«бабушка и дедушка! Спасите нас от этого волка. Может быть, пишем вам в последний раз»
Три часа на одном дыхании Олимпиада Михайловна, моложавая интеллигентная пенсионерка, бывшая учительница русского языка, рассказывала мне о пережитом. Слушая ее, не верилось в то, что такое возможно. Эта уже почти сломленная обстоятельствами женщина, мать, жена и бабушка, едва сдерживая слезы, поведала о внезапной смерти своей 39-летней дочери, о четверых осиротевших после этой трагедии детях дочери, об их невыносимой жизни с… отцом.
В конце своего трогательного письма «безумно любящий отец» нарисовал домик, в котором будут жить дети
-- А ведь сначала все складывалось хорошо, -- тихим голосом говорит Олимпиада Михайловна. -- Наша дочь Инночка, выпускница музыкального училища по классу виолончели, летом работала в пионерском лагере в Анапе. Там познакомилась с пионервожатым Сережей -- второкурсником Донецкого университета. Не знаю, была ли на самом деле это большая любовь, тем не менее, приехав домой, дети заявили: «Мы женимся!»
Я попыталась уговорить Инну не спешить: «Доченька, сначала присмотритесь друг к другу». Но надо знать молодых: «Свадьба -- и баста».
Первые четыре года, пока Сережа учился в университете, молодые жили у нас, в Андеевке. Благо, к Донецку на электричке ехать недолго. Инна работала преподавателем в музучилище. Мы с мужем радовались внукам: первым родился Даня, потом Аня, а потом близнецы Сережа и Катя. Семейные неурядицы начались еще в Енакиево, где зять после окончания университета начал работать преподавателем истории в местном техникуме. Казалось бы, им, молодым, жить да радоваться -- квартиру трехкомнатную получили, мы помогали всем, чем могли.
Из заявления Инны Савостиной в Енакиевский техникум торговли: «Сергей Савостин систематически поднимает дебош, бьет меня, оскорбляет при детях матом, унижает… Он самовольно занял себе большую комнату, а меня с четырьмя детьми выгнал в спальню. Научил детей обзывать меня нецензурными словами. Не дает ни копейки. Дети истощены, у полугодовалых детей анемия, а двое старших состоят на учете в областной больнице. Когда об этом узнали соседи, они стали приносить мне продукты… » На двух страницах, исписанных убористым почерком, женщина описывает издевательства мужа.
-- Одним словом, -- продолжает Олимпиада Михайловна, -- Инна согласилась на развод, на котором так настаивал Сергей. Дочка с внуками переехала к нам, а Сергей укатил в Анапу. И все-таки Инна пыталась восстановить семью -- трижды с детьми ездила к бывшему мужу, все надеялась, что он опомнится -- хотя бы ради детей. Сколько унижений она перенесла, не описать. Чтобы находиться рядом с бывшим мужем, устраивалась посудомойкой в ресторан (дети жили в пионерлагере, а дочь -- где придется). Но Сергей вторично женился, потом тоже развелся. Так, в мытарствах прошло десять лет.
Осенью прошлого года в наш дом пришло страшное горе -- в 39 лет не стало моей доченьки. Официальный диагноз -- опухоль головного мозга. Хотя я полагаю, что врачи скрыли от нас истинную причину смерти. Дело в том, что в это время в Ростовской области свирепствовала энтеровирусная инфекция. С подозрениями на этот страшный недуг госпитализировали людей и в Донецкой области. Инна пошла проведать дядю, который находился в инфекционном отделении больницы. А через неделю она умерла.
Так уж случилось, что это страшное горе, похоронные хлопоты отодвинули на второй план вопрос об оформлении нашего опекунства над осиротевшими внуками. Мы рассуждали так: дедушка еще работает на коксохимзаводе, зарабатывает даже по нынешним временам неплохо, да еще моя пенсия -- сможем поставить на ноги внуков. Чтобы дети не чувствовали себя обездоленными и обделенными, я даже занялась челночной торговлей, что было весомым дополнением к семейному бюджету. И вот тут-то напомнил о себе без вести пропавший отец, от которого внуки даже законных алиментов не получали.
«Здравствуйте, мои дорогие, мои ненаглядные, мои бесценные, -- писал в письме Сергей, -- мои безумно любимые деточки, Данечка, Анечка, Катюша и Сергуня. Ждал от вас письма, да так и не дождался. Видимо, почта плохо работает… Живу по-прежнему в Су-Песхе, занимаюсь делами по хозяйству, готовлюсь к зиме. В данный момент кладу печь… Как бы здесь пригодились ваши ручки: то дровишки сложить, то камушки собрать, то травку порвать… » В конце этого письма «безумно любящий отец» нарисовал домик, в котором будут жить дети.
А через три месяца приехал и сам Сергей. Нас в это время дома не было. Он за полдня оформил все опекунские документы, забрал детей и был таков. Позже соседи рассказали, как бывший зять в спешке выносил из квартиры внуков -- раздетыми, разутыми, после чего усаживал их в машину.
Я уже несколько раз в Анапу ездила и все больше убеждаюсь, что дети Сергею нужны на время, чтобы как многодетному отцу получить квартиру. Почитайте письмо Анечки -- сами все поймете.
«Папа сказал, что будет лечить меня не таблетками, а ремнем»
«Здравствуйте, бабушка и дедушка! Как вы там живете без нас? Мы очень скучаем, а вы? Бабушка, здоровье у нас не очень, особенно у Кати, она рвет, у нее болит голова, живот. У меня тоже болит голова. Бабушка, когда папа меня забрал в Енакиево, то бабка Тома меня очень сильно ругала. Говорила: кто тебя сбегать научил -- мать или бабушка? Я молчала, а она продолжала: «Твоя бабушка добилась чего хотела, загнала мать в гроб и рада-радехонька». Я сказала: «Отстань от меня, не твое это дело». Она продолжала, но я ее не слушала. Я не ела все эти три дня.
Они поели, сложили тарелки, а бабка Тома зовет меня: «Аня, иди мой посуду!» А я отвечала: «Не хочу!» Она взяла меня за руку, дала тарелки и сказала: «Марш на кухню!» Я рассердилась и бросила тарелки на пол -- они разбились. Бабка Томка ударила меня по рукам и сказала: «Ты тронутая, как и твоя мать».
На следующий день папа ушел, дома никого не было. Я взяла Катю, и мы сбежали до остановки, спросили, как ехать на вокзал. Мы приехали на вокзал, 1 час и 15 минут ждали электричку на Донецк. За четыре минуты до прибытия электрички приехал папа, забрал нас, и мы поехали поездом на Горловку. 19 декабря приехали в эту проклятую Анапу. Данил пошел в школу, а папа -- на работу.
Бабушка, папа обзывает Катю дурой. Сергея -- шибздиком, а меня пока никем. Заставляет меня мыть полы холоднющей водой. Я кашляю. Не разрешает гулять, разговаривать, выходить на улицу. Издевается над нами, кричит, пугает, мы его боимся. Мы очень хотим домой. Бабушка, забери нас, пожалуйста, забери. Мы не хотим в анапскую школу. Напиши сегодня же нам письмо про Тишку (кота. -- Авт. ). Мы за ним очень соскучились и за вами. Передай Кристине привет от меня.
Дедушка пусть отпросится с работы, займите денег и заберите нас из этой тюрьмы. Мы как рабы тут. В доме холодно, дыры, щели, мыши. Кушаем тогда, когда папа разрешит. Ходим голодные, пока папа нам даст кушать. Бабушка, я не знаю, что с собой сделаю. Мне и Кате с Серым очень тут плохо. Забери нас, забери нас, забери нас… Плачем каждую ночь. Слез уже не хватает. Бабушка, если нужно, возьми у меня деньги в черном кошельке -- 10 гривен. Напиши письмо, мы будем ждать. Не бойся, папа его не получит, мы целый день дома одни и ждем твоего письма. Денег у папы нет и почты нет.
Сегодня я заболела гриппом, а Катя с Сережей пошли в школу на один день. Без сменной обуви, без тетрадей (их нет), без ручек, без альбомов и т. д. Катя и Сергей взяли домашние тапочки. Мы очень не хотим ходить в эту школу. Я Катю и Сережу сама учу тому, что знаю, чтобы они не забывали и не отставали от авдеевской школы. Потому что мы верим, что снова уедем в Авдеевку, к вам, мои родные. Больше у меня никого нет. Заберите нас отсюда.
Дома только холодная вода. Все печки бьются током, и мы не можем воду подогреть и пьем холодную. Когда врач сказал, что я заболела, то папа сказал, что будет лечить меня не таблетками, а ремнем. Когда я шла с ним домой, у меня темнело в глазах, а он говорил: «Быстрее, быстрее!» Из-за каждой мелочи ругает.
Один раз папа пришел с работы и принес четыре баночки творожной массы. Даня стал говорить, что мыл полы, получил две четверки и забил два гвоздя, а мы не сделали ничего. Папа все четыре коробочки отдал Данилу, а нам сказал, что мы -- отдыхающая публика.
Бабушка и дедушка, спасите нас от этого волка. Может, мы пишем вам в последний раз. Обязательно напишите нам письмо, я буду ждать, очень буду ждать. Бабушка, на этом буду заканчивать. Вас очень крепко целую и обнимаю. Бабушка, забери нас. Обязательно напиши письмо про себя, деда и Тишку. Ваша внучка Аня. Забери нас».
«Ради светлой памяти дочери я должна спасти внуков»
-- Даже с этим письмом я боюсь обращаться в совет опеки и попечительства, -- говорит Олимпиада Михайловна, бережно пряча в сумочку послание внучки. -- Вдруг я опять проиграю, а деткам с этим извергом придется дальше жить.
Соседи видят, как там живут мои внучата. Когда я приехала, Сергея дома не было. Ко мне подошел сосед Олег и говорит: «Давайте я вас увезу окольными путями, забирайте детей -- пропадут ведь». Да и не дом там вовсе, а халупа с одной комнатушкой, где стоят четыре кровати, и еще есть пристройка с печкой.
В эту публикацию не вошла и десятая часть того, что рассказала Олимпиада Михайловна. Что можно посоветовать этой убитой горем женщине? Бороться за внуков? Но против кого? Судя по документу, совет опеки и попечительства Авдеевского горсовета поступил в рамках закона, сославшись на статью 65-1 Кодекса о браке и семье Украины. Совет определил место проживания несовершеннолетних детей с отцом. Гражданину Сергею Савостину также рекомендовано ежегодно привозить детей к бабушке Никифоровой О. М. на один из летних месяцев. А гражданке Никифоровой опять же рекомендовано посещать внуков по месту их жительства в удобное для нее время. Словом, все по закону -- отдать детей более близкому человеку, чем бабушка и дедушка.
К сожалению, законов на все случаи жизни придумать невозможно. Их можно просто и бездумно подогнать под конкретную ситуацию. Но еще существуют и другие, неписаные законы -- человеческого участия, сострадания и здравого смысла.
Прокомментировать эту драматическую ситуацию «ФАКТЫ» попросили главного инспектора Главного управления образования при Донецкой облгосадминистрации Владимира Кохно:
-- Как человек, я понимаю весь трагизм этой истории. По справедливости дети должны находиться под опекой вполне обеспеченных дедушки и бабушки. Но, к сожалению, по действующему законодательству отец имел право забрать к себе детей, хотя уже десять лет находился в официальном разводе с женой и не жил в семье. В данном случае он не был лишен родительских прав и закон на его стороне, первоочередное право воспитывать детей принадлежит ему.
Но данную ситуацию нельзя считать тупиковой. Если в совет опеки и попечительства Авдеевского горсовета поступят официальные документы (а таковыми являются и заявления соседей о том, что дети лишены надлежащей родительской заботы), то через суд можно лишить отца родительских прав, а детей вернуть дедушке и бабушке. При этом суд должен учитывать и другую сторону медали: не кроются ли за судебной тяжбой какие-то меркантильные, корыстные интересы -- возможность получать государственное пособие на воспитание детей, получение права на первоочередное получение квартиры и др. Сложность судебного разрешения этой запутанной ситуации состоит еще и в том, что дети попали фактически за границу и ответчик является гражданином иностранного государства.
Что же касается вопроса, должны ли органы опеки и попечительства контролировать, как живут дети, лишившиеся одного из родителей, ответ здесь однозначный: если бы детей забрал опекун, то первый раз условия проживания детей проверили бы через три месяца после установления права опеки. Последующие проверки -- не реже одного раза в год. При получении информации о несовершеннолетних, которые лишились опеки родителей, органы опеки и попечительства обязаны немедленно провести соответствующее обследование и, если факты об отсутствии опеки со стороны родителей подтвердятся, решить вопрос о назначении опекуна или попечителя.
«Facty i kommentarii «. 12 мая 2000. Человек и общество
917
Читайте нас в Facebook
