васильевича?

- Сколько себя помню, у Эдуарда Васильевича я постоянно играл за основной состав… Он человек образованный, культурный, мягкий. Но несколько эмоциональный. Всегда относился ответственно к тренировкам и играм. Стиль, который он исповедует, близок к спартаковскому.

- Наверное, это очень обидно и неприятно — быть резко отстраненным от сборной? В книге «Мастер и Мяч. Честный футбол Федора Черенкова» приводятся слова одного из болельщиков, обращенные к тебе: «Ах, как же подло «кинули» тебя на два чемпионата мира! Я, честно скажу, на твоем месте ушел бы в запой… А ты выходил на футбольное поле, хоть бы хны, и играл для нас».

- Не скажу, что неприятно… Скорее, удивительно. Мне ведь казалось, что моя игра удовлетворяла сборную.

- Ты играл в сборной под руководством Лобановского. Какие у вас с ним складывались отношения?

- Простые, деловые… Разговоры велись только по поводу игр и тренировок — все! Всегда существовала дистанция между игроками и тренерами. И она строго соблюдалась. Я приходил на теоретическое занятие, получал задание. Валерий Васильевич, к примеру, спрашивал, как я вижу свое участие в предстоящем матче. Если мой взгляд совпадал с его мнением, он меня не поправлял. Я всегда старался выполнять на поле все его установки.

- Выдерживал нагрузки?

- Мне казалось, что да. Раньше я как-то высказывался в прессе, что был очень расстроен, когда не попал на чемпионат мира. Много говорилось о том, что он меня якобы загрузил… Но мне-то нравилось играть в футбол! И я никогда не жаловался, что устал… Здесь надо быть объективным.

Мне запомнился один момент на Кубке Содружества. Валерий Васильевич, направляясь в раздевалку, проходил мимо меня и Сергея Родионова. Мы пожали друг другу руки, расстались довольные. Я понял, что обиды ни он, ни я друг на друга не держим. Если и было в прошлом что-то негативное, то зачем сейчас выяснять отношения?

- В 83-м ты одновременно играл за московский «Спартак» (который тогда тренировал Бесков), за первую сборную СССР (главным тренером был Лобановский) и за олимпийскую (ее возглавлял Малофеев). Расскажи, чем для тебя все это кончилось.

- Не принципиально, кто тренировал… Самым драматичным было то, что в какой-то момент я сильно себя перегрузил. Со мной произошло, возможно, то же самое, что с Роналдо и Ван Бастеном. От перегрузок начались проблемы со здоровьем. Однако я никого не виню, потому что мне нравилось играть.

- Однажды ты даже потерял сознание?

- Все произошло неожиданно. Организм как-то сразу сломался: раз — и все! Я ощутил колоссальную усталость. И впал в депрессию. Последовал закономерный нервный срыв, за ним другой, третий… Болезнь моя, не так уж часто встречающаяся в спорте, протекала долго и мучительно.

Спасибо нашим врачам, они определили меня на восстановительный курс лечения, помогли справиться со стрессом. Но мне повезло больше, чем Роналдо и Ван Бастену. Потому что я доиграл до 35 лет. А Ван Бастен закончил свою футбольную карьеру, достигнув пика формы, хотя мог бы еще радовать и радовать болельщиков.

- Какие мысли посещали на больничной койке?

- При таком состоянии понятно какие — тяжелые, грустные, от которых избавиться было очень сложно. Но о них лучше не вспоминать, чтобы не наводить тоску.

- Где ты лежал?

- Да я думаю, об этом не обязательно говорить. Считайте, что у меня провал в памяти… В течение 14 лет такое состояние у меня периодически повторялось. Перегрузки порой были настолько тяжелыми, что не хотелось даже смотреть на мяч… Но, как это ни парадоксально, именно футбол снова возвращал меня к жизни. Депрессия проходила, и мне снова хотелось играть.

У каждого свой предел прочности. Иногда я не выдерживал… Поэтому мне хотелось бы пожелать ребятам-футболистам, чтобы они лучше рассчитывали свои силы.

«Я убедился, что пить бессмысленно»

- Тебя провожали в 94-м, как короля. Плакал весь стадион. Тебе, футбольному кумиру миллионов, преподнесли ключи от новой трехкомнатной квартиры (от Президента) и шикарный красный джип «Мицубисси» (от генерального спонсора). Какой-то щедрый болельщик осыпал тебя тогда купюрами, устроив «денежный дождь»…

С тех пор прошло больше пяти лет. Говорят, на джипе ты не ездишь, поменял на машину попроще. А как живется «богу футбола» в статусе ветерана? Какие проблемы одолевают? Ведь жизнь никогда не балует, а о тебе и сегодня с любовью говорят — «вареник», «чистая душа». Жена свидетельствует: «Удивительно наивен — кажется, вообще не верит, что есть подлость… Когда «Волгу» украли, Федор больше года ездил в общественном транспорте… » Наверное, трудно бывает?

- В последнее время я стараюсь меньше высказываться на подобные темы. Мне как-то стало неинтересно читать о чьих-то житейских проблемах. Считаю, что нехорошо выставлять их на всеобщее обсуждение.

- И все же пару слов о личном: у тебя второй брак. Дети…

- Я не хочу о личном.

- С кем ты дружишь?

- С Сергеем Родионовым. Мы вместе работаем в Фонде развития футбола «Форвард». Можем посидеть в нерабочее время, попить чаю, кофе…

- А другие напитки?

- Вы знаете, будучи игроком, я иногда позволял себе выпить. Были разные моменты… Но вот уже больше полугода я алкоголь не принимаю. Вообще ни капли! Убедился, что выпивать бессмысленно. Минутно-секундная радость не стоит того, что переносит человек, когда у него алкогольное возбуждение проходит. Сидят за столом люди и пьют… Это ужасно! Когда меня приглашают к столу, я отказываюсь.

12404

Читайте нас в Facebook