«Все мои мужчины были недостойны того, чтобы рожать от них детей, поэтому я убивала младенцев сразу же после их появления на свет. Меня даже пол ребенка не интересовал…»
Эта леденящая душу история буквально потрясла всю Украину. Да и было от чего содрогнуться. Сотрудники Никопольского горотдела милиции задержали 37-летнюю женщину, у которой хранились на балконе трупы убитых ею четверых новорожденных детей. Доношенные, здоровенькие младенцы после появления на свет успевали сделать только первый вздох, как он становился последним. Мать-детоубийца написала явку с повинной, в которой во всех деталях обрисовала способы умерщвления новорожденных. Можно было ожидать, что правосудие сполна воздаст ей за четыре загубленные жизни. Но в украинском законодательстве существует статья 117-я, которая за убийство матерью своего новорожденного ребенка предполагает наказание в виде лишения свободы сроком до пяти лет. Подразумевается, что женщина в первый момент после родов находится в состоянии шока, а то и аффекта, и не всегда контролирует свои действия. Поэтому заслуживает снисхождения. Данной статьей и руководствовался Никопольский горрайонный суд, приговорив 37-летнюю Ольгу Серпокрыл к четырем годам лишения свободы. Учли судьи и то, что она имеет несовершеннолетнюю дочь и глубоко раскаивается в содеянном. Но вряд ли кто-то в зале суда, услышав страшные признания, поверил в искренность ее слез…
* «ФАКТЫ» писали о страшных преступлениях Ольги Серпокрыл в 2010 году, когда она была арестована после того, как ее сожитель, заподозрив неладное, обратился в милицию
Матери Ольга сказала, что на дому у акушерки сделала искусственные роды
Она даже не помнит точно, какой был месяц в том далеком 1994 году, когда на свет появился ее первый ребенок. И, по ее словам, не знает, кто это был — мальчик или девочка. Оля Серпокрыл не была несмышленым подростком, ей уже исполнился 21 год, и все в своей жизни она давно решала сама. Сама ушла после восьмого класса из школы, сама не захотела никуда поступать, даже паспорт получить не соизволила. Но в этом отрицании каких-то жизненных норм было больше безалаберности, чем осознанного нигилизма. В принципе, совсем не глупая, а весьма расчетливая девушка, она мечтала вырваться из бедности, выйти замуж за обеспеченного человека, но хоть что-то сделать для этого было просто выше ее моральных сил. Даже мать, которая нарадоваться не могла на дочку, пока та была маленькой (в младших классах Оля училась только на отлично), махнула на девчонку-подростка рукой: живи, как знаешь! И Оля поплыла по течению, довольствуясь маленькими радостями: бутылкой пива, пачкой сигарет. В семнадцать она влюбилась в Игоря, а через четыре года впервые забеременела. В принципе, ничего необычного в этой ситуации не было, тем более что сожитель хотел ребенка. Но ей казалось, что малыш помешает каким-то планам на будущее, что ей еще рано связывать себя семейными узами, что этот мужчина — не ее принц на белом коне. Делать аборт было страшновато, да и паспорт могли в больнице потребовать, которого Ольга так и не оформила. И она пустила ситуацию на самотек: стала ходить в свободном балахоне, чтобы мать ничего не заподозрила, а когда пришел срок рожать и начались схватки, даже не вызвала «скорую».
Природа явно благоволила к 21-летней женщине: своего первенца она родила буквально за несколько минут. А поскольку в соседней комнате спала мать и крик новорожденного мог ее разбудить, реакция Ольги была мгновенной: схватив за голову едва пискнувший теплый комочек, она вдавила его лицом в диван и держала, пока ребенок не перестал дышать. Все происходящее можно было бы объяснить состоянием аффекта, если бы не хладнокровность и последовательность, с которыми действовала Ольга. Позже на следствии женщина призналась, что, даже не глянув, кого родила, сына или дочку, она завернула бездыханное тельце в несколько полиэтиленовых пакетов, каждый из которых завязала узлом, и затолкала в мусорное ведро с крышкой, стоящее на балконе. Не выбросила в контейнер, не закопала, наверное, опасаясь, что за этим занятием ее могут застать, а спрятала там, где посторонние не ходят. Спокойно убрала в комнате все следы родов и легла спать. Мама, правда, догадывалась, что дочь беременна, и поинтересовалась через несколько дней, куда подевался живот, но Ольга отмахнулась: мол, на дому у акушерки сделала искусственные роды.
С трудом верится, что, выходя на балкон, ее мать не чувствовала доносящегося из угла смрада и ни разу за 16(!) лет не поинтересовалась содержимым ведра, задвинутого вглубь старой тумбочки. Или сама Ольга, выходя покурить, не вспоминала о совершенном преступлении. Но факт остается фактом: никто из соседей, знакомых и даже любимый мужчина, которого Ольга заверила в том, что ребенок родился мертвым, не увидели в молодой женщине каких-то перемен или подавленности — она вела себя как обычно. Так потом рассказывали на суде свидетели.
Впрочем, в глубине души Ольга, возможно, и раскаивалась, поэтому следующая беременность закончилась для нее в 2003 году рождением дочки. На учете в женской консультации она и в тот раз не состояла, но ребенок появился на свет в роддоме. Не исключено, что это и спасло девочке жизнь. Проснулись ли у Ольги материнские чувства, сказать трудно. Судя по обстановке в доме — заставленные игрушками полки серванта, огромный оранжевый медведь на полу, детский велосипед и кукольная колясочка в прихожей, фотографии Юлечки, развешенные по всей квартире, — мама и особенно бабушка души в ребенке не чаяли. Ни соседи, ни социальные службы претензий к этой семье не имели. Две женщины и девочка жили тихо, ребенок был всегда ухожен и накормлен. Но кто знает, как повела бы себя Ольга, если бы не отец девочки Виталий, вызвавший «скорую», когда начались схватки, и если бы не бабушка, взявшая на себя всю заботу о внучке. Правда, Виталий тоже Ольге не подошел, она выгнала сожителя вскоре после рождения ребенка. Еще лет пять он и его мама пытались общаться с Юлей, помогали девочке материально, но потом эта связь оборвалась. Уехав в 2010 году в Россию на заработки, он увидел по телевизору репортаж из знакомой квартиры по улице Чубаря, где жил с Ольгой и маленькой дочкой. И узнал ведро, стоявшее на балконе.
Олина знакомая, услышавшая предсмертный крик младенца, долго лечилась после этого от стресса
В 2006 году Ольга забеременела от другого сожителя, Игоря. Но он вскоре угодил за решетку, и женщина задумала избавиться от ребенка уже знакомым способом. Поскольку за прошедшее с 1994 года время никто не заподозрил ее в убийстве, а рожала Ольга легко и быстро, она решила, что сумеет и на этот раз придушить младенца без лишнего шума. Правда, схватки начались не ночью, и мама не спала. Поэтому Ольга позвонила своей знакомой и напросилась к ней в гости, а матери сказала, что пошла гулять с дочкой. Приехав на такси к Инне (имя изменено), она тут же пожаловалась на недомогание, прилегла и попросила подругу увести девочку из комнаты.
*В этом ведре на балконе Ольга 16 лет держала останки своих детей. Когда ее позже спросили, почему не похоронила их, женщина ответила: «Некогда было…»
— Я варила на кухне суп, Юлечка сидела рядом, — рассказывала Инна в суде. — Прошло минут двадцать, и вдруг из комнаты донесся крик младенца. Я слышала его совершенно отчетливо. Когда прибежала к Ольге, она сидела на диване без нижней одежды, а в ногах стоял полиэтиленовый пакет с чем-то. Я спросила, кто кричал, но Ольга стала убеждать, что ребенок у нее родился мертвый. Вызвать «скорую» она мне не разрешила. И я попросила ее поскорее уйти. Ольга забрала пакет. Больше мы не общались, а из-за этой истории у меня был такой стресс, что пришлось лечиться у невропатолога. Тот крик до сих пор стоит в ушах.
Что происходило в комнате, пока Инна варила суп, Ольга сама рассказала во время следствия и суда. Тогда и выяснилось, что, оставшись одна, она за двадцать минут родила ребенка и, взяв его за головку, прижала личико к матрацу. Но малыш, перед тем как умереть, все-таки успел вскрикнуть. Быстро затолкав тельце в кулек, Ольга не успела даже одеться, поэтому план родить ребенка незаметно сорвался. Однако Инна никому не рассказала о происшествии, боясь даже думать о том, что случилось с малышом, голос которого она слышала. У Ольги же дальше все пошло по сценарию: придя домой, сложила второй кулек в то же самое ведро, где уже лежал один трупик. Накрыла крышкой и задвинула в тумбочку. Ее даже никто не спрашивал, где ребенок: сожитель сидел в тюрьме, а мама сделала вид, что не заметила дочкиного живота.
Такое простое решение проблем с беременностью, похоже, было вполне в ее характере: не надо мучить себя абортами, обременять объяснениями с врачами роддома и отказными расписками. Не нужно переживать из-за того, что где-то в приюте растет твой ребенок. Как говорится, нет человека — нет проблемы. К своим 34 годам она так и не научилась заглядывать хотя бы на один день вперед, плыла по течению, ни о чем не думая.
Впрочем, тема для размышлений у Ольги вскоре появилась: в марте 2007 года, когда она убила второго ребенка, погода была холодная и запах с балкона практически не тревожил. Но потом наступило жаркое лето, и в квартире начал ощущаться трупный смрад. Эту неприятность женщина устранила, по своему обыкновению, очень просто: задраила балкон и запретила домашним открывать дверь и окно. Квартира Ольги Серпокрыл находится на верхнем этаже старенькой двухэтажки, поэтому запах с незастекленного балкона до окон соседей не доносился. Во всяком случае, никто за 16 лет не пожаловался на такое неудобство.
Четвертого ребенка женщина утопила в унитазе
В июне 2007 года в квартире по улице Чубаря появился очередной Олин сожитель, Петр. Он был на шесть лет ее моложе, но, как и прежние ухажеры, не имел ни постоянной работы, ни своего жилья. То есть был абсолютно неперспективным женихом для 34-летней матери-одиночки. Тем не менее уже в декабре она выяснила, что беременна. Петр знал о том, что подруга ждет ребенка, и уговаривал ее родить. Но Ольга опять вырядилась в балахон и стала скрывать беременность от окружающих. А за три дня до родов ушла из квартиры, которую они с Петром снимали, и вернулась домой. Схватки опять начались ночью, и Ольга уже была к ним готова. Как рассказала в суде, она застелила диван пеленками, плотно закрыла дверь комнаты, чтобы мама и дочь ничего не услышали, и стала ждать. У тех, кто слушал на судебном заседании эти откровения, мороз прошел по коже: появления ребенка она ждала, словно зверь свою жертву.
На этот раз роды были тяжелее, чем прежде. Но когда на свет появился здоровенький младенец, женщина нашла в себе силы приподняться на локтях и прижать голову малыша к дивану. Она держала его, пока тельце не обмякло, и опять, по ее словам, даже не глянув, кто родился, завернула ребенка в цветастую пеленку, а затем упаковала в белый полиэтиленовый пакет. Немного отлежавшись, пошла с кульком на балкон, но ведро, от которого исходил ужасный запах, было уже полным. Поэтому Ольга отнесла тельце в ванную, а когда проснулась мать, соврала ей, что родила мертвого ребенка. Евгения Никифоровна, которая убеждала следователей, что поверила в эту ложь, молча понесла кулек на балкон своей спальни и затолкала его в старое цинковое ведро без ручки. Не вызвала «скорую», не предложила похоронить младенца… С Петром, как и с мамой, у Ольги проблем не возникло. Когда он явился в квартиру по улице Чубаря, Ольга солгала, что уезжала к родственникам в Запорожье и родила там мертвого ребенка. Он поверил и больше об этом не спрашивал.
Но нет ничего тайного, что не становится явным. Если бы убийца вынесла на мусор или закопала кульки с останками своих жертв, вряд ли кто-то стал бы искать хозяев сгнивших от времени костей. Но она 16 лет держала на балконе вещественные доказательства своих преступлений. И последняя жертва, очевидно, переполнила чашу терпения той высшей силы, которая называется возмездием.
В конце 2009 года она опять забеременела. И, как сама призналась в суде, вновь решила выносить ребенка, чтобы после родов убить.
Но Петр проявил бдительность и вместе со своей мамой вроде бы уговорил женщину родить и отдать ребенка им. Если уж ей самой малыш не нужен. Ольга пообещала. Однако перед самыми родами опять сбежала в свою квартиру. История последнего ее преступления потрясает своей жестокостью и бессмысленностью.
«Ночью 18 марта 2010 года я родила ребенка в туалете своей квартиры, — написала она в показаниях ровным, четким почерком, практически без ошибок. — Плод шел ногами вперед и упал в унитаз, на котором я сидела. Испугавшись, что он закричит и разбудит мать, я выхватила его и утопила головой вниз. После этого положила тело в пакет, убралась в ванной, искупалась и вынесла пакет на балкон».
Столь продуманная подготовка к убийствам, такие хладнокровные действия вряд ли можно назвать состоянием аффекта. Но следствию и суду, конечно, виднее, как квалифицировать преступление.
В конце марта Петр и его мама вновь пришли к Ольге, чтобы уговорить ее отдать им будущего ребенка. Но живота у женщины уже не было. На все расспросы она отвечала коротко: «Родила девочку в городе Орджоникидзе и оставила ее в роддоме». Когда же мужчина начал уговаривать подругу съездить и забрать ребенка, даже согласилась и назначила день поездки. Конечно же, на встречу Ольга не пришла и перестала отвечать на звонки бывшего сожителя. Подкараулив ее однажды возле дома, Петр попытался кулаками выбить признание, где дочка. Что она могла ответить?
Безрезультатно объездив несколько домов малютки, он обратился в милицию. Когда женщину разыскали и доставили в городской отдел, Ольга долго молчала, а потом призналась: «Ребенок у меня дома». В двух ведрах, задвинутых в углы балконов, и нашли милиционеры то, что было когда-то ее детьми. Причем без валидола читать протоколы осмотра просто невозможно. «В цинковом ведре без ручки находится пакет, завязанный на узел, в котором коричневые кости без мягких тканей, под ним — еще один белый пакет, где в пеленку завернуты человеческие останки, — написал эксперт сухим беспристрастным языком, но следующая фраза выдает весь ужас, который испытали многое повидавшие милиционеры. — Среди костей — темные волосики 3-4 сантиметра длиной». В каждом пакете эксперты насчитали по 158 косточек (ребра, пальчики, ключицы, позвонки) и сложили из них маленькие скелетики. По этим останкам невозможно было определить ни пол, ни причину смерти младенцев, но, увидев тщательно выложенные человеческие силуэты на фотографиях, Ольга, возможно, впервые почувствовала раскаяние. И, наверное, поняла, что эти ее сыновья или дочки могли быть совсем на других снимках — веселыми, нарядными, красивыми. Но никогда уже не будут.
— Экспертиза признала Ольгу Серпокрыл вменяемой, суд приговорил ее к четырем годам лишения свободы, — прокомментировала нам этот громкий процесс судья Ирина Клименко. — Хотя максимальное наказание по данной статье — пять лет, но мы учли раскаяние подсудимой, наличие у нее несовершеннолетней дочери. Меня поразило то, что во время всего процесса она практически беспрерывно плакала. В то же время удивил мотив, которым она объясняла свои преступления: все ее мужчины, мол, были недостойны того, чтобы рожать от них детей. Глядя на нее, не скажешь, что это убийца. Обычная женщина, ничего отталкивающего во внешности. Но чужая душа, как известно, потемки. Многие свидетели говорили, что она была хорошей матерью для Юли. А как же тогда понимать тот факт, что у девочки до самой школы не было даже свидетельства о рождении? Уже после ареста матери документы Юле оформили сотрудники службы по делам несовершеннолетних…
Четыре года за четыре загубленные жизни — много это или мало? Ольга сочла, что наказали ее слишком строго, и подала апелляцию в Днепропетровский областной апелляционный суд. Но тот утвердил приговор Никопольского городского суда. О каком раскаянии может идти речь, если на вопрос, почему не похоронила своих убитых детей, а 16 лет хранила их на балконе, подсудимая ответила: «Некогда было…»
P. S. Когда готовился к публикации этот материал, стало известно о еще одном приговоре суда. К пяти годам лишения свободы приговорена жительница Авдеевки (Донецкая область), чуть не уморившая голодом трехмесячную дочь. Вскоре после родов мать стала забывать, что у нее есть дочка: не следила за крохой и практически не кормила ее. Женщину интересовало только одно — выпивка. Однажды она забыла малышку у своих собутыльников. А те обратили на девочку внимание лишь на пятые(!) сутки, когда лежавший в холодном помещении ребенок стал синеть. Врачи, приехавшие на вызов, были шокированы: трехмесячный младенец напоминал скелет, обтянутый кожей. Медики поставили диагноз «гипотрофия III степени». Тогда прокуратура Авдеевки и возбудила в отношении нерадивой мамаши уголовное дело по статье «Злостное уклонение от выполнения своих родительских обязанностей по уходу за ребенком». Сейчас девочка находится в доме малютки под присмотром медиков, она уже набрала нормальный вес.
2353Читайте нас у Facebook
