«иди, успокой своего ребенка. Я кулаками пробовал -- не помогает! »
Наташа позвонила в редакцию «ФАКТОВ» из Охматдета -- пятой за семь месяцев больницы, где она одна пытается выхаживать свою дочь Маринку после «легких телесных повреждений», нанесенных человеком, который собирался стать малышке отцом. Сегодня он завалил суды исками, в которых требует с него это «звание» снять.
У дрожащей малышки на щечке возле виска багровели три пятна -- следы от пальцев
В первый раз Володя поцеловал Наташу в ЗАГСе, после обмена обручальными кольцами -- невеста была на восьмом месяце беременности. А первая «постель» у супругов Круковских состоялась спустя четыре месяца после рождения Маринки -- во всяком случае, так рассказывает Наташа.
Родной отец Маринки был человек любимый, но ветреный -- связывать себя семьей не хотел. Тем не менее беременность прерывать Наташа не стала: у нее уже было два выкидыша, и врач предостерег: возможно, уже никогда она не стала бы матерью. «Одного ребенка и сама как-нибудь выращу, зато будет для кого жить!» -- решила Наташа. Но, как оказалось, помощник нашелся.
-- Вове в его 33 уже не с руки было жить в общежитии, да и родственникам и друзьям надоело нести за него ответственность -- он выпивал, ну и решили мужика «пристроить». Я не хотела расписываться, говорила: давай поживем пока так. А он: мол, не беспокойся, буду твоему ребенку отцом. Мы поженились и записали его в Маринкином свидетельстве о рождении.
Но в браке Владимир повел себя не так, как обещал. Жену держал за «наймичку»: принеси, подай, убери… А чтобы никто не мешал ему над ней властвовать, оградил Наташу от влияния тещи, запретив той приходить к ним в дом. С этим Наташа смирилась. Терпела бы и пьянство мужа: ведь не все же деньги он пропивал! Но случилось ужасное… В тот злополучный день Владимир вернулся домой нетрезвым и затеял привычную бузу. Наташа ушла к матери в надежде, что, оставшись наедине с малышкой, он успокоится. Вышло же все наоборот.
-- Возвращаясь домой, я увидела Володю стоящим посреди улицы -- глаза его горели. «Что случилось», -- спрашиваю? А он: «Иди успокаивай свою дочку. Я КУЛАКАМИ пробовал -- не помогает!»
Наташа не поверила своим ушам -- не бил он дочку никогда! Но глазам пришлось поверить: у дрожащей малышки на щечке возле виска багровели три пятна -- следы от пальцев.
-- Не помня себя, я кинулась к Володе. Спрашиваю: «Ты бил ее?» -- «Да, бил!» -- «Куда ты ее бил?» -- «В голову». -- «Сколько раз ты ее ударил?» -- «Раз десять ударил, я что, считал?» Тут уж я ему залепила. А потом… Он метелил меня кулаками по голове, я на себе почувствовала силу его ударов…
Наташа написала заявление в милицию и подала на развод, но здоровья малышке уже было не вернуть. У Маринки начались приступы рвоты, в поликлинике диагностировали сотрясение мозга. Но мать волновало и то, что девочка забыла слова, которые уже знала -- она просто мычала. Наташу с ребенком направили на обследование в Уманскую городскую, оттуда -- в Черкасскую областную больницу… Состояние малышки не улучшалось, и Наташа уже по своей инициативе приехала в Киев и отправилась в Институт педиатрии, акушерства, гинекологии АМН Украины, а затем легла с дочкой в Охматдет.
Владимиру инкриминируют умышленное, но… легкое телесное повреждение
Киевские специалисты констатировали у Маринки задержку психоречевого развития, но сказали, что это может быть как врожденным, так и спровоцированным перенесенной травмой. Врачи не решаются высказаться более определенно, а для Наташи их мнение имеет решающее значение. Ведь Владимиру инкриминируют умышленное, но… легкое телесное повреждение, повлекшее за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную утрату трудоспособности. Какое же оно -- не возьмет в толк Наташа -- легкое, если дочка не может от него отойти вот уже несколько месяцев?
Прокурор Христиновского района Черкасской области Николай Литвин объясняет:
-- Дело по Владимиру Круковскому мы можем хоть сегодня направить в суд. Проблем с доказательствами преступления нет (хотя Владимир и продолжает утверждать, что Маринка просто упала с кровати), проблемы с квалификацией содеянного: мужчина нанес ребенку легкие телесные повреждения или средней тяжести? Я понимаю: если направить на рассмотрение дело с формулировкой «легкие», то мать станет жаловаться. Я рекомендовал ей пройти с ребенком полное стационарное обследование. Если подтвердится, что у девочки настолько серьезное расстройство психики, что это повлияло на ее развитие, мы могли бы назначить еще одну судмедэкспертизу -- в Черкассах или уже в Киеве.
Но полное стационарное обследование выльется в кругленькую сумму, а ведь Наташа получает на ребенка 35 гривен в месяц. А алименты? Наташа вздыхает: «Пока я их получаю, да только в Верховном суде уже лежит кассационная жалоба бывшего мужа на решение нашего райсуда о взыскании алиментов на ребенка!»
Связавшись с адвокатом районной юридической консультации Алексеем Кулиничем, к которому Владимир, по словам Наташи, обращался за помощью в написании жалобы, я услышала, что его клиента… возмутили претензии на алименты. Ведь он не является отцом ребенка! «Когда я начал с НЕЙ встречаться, она уже была беременна, а потом попросила, чтобы я записал ребенка на себя», -- утверждает Владимир и намерен оспаривать свое отцовство.
Маленькому человечку дела нет до чужого дяди, пока рядом мама.
Дойдя до этого места в своем рассказе, Наташа волнуется, ерзает на больничной кровати, будто порываясь немедленно бежать восстанавливать справедливость. Но эмоции эмоциями, а что говорит закон?
С помощью адвоката Марины Лебедевой мы нашли в Кодексе о браке и семье статью 56 -- будто специально для Наташиного случая: «Лицо, записанное отцом ребенка ПО ЕГО ЗАЯВЛЕНИЮ либо ПО СОВМЕСТНОМУ ЗАЯВЛЕНИЮ с матерью ребенка, не имеет права оспаривать отцовство, если в момент подачи заявления ему было известно, что он фактически не является отцом этого ребенка». Суду предстоит выяснить, при каких обстоятельствах оформлено заявление. Узнав о такой статье, Наташа успокоилась, но ненадолго. А ведь, по ее мнению, закон Владимиру не указ -- с его связями в районе он докажет что угодно, даже то, что «пред алтарем»… не заметил Наташиного живота на восьмом месяце беременности!
Это ему, конечно, не удастся, но, как я поняла из беседы с адвокатом Кулиничем, обсуждалась другая версия: кто докажет, что «первая брачная ночь» состоялась через четыре месяца после рождения Маринки? Дескать, о том, что это не его ребенок, Владимир узнал ПОСЛЕ того, как зарегистрировался в свидетельстве как отец. В окончательном же тексте искового заявления звучит не менее потрясающая формулировка: «Принимая во внимание свое отношение к Круковской Н. А. , я СОГЛАСИЛСЯ на регистрацию брака и совместную жизнь, но с условием, что я не буду записан отцом ребенка. (… ) Круковская втайне от меня зарегистрировала мое отцовство по отношению к ребенку, отцом которого я не являюсь»…
Наташа выглядит очень молодо -- хрупкая, с льняными волосами и тонким голоском. Она искренне сожалеет, что «доверилась этому человеку». Ей нельзя не посочувствовать. Но мне не отделаться от мысли о том, что родить ребенка она решилась независимо от того, найдется ли ему отец. И вот Маринка! Доверчиво улыбается и тянет к маме ручонки, то ли утверждая, то ли спрашивая: «Ма-ма?!» Маленькому человечку дела нет до чужого дяди, пока рядом мама.
315Читайте нас у Facebook
