Валентина Шевченко: «У меня была скромная государственная дача в Пуще-Водице… Позже ее отдали Павлу Лазаренко»
Валентина Семеновна Шевченко — известный в прошлом комсомольский, партийный и государственный деятель. В 1985 году по рекомендации первого секретаря ЦК Компартии Украины Владимира Щербицкого она была избрана Председателем Президиума Верховного Совета УССР, став первой в Украине женщиной, занявшей столь высокую должность.
Примечателен и тот факт, что на момент избрания Валентина Семеновна была самым молодым членом Политбюро ЦК КПУ! А спустя четыре года, в 1989-м, Шевченко стала единственным партийным функционером, который позволил себе на заседании Политбюро восстать против предложения идеологического отдела ЦК КПУ запретить народное движение «Рух».
В 1990 году Валентина Семеновна добровольно ушла из политики, но не из общественной жизни страны. На протяжении последних двадцати лет она возглавляла Национальный фонд «Украина — детям», Всеукраинский благотворительный фонд содействия развитию физической культуры, спорта и туризма. А с 2002-го Шевченко является председателем Конгресса деловых женщин Украины.
«Во мне всегда жил здоровый страх не подвести людей»
— Валентина Семеновна, вы согласны со словами известной песни Вахтанга Кикабидзе, что «мои года — мое богатство»?
— Я не просто согласна — книга моих воспоминаний… так и озаглавлена! Недавно мне задали вопрос: счастлив ли человек в 74 года? Думаю, что счастье уже в том, что человек вообще столько прожил! А уж если он при этом еще и был ответственным, и немало сделал для страны и для своей семьи…
Я прожила крайне интересную жизнь. Детство у меня, впрочем, как и у всех сверстников, было очень трудным. Ведь в годы войны мы с мамой оставались на оккупированной территории в Кривом Роге. Мне тогда было шесть лет, но я очень хорошо помню, как немцы на мотоциклах приехали в наш рабочий поселок Рудник… А уже после войны я осуществила свою мечту стать учителем географии.
— Почему именно географии?
— Мне очень нравился наш школьный учитель, преподававший географию: он рассказывал нам много интересных историй… Поэтому я была безмерно счастлива, поступив в 1954 году в Киевский университет имени Тараса Шевченко. Поскольку училась я на заочном, то приходилось и работать: была пионервожатой в школе. А вот учителем мне довелось трудиться всего два года. Потом меня избрали секретарем горкома комсомола Кривого Рога. Это было время, когда в нашем городе строились новые шахты, доменные печи. К слову, многие из этих объектов были объявлены ударными комсомольскими стройками. Поэтому работы у комсомола было невпроворот, ведь в Кривой Рог приезжало много молодежи со всего Союза. Мне поручили организацию школ рабочей молодежи и привлечение туда учащихся. Словом, есть чем гордиться…
— Как правило, на ударные стройки приезжало много деятелей культуры. С кем вам приходилось встречаться?
— Тогда я подружилась и до сих пор поддерживаю теплые, дружеские отношения со многими. К нам приезжали Борис Олийнык, Юрий Гуляев и многие другие. Кстати, первое молодежное кафе было организовано в Кривом Роге на руднике им. Дзержинского, где мы проводили потом различные мероприятия.
— Валентина Семеновна, что вас всю жизнь вдохновляло на рабочие «подвиги»?
— У меня всегда было огромное желание работать и огромная ответственность перед теми, кто доверил мне то или иное дело. Немаловажно и то, что я никогда не стыдилась учиться и не боялась признаться, что чего-то не знаю. Во мне всегда жил здоровый страх не подвести людей, которые меня рекомендовали на ту или иную должность. Боялась, чтобы никто не сказал: мол, мы в Валентине ошиблись. Кстати, когда-то и Владимир Васильевич Щербицкий отметил: «Если Шевченко что-то задумала сделать, то пусть хоть камни падают с неба, но она это сделает!» Всегда помнила я и мамино наставление: «Доня, думай, что о тебе скажут люди». Для меня это было очень важно, и это помогало мне на всех этапах моей работы.
— После окончания университета вас забрали на партийную работу. Как это произошло?
— Меня пригласили в горком партии и сообщили о решении бюро рекомендовать меня секретарем райкома партии. А мне тогда было всего 25 лет, причем для такой работы мне не хватало около полугода партийного стажа. Поначалу, конечно, было страшновато на такой ответственной должности, тем более что Дзержинский район в Кривом Роге был самым большим. Когда после назначения я пришла на работу в райком, меня встретили… около сотни женщин с маленькими детьми на руках. Как оказалось, катастрофически не хватало детских садов, потому все эти женщины даже грозились оставить своих детей в моем кабинете. Слава Богу, нашли выход из положения: я проехалась по району, отыскала пустующие помещения, и их потом переоборудовали под детские сады. За два года работы мы открыли в детсадах почти три тысячи мест, это был наш подарок женщинам района к 8 Марта.
«Первый секретарь ЦК КПУ сказал: «Валентина Семеновна, вы приехали в Москву не отдыхать в театре, а работать!»
— При столь напряженном рабочем графике была у вас хоть какая- то отдушина?
— Честно вам скажу: свободного времени у меня практически не было. Ведь мне приходилось часто переходить с одной работы на другую, каждый раз осваивая какой-то новый участок работы. Позже меня избрали секретарем ЦК ЛКСМУ, потом рекомендовали заместителем министра в Министерство народного образования. И на каждом участке мне все приходилось постигать, что называется, с азов. То же самое касалось и всех остальных моих постов. Отдушиной же для меня всегда был… театр. Старалась не пропустить ни одной премьеры. Ведь я из простой шахтерской семьи, выросла в рабочем поселке, вдалеке от центра города, где проходили различные культурные мероприятия. Естественно, многого в детстве я недополучила. Поэтому всеми силами пыталась восполнить пробелы в своем, так сказать, культурном образовании. Во время командировок в Москву обязательно на вечер планировала поход в театр. Достать билеты тогда было проблематично, поэтому я просила Раду Гавриловну Щербицкую, для которой всегда резервировались билетики, брать меня с собой на спектакль. Правда, однажды мне все это вышло боком. Утром за завтраком Щербицкий мне говорит: «Рада Гавриловна может посещать театр, а вы, Валентина Семеновна, приехали в Москву не отдыхать, а работать!» Оказывается, накануне вечером было заседание Политбюро, а я его пропустила и, понятное дело, не знала, о чем там шла речь. После этого свой «график посещения спектаклей» пришлось пересмотреть.
У меня до сих пор много друзей в среде творческой интеллигенции. Не скрою, бывало и такое, что приходили ко мне актеры и просили звания: «Валентина Семеновна, мне орден не нужно — для меня очень важно, чтобы перед моей фамилией стояло «з. а. » или «н. а. » (заслуженный артист или народный артист. — Авт. ). К слову, на приеме по случаю инаугурации Виктора Януковича ко мне подошел Вадим Писарев и поблагодарил за то, что в свое время я, будучи Председателем Президиума Верховного Совета УССР, вручила ему удостоверения и заслуженного, и народного артиста Украины. И произносила различные теплые слова в его адрес, а Писареву все казалось тогда, что он не заслуживает всех этих похвал… Не скрою, мне было очень приятно, что Вадим до сих пор это помнит. Кстати, он и сейчас достоин большого уважения, ведь вместе с женой за собственные деньги открыл в Донецке детскую школу балета, в которой имеют возможность учиться талантливые детки.
— Валентина Семеновна, вы столько лет были в политике — много добра нажили?
- Тогдашняя политика сильно отличалась от нынешней. За все годы работы на высоких постах я, представьте себе, никакого добра не нажила. Когда работала Председателем Президиума Верховного Совета УССР, у меня была государственная дача в Пуще-Водице: скромный кирпичный домик, в котором был небольшой кинозал, где можно было раз в неделю посмотреть фильм. Кроме того, в этом домике был еще обеденный зал, две спальни и маленькая кухонька. Причем порядок в те времена был жесткий: ухожу с должности — освобождаю дачу, ни о какой приватизации и речи быть не могло! К слову, на «моей» даче поселился потом Павел Лазаренко. Так он вложил больше пяти миллионов гривен в ее «реконструкцию»: построил еще один дом, расширил озеро. А некогда шикарный сад, посаженный еще первым заместителем Председателя Президиума Верховного Совета УССР Сидором Ковпаком, Лазаренко, как мне рассказывали, срубил — для своей вертолетной площадки…
Что же касается меня, то, уйдя из парламента, я не получила вообще никакой дачи. Только спустя годы я попросилась на прием к Президенту Леониду Кучме, чтобы похлопотать за Раду Гавриловну Щербицкую, которая к тому времени даже угла своего не имела. И вот во время встречи Леонид Данилович спрашивает: а у тебя самой что, мол, есть?.. Тогда вдове Щербицкого выделили комнату в деревянном домике, и мне тоже предоставили домик под Киевом, в одном из поселков, где расположены многие правительственные дачи. Правда, сейчас он выглядит, как избушка на курьих ножках, но это уже не важно.
«В советское время на прием одного зарубежного гостя выделяли четыре рубля в сутки»
— Слышала, что у вас еще есть какая-то дача в Киево-Святошинском районе…
— Помните, в 1989 году по Киеву носили огромные плакаты с фотографией большущего белокаменного дома: дескать, у Шевченко дворец в селе Рудыки? Я тогда не выдержала и попросила водителя отвезти меня в этот «мой» дворец. Приезжаем в село, нам показывают «дачу Шевченко». Подходим к дому, а там какая-то женщина как раз в огороде работает. Как выяснилось, та дача принадлежала народному художнику Васылю Непыйпыво… Вот такой «черный пиар» против меня организовывали.
Тем не менее дача в Киево-Святошинском районе у меня действительно есть. Когда я в 1990 году вышла на пенсию, мы с мужем поехали погостить к родственникам в село Стоянка под Киевом. А там в кооперативе Министерства лесного хозяйства как раз были свободные участки. Я обратилась к министру лесного хозяйства Валерию Самоплавскому (в свое время он очень гордился тем, что именно я подписала указ о назначении его, тогда 32-летнего, министром). И получилось так, что Самоплавский отдал мне свой участок в Стоянке. Вот там-то сын с мужем и построили домик. Именно эта дача и стала для меня тем местом, где я впоследствии восстанавливала свои душевные силы. Ведь в 1992-1993 годах меня раз за разом вызывали в прокуратуру как «самую виноватую» в Чернобыльской катастрофе. Помню, особенно много эту тему обсуждал тогда Владимир Яворивский, считавший, что, мол, Щербицкого и Шевченко нужно отдать под суд… Я старалась не смотреть телевизор, не слушать радио и не читать газет — чтобы лишний раз не расстраиваться, поэтому все время находилась на даче. И по сей день я там выращиваю огурцы, помидоры, перец, картошку. Кроме того, я обожаю цветы — и весь двор у меня буквально утопает в них. Правда, в последнее время я бываю на даче уже не так часто, как раньше…
— Честно говоря, Валентина Семеновна, довольно трудно вас представить сидящей на пенсии в полном смысле этого слова.
— Да, вы правы, это не с моим характером. У меня даже сейчас нет ни минутки свободной. Когда-то еще Леонид Кучма поручил мне возглавить фонд «Украина — детям». Мы с единомышленниками этот фонд, что называется, раскрутили, а потом я написала официальную записку Леониду Даниловичу, что я свое дело сделала и потому снимаю с себя все полномочия. После этого был Всеукраинский фонд по развитию детского спорта и туризма. А в 2002-м, когда праздновали Год Украины в России, мы с Валентиной Матвиенко (она тогда занимала пост вице-премьера в правительстве России) организовали форум деловых женщин наших стран. Кстати, после этого мероприятия мы решили создать неполитическую организацию — Конгресс деловых женщин. Минюст нас зарегистрировал, а меня избрали председателем Конгресса. В перечне наших уставных задач помощь женщинам в развитии бизнеса, в том числе и правовая, а также благотворительность. Кроме того, мы занимается организацией отдыха детей и помогаем им в спортивных начинаниях. А еще Конгресс шефствует над детскими онкологическими отделениями больниц.
— Вам часто по роду службы приходилось общаться с патриархом Киевским и всея Украины Филаретом. Скажите, вы — верующий человек?
— Да, верующий. Но при этом я считаю, что не нужно свою веру делать публичной и демонстрировать ее, как поступают теперь многие политики. Особенно грустно смотреть, когда вчерашний коммунист, в свое время наказывавший тех, кто крестил детей в церкви или венчался, сегодня сам бегает по всем храмам. На мой взгляд, вера должна быть у человека внутри. Да, я была в Израиле в храме Гроба Господня. Но это мое личное, сокровенное, об этом не стоит распространяться. И хотя я не могу сказать, что со мной происходили какие-либо откровенные чудеса, но все-таки случались в жизни судьбоносные встречи, когда вроде бы случайный человек становился близким другом и помощником по жизни.
… Что же касается Филарета, то наше тесное общение началось еще с тех времен, когда я возглавляла Украинское общество дружбы и культурных связей с зарубежными странами, — продолжает Валентина Шевченко. — Тогда мы принимали много делегаций, особенно из украинских диаспор. Диаспоряне, как правило, приезжали на Пасху. В советское время на прием одного зарубежного гостя нам выделяли четыре рубля в сутки. Этих денег хватало на обычное питание, но ведь хотелось еще и организовать запоминающийся прощальный вечер. Сэкономить же было не на чем, поэтому я отправляла делегации то на завод, то в село: знала, что там гостей и примут, и накормят… Однажды накануне Пасхи к нам прибывает делегация из Канады, и гости изъявляют желание сходить на службу во Владимирский собор. Звоню Филарету, договариваюсь с ним, что приведем гостей на литургию, в четыре часа утра. И он мне говорит: мол, когда иностранцы выйдут из храма, им ведь надо предложить разговеться — могу предложить свою помощь в этом… Я согласилась.
Вернувшись после службы в отель, наши зарубежные гости обнаружили в своих номерах богатые столы с пасхальными куличами, домашними колбасами и… горилкой. Причем всего было столько, что часть продуктов они увезли с собой в Канаду. После того случая я еще не раз звонила владыке, когда приезжали делегации. У меня по сей день сохранились очень хорошие отношения с Филаретом, несмотря на все проблемы украинской церкви. Я считаю, что Леонид Кравчук очень здорово подвел владыку, когда, по сути, толкнул его на раскол православия в стране.
«Брежнев очень любил Щербицкого и всегда говорил, что тот — единственный человек, которому он доверяет»
— Вам неоднократно приходилось встречаться с Леонидом Брежневым. Какое он производил на вас впечатление как человек, а не как политик?
- Ой, у меня даже фотография есть, на которой мы с Леонидом Ильичом целуемся! Только не просите меня ее найти (смеется)… Безусловно, Брежнев много сделал для Советского Союза, и никто этого отрицать не будет. Но уже после 1975 года Леонид Ильич стал заложником своего окружения, которое не хотело отпускать его с должности Генерального секретаря, чтобы не лишиться своих постов. Однажды я стала свидетелем интересного разговора. Сижу в кабинете у Щербицкого, и тут раздается звонок из Кремля. Тогда было так заведено: если кто-то звонил Щербицкому, то посетитель должен был выйти. Я поднялась, но Владимир Васильевич сделал мне рукой знак, чтобы я осталась.
Звонил Черненко. Он сказал Щербицкому, что, мол, есть предложение дать Леониду Ильичу четвертую Звезду Героя Социалистического Труда. За это должны были проголосовать члены Политбюро ЦК КПСС. Щербицкий, помолчав, говорит: «Я бы этого не делал, вы же знаете, как сам Брежнев относится к подобным наградам, да и людям очень тяжело объяснять постоянное вручение этих звезд». Но Черненко настаивал, мотивируя тем, что все члены Политбюро уже дали свое согласие. Щербицкий попросил доложить «наверх» о том, что лично он против награждения. Положив трубку, Владимир Васильевич сразу же закурил (он всегда курил, когда волновался) и сказал мне: «Ну, вы видите, как делается подлость Леониду Ильичу?» К слову, Брежнев очень любил Щербицкого и всегда говорил, что тот — единственный человек, которому он доверяет!
— Валентина Семеновна, сын не пошел в политику, а избрал для себя другую стезю под вашим «чутким руководством»?
— Не могу сказать, что я своим волевым решением повлияла на выбор сыном жизненного пути. У Сергея два образования — строительный институт и танковое училище. В звании майора он ушел в отставку, одно время служил в научно-исследовательском институте бронетанковых войск, после развала СССР занялся бизнесом, а потом пошел на госслужбу. Кстати, с воспитанием сына у меня в свое время были проблемы. Ведь, что скрывать, всегда находились «охотники» за детьми высокопоставленных руководителей, чтобы с их помощью пробить какие-то блага, добиться нужных решений.
И своего сына я пыталась защитить от всего этого как только могла. Он порой даже возмущался: мол, почему всем можно что-то, а мне нельзя. Объясняла ему: «Нельзя потому, что ты — Шевченко!» И когда на его первом курсе мне позвонил ректор института и сообщил, что Сергей месяц не был на занятиях, — я была просто в шоке. Слава Богу, сыну вскорости пришла повестка в армию. Не скрою: не без моего «участия». Он служил в воздушно-десантных войсках. Ох, как моя мама меня тогда отчитывала: «Боже, Боже, что ж ты за мать?! Над тобой все люди смеются: единственного сына добровольно «сдала» в армию». А вот сам сын меня после армии поблагодарил: она стала для него школой жизни и воспитала дисциплину.
— Наверное, невестка вас боится: шутка ли — иметь свекровь с таким жестким, волевым характером?
— Однажды Владимир Васильевич Щербицкий сказал мне: «Валентина Семеновна, мне говорят, что вы жестокая». Я тогда ответила ему: «Я не жестокая — я жесткая! Особенно к тем, кто бездельничает или безответственно относится к порученному делу». Но к невестке у меня никогда никаких претензий не было (смеется). Я даже замечаний ей ни разу не делала и не делаю. Поэтому она считает, что я самая лучшая свекровь, а я, соответственно, считаю, что моему сыну очень повезло с супругой, а мне — с невесткой. Внучка Надежда, названная в честь моей мамы, в этом году заканчивает юридический факультет университета. Внук Никита еще школьник, ходит на большой теннис и уже достиг неплохих результатов. Так что не только мои года — мое богатство!
6149Читайте нас в Facebook
