«Вдруг из черной глубины ямы послышался слабенький голосок: «Мамочка, спаси меня, я тут умираю… »
Рождественские праздники в Западной Украине продолжаются не один день. Девушки, как положено, гадают, взрослые ходят друг к другу в гости, детишки колядуют. Кто же мог предположить, что святочные забавы 11-летней Марийки и ее двоюродной сестрички Любы закончатся бедой? Спустя минут 20 после того, как девочки ушли в очередной поход по соседям, взволнованная Марийка прибежала обратно: «Ваша дочка упала в колодец!» Оксана побледнела и, оставив дома незрячую восьмилетнюю Надю, двойняшку Любы, помчалась на другой конец улицы.
«Принесенная лестница оказалась всего десятиметровой. Но длиннее ни у кого в селе не было»
Вместе с отцом девочек 34-летним Игорем Каруком мы стоим у старого заброшенного колодца, чернеющего посреди заснеженного пустыря. После случившегося вокруг него сделали символическое ограждение — намотали на стержни красные ленты.
— Это временно, — поясняет Игорь. — Как только достану бетонную плиту — закрою этот капкан раз и навсегда.
По словам жителей Чабаривки Гусятинского района, этот колодец давно считался высохшим. Семья, на чьей территории он находился, брала воду у соседей. А еще сельчанам было известно, что он очень глубокий — около 16 метров (это почти высота пятиэтажного дома). Тем не менее хозяева, бросив на люк пару ржавых автомобильных дверей, посчитали, что с техникой безопасности покончено. Если бы с Любой не случилось несчастье, этот колодец так бы стоял и дальше.
Подробности того, что произошло в селе на третий день рождественских праздников, рассказала нам Галина Гремало, которая живет в ближнем к заброшенному колодцу доме:
— Мы ждали гостей, муж выглядывал в окошко. Около трех часов дня он увидел двух соседских девчушек, которые проходили мимо нашего двора. Они время от времени останавливались, пересчитывали деньги, делили, совали их друг другу в руки. Через пару минут, обувшись, муж вышел покурить на крыльцо. И вдруг увидел, как старшая девочка, 11-летняя Марийка, бегает по снежному пустырю одна, с белым от страха лицом. То подбежит к дороге, то метнется к колодцу. Петр сразу почувствовал неладное, крикнул: «Где же твоя подружка?» — «Да она… в колодец упала».
Мужчина сразу бросился к колодцу. Дверей старой автомашины, прикрывавших люк, не было. По всей вероятности, девочка улетела вниз вместе с листами ржавого железа. Петр заглянул в колодец. Там было совершенно темно, не доносилось ни звука. В голову пришла страшная мысль, что малышки уже нет в живых.
Петр Гремало велел Марийке мчаться за матерью восьмилетней Любочки, а сам побежал за лестницей. За считанные минуты у заброшенного колодца собралось человек тридцать.
— Принесли лестницу, она оказалось короткой, всего десять метров. Но длиннее ни у кого в селе не было, — продолжает Галина. — Мы позвонили в Гусятин, в пожарную часть и в «скорую», только надежды на их быстрый приезд не было. Уж очень скользкая и заснеженная дорога. Тем временем прибежала Оксана. В домашних тапках, без шапки. Как она кричала! Перегнулась через обветшалый бортик и принялась звать дочку: «Любонька, Любонька, если ты жива, отзовись, доченька!» И вдруг из черной глубины ямы послышался слабенький голосок: «Мамочка, спаси меня, я тут умираю… » Этот детский зов о помощи до сих пор стоит у меня в ушах. Медлить было невозможно. Со дворов принесли несколько веревок, не слишком-то крепких с виду. Многие мужчины хотели лезть в колодец, но все храбрецы были крупной комплекции, килограммов по сто. Такого ни одна веревка не выдержит. Наконец из дома напротив прибежал Виктор Будзинский — невысокий, щупленький, но сильный. Он работает в Киеве, на праздники как раз приехал домой. Ему и выпало спускаться в колодец.
«Девочку уберегли железные дверцы автомобиля, вместе с которыми она упала»
— Как же я мог не полезть за ребенком, когда у меня самого дочка подрастает? — удивляется 33-летний Виктор. — К верхнему краю лестницы привязали сплетенную из пластиковых волокон самодельную веревку и автомобильный трос. На этой конструкции меня спустили вниз.
— Что же вас самого не обвязали какой-нибудь веревкой?
— Об этом некогда было думать. Кричавшая из колодца девочка внезапно замолчала, и мы снова подумали о худшем. Когда я спустился вниз (а мне сверху все время подсвечивали фонарем), то услышал тихие стоны и хрипы. Люба была жива. Я увидел, что девочка спаслась благодаря тому, что железные дверцы автомобиля, вместе с которыми она упала, застряли поперек бетонных стен, не дав девочке утонуть. На дне колодца, который считали сухим, все-таки была вода! Девочка была вся мокрая, в грязи и крови. Я подхватил ее под левую руку, правой крепко уцепился за лестницу, крикнул, чтобы нас поднимали. Лестница потихоньку пошла наверх. Оставалось еще несколько метров подъема, когда раздался сухой щелчок. Лопнул автомобильный трос! Лестница дернулась и повисла в воздухе, теперь привязанная только за один конец. Она шаталась и тряслась. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Потихоньку, крепко держа Любаню, я развернулся спиной к стене колодца. Мне казалось, что так конструкция станет устойчивее…
— Витя кричал: «Да тяните уже, тяните!» — взволнованно продолжает Галина. — Но разве можно было тянуть быстро, когда один шнур уже оборвался? Мы и так молили Бога, чтобы удалось их обоих вытянуть наверх живыми. Вы только представьте себе, что было бы, если бы вторая веревка лопнула и Витя полетел вниз, да еще с девочкой в руках… Тащили по нескольку сантиметров в минуту. Когда конец лестницы показался над краем колодца и люди подхватили Виктора под руки, он был сам не свой…
— Я опомнился только дома, когда проглотил две таблетки от боли в сердце», — улыбнулся мужчина.
По словам очевидцев, на девочку, извлеченную из глубины колодца, было страшно смотреть. Люба лежала на снегу без сознания. Кровь заливала изодранную одежду, на левой части лица на глазах образовывалась багровая опухоль. Как раз в ту минуту, когда Любашу положили в машину одного из односельчан, чтобы везти в районную больницу, из Гусятина приехали пожарные.
— На спасательную операцию у нас ушло двадцать минут, — подытожила Галина. — А тогда казалось, что это длилось целую вечность…
«Когда Люба ушла колядовать, у меня появилось какое-то беспокойство»
В Гусятинской больнице девочку подключили к аппарату искусственного дыхания, зашили ей рваную рану на щеке, сделали рентген. И уже после полуночи, убедившись, что малышка сможет перенести двухчасовой переезд, на специализированной машине скорой помощи отвезли в Тернопольскую детскую областную больницу.
По словам заведующего лор-отделением Виталия Корецкого, девочка была доставлена в тяжелом состоянии. Закрытая черепно-мозговая травма с сотрясением головного мозга усугублялась переломом челюсти. В реанимации, едва приходя в себя, она начинала стонать от боли, поэтому ей постоянно вводили обезболивающие препараты. Однако уже спустя сутки девочке стало легче. По мнению доктора, случай, когда ребенок упал с такой высоты без повреждений внутренних органов, можно считать чудом. «Любу спасли ее небольшой вес и, возможно, железная «крышка» люка, самортизировавшая удар», — убежден Корецкий.
В палату, где лежит Люба со своей мамой Оксаной, я попала в не совсем удачный момент: малышка только заснула, намучившись после осмотра окулиста. Зато мы с Оксаной Карук получили возможность спокойно поговорить.
— Только я во всем виновата, недоглядела за ребенком, — вздыхает женщина. — С утра Люба со своей старшей двоюродной сестрой ходили колядовать по соседям. Пришли гордые — насобирали аж 230 гривен! Попили чаю и снова собрались. Я сначала не хотела пускать, ведь в январе темнеет рано, потом все же разрешила. Девочки ушли, а у меня появилось какое-то беспокойство. Только хотела выйти на улицу глянуть, куда они направились, как закричала Надя — моя вторая дочка, Любина двойняшка. Она больна детским церебральным параличом, не ходит, не видит. Но, когда я собираюсь уходить, она каким-то образом это чувствует и сразу начинает плакать. Пока я металась между дверью и рыдающим ребенком, на пороге появилась Марийка со страшным известием…
— Так в чем же вы виноваты? Вы же не могли разорваться!
— Не надо было ее отпускать, — тихо повторяет мать. — И вообще, не надо было в Чабаривку ехать…
Слово за слово, Оксана рассказала свою историю. Девять лет назад она вышла замуж за жителя Чабаривки Игоря Карука, уже имея пятилетнего сына от первого брака. Еще до рождения двойняшек медики по результатам УЗИ предупредили, что у детей будут проблемы со здоровьем.
— Думаю, виной тому грипп, который я перенесла во время беременности, — говорит Оксана. — Детки родились восьмимесячными. Первый год мы не вылезали из больниц. Отделение реанимации, нейрохирургии, глазное, ортопедическое. Бесконечные анализы, исследования… К первому дню рождения подошли с неутешительными диагнозами: у Любоньки врожденная эпилепсия и сильная близорукость, у Нади — детский церебральный паралич и полная слепота…
Игорь не слишком серьезно отнесся к болезням дочек. Считал, что со временем они поправятся.
— Мне пришлось уйти с работы, посвятить все время больным детям, — продолжает Оксана. — Любу два-три раза в неделю настигали приступы эпилепсии. Правда, недолгие, по две-три минуты. Они и сейчас случаются. Перед этим дочку мучит страшная головная боль, глаза закатываются, тело цепенеет. Тогда ее надо взять на руки, прижать грудкой к себе и хлопать по спинке. Скоро все проходит, она засыпает и спит, как убитая, несколько часов. Но в остальном Люба развивалась, как нормальный ребенок. С Надей дело обстояло хуже. Она росла, хорошо прибавляла в весе, но по развитию оставалась на уровне шестимесячного ребенка. Я кормлю ее с ложечки, подкладываю под нее судно, а когда не успеваю — меняю простынки. Она не может самостоятельно сидеть, тем более стоять. Только лежит или сидит у меня на руках. Мне предлагали сдать ее в интернат. Но я не могу отдать свое дитя чужим людям, разве с ней будут там возиться? Положат на кровать, и за целый день никто не подойдет. А я все-таки надеюсь, что смогу ее хоть немного подлечить. Мы с Наденькой по нескольку раз в год ложимся в больницу на курс реабилитационной терапии, были в нескольких санаториях. И ведь результаты есть! Она уже различает светлое и темное, кое-что понимает, может сказать «мама», «папа», «дай», «на». Только ноги никак не действуют. Чтобы собрать деньги на очередной курс лечения, экономлю каждую копейку. А Игорю все это не нравилось…
В конце концов, муж поставил женщине жестокое условие: или ты прекращаешь лечить бесперспективного ребенка, или разводимся.
— Я разозлилась, схватила детей и уехала к маме на Ивано-Франковщину, — вспоминает Оксана. — Мы развелись, и первое время от него не было ни слуху ни духу. Потом начал звонить по телефону: «Как дела?» Я не хотела с ним даже разговаривать. Но Любочка все чаще повторяла, как она скучает за папой. Через полтора года после развода Игорь упросил меня отпустить дочку к нему на Новый год. Я скрепя сердце согласилась. Ведь отец ребенку тоже нужен. Первого января дочка позвонила мне по телефону: «Мамочка, приезжай». Хотела, чтобы в праздники мы были вместе. Я отнекивалась. Тогда она заныла: «А у меня так головочка болит!» Ну я-то знаю, что это преддверие приступа, мигом собрала вещи, взяла Надю и выехала в Чабаривку. Кто же знал, что эти праздники так плохо закончатся?
— Как же вы с Надей путешествуете?
— Везу ее на коляске, в автобус втаскиваю на руках, иногда люди помогают. Уже привыкла. Через несколько дней после того, как мы с Любонькой оказались в Тернопольской больнице, Игорь привез сюда и Надю. Ее положили на соседней койке. Сестры очень привязаны друг к другу. Только Надя любит, чтобы с ней сидели рядом, обнимали, что-нибудь рассказывали. А Люба шустрая, не может долго усидеть на одном месте. Едва встала с постели — уже крутится, рисует, поет. Когда отец появился на пороге, думали, не сможем ее успокоить — так она прыгала от радости. Ему даже пришлось остаться ночевать в больнице.
— Люба учится в школе?
— Да, в третьем классе. Любит математику и физкультуру. Очень любит читать. Со зрением вот только проблемы. Да еще травма пришлась на левый глаз, который хуже видит. Девочка жалуется на сетку перед глазами. Окулист ее смотрела, сказала, что понадобится длительное лечение.
Тем временем одеяло на кровати зашевелилось, и из-под него вынырнула взъерошенная головка с торчащим вверх, как у Чиполлино, хвостиком. На вид Любочка — уже почти здоровый ребенок, если не считать большого синяка под глазом и замазанной зеленкой щечки, с которой только что сняли швы.
Спросонья моргнув, девочка уставилась на большую картонную коробку, стоящую у изголовья. (Прослышав, что Люба очень любит песни Александра Рыбака, а ее мама не может раздобыть кассеты с его записями для старенького аудиомагнитофона, «ФАКТЫ» нашли выход из положения: купили Любочке в подарок магнитолу и записали на диск все песни популярного норвежского певца, а кроме того, много детских песен и сказок. ) Узнав о подарке, Любочка потребовала немедленно открыть коробку и поставить диск любимого исполнителя. Оказалась, что в палате нет электрической розетки. Поэтому пришлось устраивать дискотеку прямо в коридоре. На звуки зажигательного соло на скрипке сбежалась детвора со всего отделения.
— И Надя будет слушать, она очень музыку любит, — довольно прокомментировала девочка. Без долгих уговоров Любочка согласилась рассказать, что с ней случилось:
— Мы с Марийкой колядовали, потом делили деньги на крышке люка. 50 копеек закатились в щель и упали, а я хотела их достать. И упала в колодец… Упала в колодец и полетела. А парашютик забыла прицепить…
— Она у меня шутница, — улыбнулась мать. — Когда совсем грустно становится, анекдоты мне начинает рассказывать.
На прощание, уже уходя из палаты, я решилась задать Оксане вопрос насчет бывшего мужа.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Несчастье нас сблизило, мы оба так переживали за дочку. Но как оно дальше будет…
Любочка, услышав разговор, тут же вставила свои пять копеек:
— А я, когда выпишусь из больницы, хочу домой к папе! И чтобы там были мама, и сестра, и брат!
633Читайте нас в Facebook
