Аркадий арканов: «как и многие сатирики, я, конечно же, закончил медицинский институт»
«Юмор -- качество, которое приобрести невозможно. Человек с ним рождается»
-- Как вы думаете, способность шутить передается по наследству?
-- Действительно, юмор -- качество, приобрести которое невозможно. Человек с ним рождается. Моя мама была человеком с большим чувством юмора, но, тем не менее, над многими шутками она вообще не смеялась, а в других улавливала несуществующий подтекст и обижалась. А вот отец в этом смысле был совсем другим -- очень смешливым, обожал анекдоты и розыгрыши, любил рассказывать невероятные вещи. Он рано умер, но я все помню. Может, способность к юмору у меня действительно от родителей?
Родился я на замечательной киевской улице, которая в то время называлась Фундуклеевской. До четырех лет воспитывался у своих тети и дяди на Кузнечной (ныне Антоновича, до недавнего времени -- Горького. -- Авт. ), потом жил у бабушки на Саксаганского. Хорошо помню, что неподалеку были железнодорожные пути, по которым бесконечно ходили паровозики. И этими звуками была заполнена вся моя жизнь, каждый мой день… Когда мне исполнилось четыре года, мама переехала в Подмосковье -- в Вязьму, поближе к отцу, который был осужден в 1934 году и неподалеку от этого города проходил свою нелегкую службу. Когда отца выпустили, а это случилось в 1938 году (до сих пор считаю, что ему просто повезло), мы переехали в Москву. И с тех пор я там живу. Была, конечно, еще эвакуация -- два года прожили в Красноярске, а в 43-м вернулись назад.
-- А в школе у вас юмористические качества не развивали?
-- Если, конечно, это можно было назвать проявлением чувства юмора, то мы, как все дети, издевались в школе над учителями. Например, кнопки на стул подкладывали. Особенно тем, которых не любили. Помню, в четвертом классе уроки математики вела у нас особо нелюбимая учительница, звали ее Екатерина Александровна (вот ведь интересно: сколько лет прошло, а я все помню, как будто это было вчера!) Она нам не нравилась, потому что была очень строга к нам и, как тогда казалось, совершенно без чувства юмора. И вот однажды мы договорились, поймали каждый по несколько пчел и ос, посадили их в спичечный коробок и принесли в класс. А потом по команде все эти коробки открыли, осы и пчелы начали летать по классу.
-- И никого не покусали?
-- Представьте себе, никого. Хоть это и странно -- рой летал порядочный. Что с учительницей было! Из класса она, конечно, убежала. А нам что -- дурачки маленькие!
«Я очень быстро понял, что медицину ни с чем совмещать нельзя»
-- По образованию вы…
-- … врач. Закончил Первый московский медицинский институт.
-- Почему выбрали именно медицинский?
-- Так ведь я хотел быть врачом. Собирался заниматься вопросами высшей нервной деятельности: очень любил Ивана Петровича Павлова и его учение, в школе им занимался, знал на эту тему все. Потом мне объяснили, что заниматься вопросами высшей нервной деятельности можно, только получив высшее медицинское образование. И я пошел поступать… Интересные были годы! Я поступил в 1951 году, всего шесть лет прошло после окончания войны. В институте преобладали тогда девушки -- до 90%! Поскольку они считались не очень надежными с точки зрения дальнейшей работы -- выходили замуж, рожали детей, сидели в декретных отпусках, медицинский институт крайне нуждался в мужчинах. Поэтому при поступлении туда никто не обращал внимания на биографию, и именно в медицинский поступали все те, кто по анкетным причинам не мог поступить в другие, более престижные вузы, например, засекреченный физтех. В общем, меня взяли без вопросов.
-- В Первом медицинском учились тогда многие люди, ставшие впоследствии знаменитыми.
-- Из студентов того времени действительно получилось много талантливых и медиков, и не медиков. Медиков, конечно, меньше, зато какие имена! Просто перечислю: основатель КВН Алик Аксельрод, Гриша Горин, Александр Розенбаум, Василий Аксенов -- все это выпускники приблизительно одного периода. У нас был чрезвычайно интересный -- и по тем временам, и по нынешним -- драматический и эстрадный коллектив, назывался он ВТЭК -- Врачебный театрально-эстрадный коллектив. Я там был и автором, и исполнителем. Мы сделали грандиозный капустник. И настолько это было потрясающе, что в 1957 году получили серебряную медаль на Международном фестивале молодежи и студентов в Москве. Поэтому, заканчивая институт, я уже был известен в московских артистических кругах как автор, ко мне обращались многие актеры с просьбой что-нибудь написать для них. И я понимал, что мне предопределена отнюдь не медицинская судьба.
-- И, тем не менее, участковым врачом поработать успели…
-- Два года -- терапевтом на участке, год -- в больнице. И теперь точно знаю, что работать участковым -- не дай Бог! Ни тогда, ни сегодня. И дело даже не в том, что это тяжелый труд, да, к тому же, еще и бессмысленный -- как для врача, так и для больного. Но получить диплом, не отработав положенные по закону три года, тогда было нельзя. К тому же, когда шел работать участковым, думал, что смогу совмещать медицину с писательством. Но очень быстро понял, что медицину ни с чем совмещать нельзя! Когда у вас в палате двенадцать больных, а мысли крутятся совсем в другом направлении, вы ничем им не поможете.
«Жванецкий не только великий писатель, но и настоящий актер!»
-- И когда же вы ушли?
-- Да где-то году в 60-м. Чтобы как-то заработать на жизнь, работал конферансье на эстраде. Писал для актеров. Конечно, я не собирался всю жизнь заниматься составлением репертуара для исполнителей, поэтому писал рассказы. Первый, «Желтый песок», был опубликован в 1963 году в журнале «Юность». Про любовь. Он и Она сидят на скамеечке, Он рисует ей что-то на песке, говорит о любви, потом уходит, но обещает завтра вернуться на то же место. Она ждала его долго, Он не пришел, и Она так и не узнала, что его перевели… в другой детский садик. После этого рассказа я, как говорят в таких случаях, пришелся в «Юности» ко двору. Это был тогда самый популярный журнал в стране. Сначала я просто печатался, потом Борис Николаевич Полевой, который был тогда главным редактором, предложил мне заведовать отделом внештатно -- штатной единицы не было. Несколько лет заведовал отделом сатиры и юмора…
-- А потом?
-- Однажды пришел Полевой и сказал: «Доктор (он меня всегда так называл), хочу вас обрадовать, я пробил штатную единицу! Так что я вас поздравляю, вы теперь в штате!» Назначение, конечно, завидное, да и деньги по тем временам колоссальные -- 230 рублей! Я отказался.
-- Почему?!
-- Сказал: «Борис Николаевич, именно теперь я понимаю, что должен быть свободным художником. Я не хочу и не могу быть в штате чего-либо. За эти деньги я должен буду не только отвечать за то, что пишу сам, но и выполнять ваши приказы». Полевой сказал только: «Доктор, как же так -- вы отказываетесь от таких денег?!» Так я ушел в никуда -- стал просто писать.
-- И как же вы попали на эстраду?
-- У меня ведь всегда была тяга к актерству. В институте играл в капустниках характерные роли и очень любил сам процесс выступления, был заражен тем, что называется публичным успехом. К тому же, как раз в это время как-то измельчало актерское мастерство на эстраде. Ушли такие мастера, как Миронова и Менакер, Миров и Новицкий. Разговорный жанр стал просто исчезать. Долго одиноким маяком оставался Аркадий Исаакович Райкин, а потом и его не стало. Знаете, в чем была прелесть работы с этими замечательными актерами? Они привносили в текст много своего, и ты порой собственный рассказ видел совершенно другим в таком (!) исполнении. Но кто-то из них ушел из жизни, кто-то перестал выступать в силу возраста. Пришло новое поколение актеров, которых больше всего интересовало то, что называется репризой. В результате творчество сатириков свелось к тому, что, как в шашлыке на шампур нанизываются куски мяса, так и здесь на условный стержень нанизываются репризы, а потом ловкими, или не очень, словами все это увязывается в монолог. Вот вам и концерт готов. Мне стало неинтересно отдавать написанное. И я, подобно другим авторам, решил читать сам.
-- Слава Жванецкого покоя не давала?
-- С Мишей в этом смысле тягаться не стоит: он не только великий писатель, но и настоящий актер! Его образ -- большая актерская работа, поверьте мне! Или, например, другой Миша -- Задорнов, тоже, ко всему прочему, очень приличный актер. Посмотрите, как он читает и как делает вид, что та или иная мысль только что пришла ему в голову… На самом деле все это разучено от начала и до конца, подготовлено и неоднократно отрепетировано перед зеркалом -- каждый жест, каждое «э-э-э», каждая запятая, каждая точка и многоточие. Я не в осуждение это говорю (получается, на него люди, и слава Богу!), просто констатирую факт -- выступление должно быть актерским. Но и авторы, не обладавшие большим актерским дарованием, но умевшие придумывать эти самые репризы, стали выходить на эстраду и читать свои произведения.
-- Вы и сейчас выступаете?
-- Так ведь надо деньги зарабатывать! От публикаций-то толку никакого, как раньше мы ничего за них не получали, так и теперь, при всей свободе возможностей публиковаться. А выступления все-таки дают какие-то деньги… И, поскольку получается, что выступать жизненно необходимо, приходится искать новые формы. Например, мы с моим приятелем, блистательным музыкантом Левоном Оганезовым решили сделать на пробу литературно-музыкальную программу, где есть и музыка, и рассказы, и музыкальные пародии, и пение (с моей помощью). Мы, конечно, не собираем Дворцы спорта, потому что не входим в сферу шоу-бизнеса.
-- Жалеете об этом?
-- Что вы, наоборот! За нами никто не стоит, никто нас не толкает, никто не кроет, и мы никому ничего не должны. Мы сами себе продюсеры -- наверное, плохие, потому что должны бы другим делом заниматься, зато самостоятельные. И это лучше, чем соглашаться на то, чтобы рядом с тобой на сцене девочки с голыми ногами танцевали: ты читаешь, а они танцуют… Хотя это может быть даже весело.
-- Вы, знаменитый писатель-сатирик, знаете, откуда берутся анекдоты?
-- Интересный вопрос! Я сам над ним часто думаю: и правда, если анекдоты есть, то кто-то же должен их сочинять. И я сам, и многие мои друзья-писатели, очень талантливые в нашем жанре люди, тот же Жванецкий, Задорнов, Коклюшкин, Трушкин много бы дали за то, чтобы считаться авторами анекдота. Поверьте, все мы очень честолюбивые люди, и если бы, к примеру, я сочинил анекдот, то на каждом углу говорил бы: «Это мой! Это я придумал!» Но нет! Абсолютно нечем похвастаться. Многие выражения Жванецкого стали афористичными, их знают и цитируют, но ни одного анекдота он не придумал. А ведь великие анекдоты есть! И в устном народном творчестве, и в Интернете -- на фоне абсолютной муры можно найти настоящие шедевры этого жанра. Откуда они берутся? И здесь я согласен со знаменитым американским писателем-фантастом Айзеком Азимовым, который в одном из своих рассказов высказал мысль о том, что анекдоты -- это производная от другой высокоорганизованной цивилизации. Кто-то постоянно подкидывает нам их, как тесты на предмет определения состояния земного интеллекта.
-- Прямо скажем, мистическое предположение!
-- Неземное происхождение анекдотов прежде всего подтверждается скоростью их распространения по планете. Например, сегодня вы услышали новый анекдот в Москве -- действительно новый, вы это чувствуете, рассказываете друзьям, и они его не знают. А через неделю приезжаете в Америку, рассказываете этот анекдот там, и в ответ слышите: «А-а, это мы знаем… » Как это объяснить? К тому же, в советские времена в КГБ всерьез интересовались авторами анекдотов и много дали бы за то, чтобы арестовать хотя бы одного человека, который их сочиняет. Но смогли поймать только тех, кто эти анекдоты рассказывал, первоисточник всегда оставался за кадром…
«Мне иногда трудно вникнуть в психологию женщины, гораздо проще принять ее такой, какая она есть»
-- Многие вами шутки -- о женщинах. Значит ли это, что вы скептически к ним относитесь?
-- Нет, конечно! Женщины очень много для меня значат. Просто и как писатель, и как доктор, я уверен: женский и мужской организмы -- два совершенно разных мира! И отличие это вовсе не в строении тела, а совсем в другом, гораздо более глубинном смысле. Поэтому мне иногда трудно вникнуть в психологию женщины, гораздо проще принять ее такой, какая она есть. Невозможно понять женщину: как проникнуть в нее своей сутью, если ее и твоя суть никогда и нигде не соприкасаются? В любом случае вы пройдете мимо друг друга, как разноцветные слоны на шахматной доске -- функции те же, а никогда не пересекаются.
-- Как же тогда люди находят друг друга?
-- Все в руках Божьих. Я верю в то, что у каждого человека есть своя половинка, но где она, в Москве или в Африке, человеку знать не дано. Наша половинка -- это то, что в геометрии называется полной конгруэнтностью, то есть совпадение до мельчайших деталей. Поэтому возможность найти ее практически равна нулю. Но люди все равно ищут. И, возможно, находят какие-то точки соприкосновения, не думая в этот момент о том, что их подстерегает в будущем -- другие-то точки никогда не будут соприкасаться. И рано или поздно возникнет конфликт. А если люди долгое время живут вместе и счастливы, значит, либо это невероятное везение и они нашли то, что искали, либо у них заниженные требования к жизни.
-- А какие женщины нравятся Аркадию Арканову?
-- Трудно сказать… В этом вопросе я стараюсь избегать категоричности. Часто приходится слышать: «Женщина должна быть умной!», или, наоборот: «Женщина не должна быть умной!» Прежде всего женщина должна быть женщиной. А еще -- чрезвычайно тактичной. Конечно, это качество не помешает и мужчине, но, на мой взгляд, для женщины тактичность куда важнее. И потом, я не очень люблю деловых женщин, даже если они чрезвычайно привлекательны. Я им не верю. Либо они не деловые, либо… не женщины. Да и не может дама быть женственной, если занимается серьезными, жесткими делами. Как сказал один знаменитый афорист, настоящий джентльмен никогда не возмутится при виде женщины, несущей на себе шпалу. Так вот -- женщины не должны носить шпалы.
419Читайте нас у Facebook
