«папа только на 90-м году жизни признал святого валентина, хотя под его покровительством они с мамой прожили 62 года»
Аделина Хмельницкая считает себя счастливой и богатой, потому что ей удалось создать прекрасную семью и состояться в профессии -- она известный киномонтажер. По ее мнению, получилось это благодаря эстафете счастья, которую она приняла от родителей.
Ну и что, что ее богатство нематериальное? 17 отцовских наград, пять его документальных фильмов, сборник киножурналов военных лет, киноочерки о тех, с кем воевал и работал. Воспоминания о Довженко, с которым сняли «Битву за нашу Радянську Украiну», о Симонове, Гроссмане и Каплере, с которыми работал в горящем Сталинграде. Две книги (»Корабли не умирают» и «А до Волги 4 шага»). Сборник стихов «Вершины и перевалы» и картины.
Но главным своим сокровищем Аделина считает «историю любви длиной в 62 года», свидетелем которой она была и в атмосфере которой сформировалась как личность. Эту историю она собирается превратить в книгу. А пока -- первая волна нахлынувших воспоминаний в связи с 14 февраля -- Днем влюбленных и их покровителя Святого Валентина.
«Сердце мамы дрогнуло, когда она увидела в отце поэта»
-- Деля, хоть и говорят, что любви все возрасты покорны, но чувство, не угасавшее более шести десятков лет, встретишь не часто. Как вы считаете, что помогало ему сохраняться?
-- Я думаю -- мудрость. Родители сумели перевести страсть на рельсы романтической влюбленности -- в то состояние, которое объединило в себе и восторг, и покой, и готовность жертвовать ради любимого человека.
-- Как правило, если родители слишком увлечены друг другом, детям бывает не очень комфортно.
-- Родители были увлечены построением радостной совместной жизни. Кажется, что детство мое проходило в атмосфере сплошных праздников. Они творились из всего -- памятных дат, дней рождения… Семья из года в год отмечала свой День кино, не совпадавший с общепринятым. Потому что увлечение кино у папы началось с того дня, когда он увидел в Саратове фильм с Верой Холодной. Актриса его покорила, и это решило папину судьбу. Он искал путь в кино и однажды оказался в массовке фильма «Прошлому нет возврата». Жребий был брошен! Без труда он поступил в Саратовский театральный техникум, а затем на операторское отделение ВГИКа.
Был у нас в семье и День альпиниста. В 1936 году папа закончил ВГИК и приехал на Северный Кавказ снимать дипломную работу. В альпинистском лагере познакомился с белокурой голубоглазой красавицей Сашей Смирновой, в которую влюбился с первого полувзгляда, как он говорил. Вот и назвал он день их знакомства Днем альпиниста. Мама не сразу откликнулась на зов его сердца. Альпинизм -- это спорт избранных. Ее окружали сильные красивые парни. Молодой оператор не впечатлил ее ни своим фильмом «Альпинисты», ни горячими признаниями в любви, ни умением веселить элитарную компанию, ни даже тем, что закончил школу инструкторов альпинизма и стал в одной связке с Сашей штурмовать вершины.
Сердце мамы дрогнуло, лишь когда она увидела в отце поэта. Все стихи, которые он писал в лагере, посвящал ей: «Друг мой верный и любимый, среди скал, снегов и льда мы с тобой неразделимы, связаны веревкой длинной и любовью навсегда». Когда же она ответила на его знаки внимания, он написал: «Я хожу в лесу -- время раннее, свет в душе несу -- счастьем раненный». Можно ли было устоять перед таким «раненым»? И мама стала его женой.
-- Праздники -- это подарки. Кто, что и кому дарил?
-- О-о-о, папа одаривал всех подряд. Но больше всех баловал маму. В молодости он был «стилягой», одевался нестандартно и во ВГИКе слыл пижоном. Выделял женщин в броском одеянии, хотел и маму видеть не Золушкой. Мама же -- человек скромный и как раз боялась всего яркого, и поэтому, когда папа приносил парчу на платье и туфли с золотыми пряжками, пугалась, но, не желая обидеть отца, радовалась, примеряла, вертелась перед зеркалом: «Смотри, как мне идет!» Вскоре все эти обновки тихо убирались в шкаф.
«Мне кажется, что его, такого отчаянного, от пули хранила любовь»
-- Валентин Иванович снимал войну и то, что знал о ней, донес до зрителей. Но что-то наверняка осталось за кадром. Маме он не писал об этом?
-- Папа снял бой за легендарный дом Павлова в Сталинграде, а потом написал маме: «Шурик, так хотелось показать людям этот героический гарнизон из нескольких человек во главе с сержантом Павловым, 58 дней отбивавший ежедневные атаки фашистов. Как я проник туда через подземный подкоп в лабиринте развалин, не знаю, но я увидел этих героев и снял их». Мне кажется, что его, такого отчаянного, хранила от пули только любовь. Когда отца, раненного, занесло снегом в подбитом танке, он наверняка должен был погибнуть. Но случилось чудо.
Папа писал: «Удар в танк был настолько сильным, что меня внутри танка придавило рычагом стреляющего механизма. Я перестал дышать, потерял сознание. Считая меня мертвым, оператор Кричевский снял меня на пленку. Но я очнулся и увидел твое лицо над собой -- видение такое было. Это ты меня спасла, Шурик!» И в других письмах лейтмотивом звучало: «Выжить в этом аду мне помогают твои письма, твоя любовь. Ты -- моя надежда, твои письма -- мое спасение. Милочка, я тебе верю, верю твоему внутреннему убеждению в мою живучесть. И в знак этого посылаю тебе мою улыбку, себя -- твоего любящего Валика».
-- А где вы с мамой были в годы войны?
-- Мы уехали на папину родину в Тамбовскую область. Разлуку мама переносила очень тяжело, и после войны они уже почти не расставались. Папа научил маму «обслуживать» камеру «Аймо», и она стала профессиональным ассистентом оператора и они работали вместе.
-- А с кем же оставались дети? Ведь документальное кино -- это бесконечные командировки…
-- Когда родился брат Олег, мама ездить перестала. Она к тому времени освоила профессию фотокорреспондента и работала в прессе. Теперь уже папа не мог пережить разлуку -- со всех концов страны он чуть ли не каждый день слал ей радиограммы, в которых задавал один и тот же вопрос: «Как ты там без меня?» Я думаю, под этим вопросом он скрывал неумение жить без нее.
-- Деля, но у Валентина Ивановича были стихи, посвященные другим женщинам. В музее имени Александра Довженко, в архиве твоего отца я наткнулась на строки, посвященные загадочной Т. Д. Кто она, эта Т. Д. ?
-- Я знаю эту даму. И мама ее знала, даже дружила с ней. Папа любил все красивое, оригинальное. В женщинах его пленяла «красота доброты». Встречая ее, он как бы влюблялся. Но это чувство длилось до того момента, когда рождалось первое стихотворение, посвящаемое предмету восторга. Написав его, он уже мог спокойно рассуждать о том, что для творческого человека вдохновение и влюбленность -- состояние одного порядка. И убеждал в этом маму. Ну как можно было не согласиться с его доводами, если влюблялся он платонически, а мама верила ему бесконечно?
-- На домашней ниве он совершал какие-нибудь подвиги?
-- Вот где нет, там нет. Гвоздя никогда не забил. Пока работал, быт как-то не попадал в его поле зрения. Он открыл для себя домашние дела и хлопоты, только выйдя на пенсию, и удивлялся: как могла Шурочка так элегантно нести на своих плечах столь тяжелую ношу? Родилось стихотворение: «Иные стали времена -- уж я не муж, а я -- жена: готовлю первое, второе, варю компот, белье стираю, живу, терплю, не умираю. Труда жены не чтил порою, теперь ему я цену знаю». Он взял на себя самое не любимое мамой дело -- мытье посуды.
«Без отца мама прожила всего год и три месяца»
-- Мама с отцом когда-нибудь ссорились ?
-- В последние годы, когда папа уже болел, мама, начитавшись Шелтона и Брэгга, пыталась поддержать его здоровье раздельным питанием и голоданием. Но папа был непреклонен: «Я буду есть то, что люблю, к чему привык». Мама вспыхивала, дулась на него. А у него была другая причина для обид: ревновал. Старый мамин друг -- капитан I ранга -- писал ей иногда, звонил, приезжая в Киев. На этой почве папа целую «мыльную оперу» сочинил. Как ни пыталась мама обуздать папину «творческую фантазию», это было бесполезно. Пока он не придумывал финал своего «мыла», где герои расстаются навсегда, он не успокаивался. Потом наступало «прощенное воскресенье»: «Шурик, родной, прости меня». -- «И ты прости меня, Валентинчик», -- отвечала ему мама.
-- Они так хорошо знали друг друга. А ведь говорят, что чувства долго сохраняются у тех партнеров, которые умеют оставаться непредсказуемыми.
-- Мои родители как раз были такими. Например, когда папе исполнилось 75, у него уже болело горло, ноги. Он понимал, что обременяет маму и однажды заявил: «Я, как Толстой, сяду в поезд и уеду. Куда, не знаю. Но уеду… » Конечно, мама испугалась такого настроения. И стала приобщать его к Богу. Она была верующим человеком, а он разделял точку зрения Фрейда, который говорил: «Религия началась тогда, когда Эдип и братья убили отца, усовестились и сделали из него Бога».
Мама не спорила с ним, а он не пытался навязать ей свою точку зрения. Но мама всегда чутко улавливала состояние его духа. И однажды, присев на край постели, сказала ему: «Валентинчик, тебе надо покаяться. Ты хочешь этого?» Он промолчал, опустив глаза, и мама привела в дом священника. Она понимала, что отцу это нелегко далось, поэтому больше ни о чем таком не говорилось.
Они начали мечтать о поездке в Боксан на юбилей альпинистского клуба. Папа хотел подняться на вершину и спрашивал маму, пойдет ли она с ним в одной связке. Мама воспринимала это как шутку и с удовольствием подключалась к разработке маршрута. Это должно было состояться в 1998 году, но болезнь окончательно приковала отца к постели. Мама думала, что о вершине отец думать перестал, а он однажды признался: «Шурик, знаю, ты не поверила, что я хочу подняться на вершину. А я и вправду хотел». -- «Зачем?» -- спросила мама. -- «Чтобы спросить у Святого Валентина, почему он выбрал нас с тобой». -- «Ну, наверное, потому, что ты -- его тезка». -- «Не это главное. Он мне скажет, почему. Успеть бы дожить». Не успел.
Мама, когда отошла от стресса, сказала мне: «Вот сидит он сейчас в раю, в кругу своих дружбанов и рассказывает, что ему открыл его великий тезка. Хотелось бы и мне послушать… » И Бог услышал ее. Без отца мама прожила год и три месяца. Угасла, даже не осознавая, что уходит от нас. Мы понимали стремление ее души быстрее воссоединиться с душой ее Валентинчика, но пытались удерживать возле себя -- ведь мы ее так любили: и я, и брат Олег, и внуки -- Тима и Олечка.
Последними ее словами были: «Валентишка, родной, как ты там?» И ушла разгадывать тайну, почему им Святой Валентин даровал такое счастье единения душ.
Читайте нас в Facebook
