«у вашей дочери идея фикс, но вы ведь взрослая женщина. Неужели не понимаете, что в 52 года суррогатное материнство — это приговор?! « — отговаривали нас местные врачи. А через год мама родила нам… Двойню»
Для Ирины Паюк новость о том, что она больше не сможет иметь детей, была как гром среди ясного неба. Ведь, несмотря на то, что у нее к тому времени уже был пятилетний сын Артем, Ира хотела минимум троих детишек. «Своего второго ребенка я потеряла на шестом месяце беременности, — рассказывает Ирина. — Сама тогда чудом осталась жива. Но смириться с мыслью, что у меня больше не будет детей, так и не смогла. И мама решила помочь».
«Когда после УЗИ узнала, что у меня будет мальчик, я очень расстроилась. Наверное, за это и поплатилась»
— Я забеременела второй раз, когда нашему Артему было пять лет, — вспоминает изящная шатенка Ирина Паюк. — Мне очень хотелось девочку. Целыми днями засматривалась на витрины с розовыми детскими одежками, представляла, как буду завязывать ей бантики, заплетать косички. Поэтому, когда гинеколог, сделав мне УЗИ, сообщил, что родится мальчик, я очень расстроилась. Весь вечер проплакала. Наверное, за это и поплатилась.
После УЗИ Ирина пошла на прием к гинекологу. В коридоре, где она сидела в очереди, были сквозняки, и уже вечером женщина почувствовала недомогание.
- Наутро температура подскочила до 38,7, — вспоминает Ирина. — «Скорая» отказалась приезжать на вызов — мне посоветовали выпить жаропонижающее и идти на прием к терапевту. Но таблетка не подействовала — к вечеру температура уже была выше 39 градусов. Приехавшая на наш очередной вызов врач сказала, что у меня грипп. При этом заверила, что ребенку ничего не угрожает: дескать, на шестом месяце плод уже окреп. На следующий день у меня открылось маточное кровотечение, температура упала до 36 градусов.
Оказалось, произошло отслоение плаценты, пошло заражение крови, и начался перитонит (воспаление брюшины. — Авт. ). Я еще запомнила, что врач надела на меня крестик — мол, мало ли что может случиться. Меня чудом удалось спасти. Ночь после операции была решающей. К счастью, я ее перенесла. Муж каждый день молился за меня в церкви. Рассказывал, что у всех свечки за здравие горели, не потухая, а свеча за мое здоровье то гасла, то опять загоралась. Как будто шла борьба между жизнью и смертью. А у меня было страшное видение. На следующий день после операции мне привиделся силуэт в черном. Он сидел на полу возле моей койки, и в его руках я разглядела… косу. Но почему-то не испугалась. Еще подумала: ну начинается. Сейчас смерть с косой, потом длинный коридор. Даже неинтересно — точно как в книжках пишут…
- За эти дни мы чуть с ума не сошли от переживаний, — делится мама Ирины Анна Николаевна. — О ребенке уже не думали, молились только, чтобы наша Ириша выжила. Врачи объяснили: для ее спасения пришлось удалить все женские половые органы. Оставили один яичник. Разумеется, ни о каких детях не могло быть и речи. Следующие две недели Ира лежала в реанимации. Потом постепенно пошла на поправку.
- Но морально мне становилось с каждым днем только хуже, — говорит Ирина. — Я осознавала, что потеряла ребенка, и винила в этом только себя. До сих пор думаю: это было наказание за то, что я тогда не обрадовалась своему мальчику. И от этого становилось еще больнее. Мой малыш умер, и у меня больше никогда не будет детей. НИКОГДА. Я не знала, как дальше жить.
Из этого гнетущего состояния я не выходила следующие полгода. Не могла даже управляться по хозяйству: начинала варить суп, а к горлу подступал комок, и слезы капали прямо в кастрюлю. Брала в руки швабру и начинала плакать. Даже провожая ребенка в садик, не могла совладать собой. Психиатр выписал мне антидепрессанты, но и они не помогали. Лишь когда Артемка упал с горки и поломал позвоночник, я вспомнила, что в мире есть еще кто-то, кроме меня и потерянного ребенка.
Когда сын пошел на поправку, я устроилась на работу в налоговую инспекцию. Постепенно начала приходить в себя. И вскоре уже не сомневалась, что у нас все равно будет второй ребенок. Ведь можно было взять малыша из детдома. Я начала изучать процедуру усыновления, даже присмотрела несколько детдомов. Но муж не хотел брать чужого ребенка.
«Что ж, думала, три раза рожала, а четвертый не смогу? Да смогу, конечно!»
- Знакомая врач подкинула мне идею суррогатного материнства, — говорит Ирина. — Она была на семинаре у известного харьковского доктора Валентина Грищенко, который одним из первых начал практиковать в Украине этот метод. У меня ведь остался один яичник, поэтому можно было использовать мою яйцеклетку. Правда, сначала я эту идею отбросила. На услуги суррогатной матери у нас не было денег, а две мои сестры ни за что на такое не пошли бы — одна из них семь лет не могла забеременеть, у второй своих проблем было достаточно. И тут мама заявила, что готова помочь. Мама, которой исполнилось 52 года. Ростом 150 сантиметров, весом как пушинка, и собралась рожать! «Не получится, — отрезала я. — В таком возрасте это невозможно».
Однако Анна Николаевна настояла на том, чтобы проконсультироваться в клинике Валентина Грищенко — Центре репродукции человека «Имплант».
- Врач, к которой мы попали на прием, посоветовала нам этого не делать, — вспоминает Ирина. — Объяснила, что теоретически подсадить маме мою яйцеклетку можно, но шансов, что она приживется в 52-летнем организме, очень мало. «Вы заплатите двадцать тысяч гривен, подвергнете риску мамин организм и, скорее всего, не получите результата», — сказала врач, чем разубедила меня окончательно. Но, посоветовавшись, мы с мамой таки поехали на консультацию к самому Грищенко.
- Как оказалось, не зря, — улыбается Анна Николаевна. — Обследовав меня, он сказал, что я… имею все шансы родить ребенка. Направил нас к своему внуку Николаю Грищенко, который тоже практикует суррогатное материнство. Николай Григорьевич дал нам целый ряд указаний — подробно расписал, кто у каких врачей должен обследоваться. Я уже мысленно примеряла на себя роль мамочки. Что ж, думала, три раза рожала, а четвертый не смогу? Да смогу, конечно!
- Все равно ты здорово намучилась, — обнимает маму Ирина. — Одно обследование чего стоило. Ведь мама до этого ни разу в жизни не лежала в больнице. Только в роддоме. А тут пришлось и на уколы ходить, и по всем врачам бегать. Чтобы не ездить каждый день в больницу, мама в определенное время приходила ко мне на работу, и я делала ей укол. С моим плотным графиком об отпуске можно было только мечтать. Поэтому крутилась как белка в колесе — то на работу, то на очередное обследование. Но оно того стоило: через месяц мы уже смогли приехать в Харьков со всеми необходимыми результатами. Николай Григорьевич назначил нам курс лечения. Оказалось, и у меня, и у мамы были болячки, о которых мы даже не догадывались. Цитомегаловирус, герпес… Врач контролировал все до малейших деталей.
- Обычно женщин, которым уже за сорок, мы отговариваем от подобных затей, — рассказывает «ФАКТАМ» медицинский директор Центра репродукции человека «Имплант» Николай Грищенко. — Ведь мало того что это небезопасно, нужно еще задуматься о том, кто, как говорится, пойдет к детям на выпускной. Но это был особый случай. Здесь матерью хотела стать молодая женщина, а Анна Николаевна просто решила ей в этом помочь. Обследовав женщину, мы пришли к выводу, что она имеет все шансы выносить ребенка. Анна Николаевна и Ира молодцы — не проигнорировали ни одно мое наставление, шли строго по инструкции.
- А как же иначе? Мы ведь так хотели малыша, — говорит Ирина. — За этот шанс мы ухватились, как за соломинку. Процесс подготовки к искусственному оплодотворению проходил довольно легко. Только в последний месяц маму начало подташнивать от таблеток. А доктор, услышав об этом… с облегчением вздохнул: «Вы еще легко отделались! Видели бы, какие у людей бывают симптомы».
- Я все говорила: главное, чтобы подсадили яйцеклетку, а там уже выношу, — рассказывает Анна Николаевна. — Сама процедура искусственного оплодотворения — безболезненный процесс. Возникли проблемы только с терапевтом. Ведь перед тем, как переходить к оплодотворению, врач из государственной клиники должен был написать заключение, что мне можно рожать. Это помимо заключений врачей частной клиники. Но кто возьмет на себя ответственность написать, что для 52-летней женщины это безопасно? «У вашей дочери идея фикс, с этим ничего не поделаешь, — в один голос говорили врачи. — Но вы ведь взрослая женщина, одумайтесь! В вашем возрасте суррогатное материнство — это приговор». Еле уговорили одного терапевта. И уже через неделю после оплодотворения я вспомнила молодость — начался токсикоз.
- Тест на беременность мы сделали на день раньше, чем сказал Николай Григорьевич. Не могли больше ждать! — смеется Ирина. — Когда я увидела две полоски, от счастья чуть не упала в обморок. У нас будет ребенок! Николай Григорьевич позвонил нам на час раньше, чем договаривались, — сам сгорал от нетерпения. Узнав, что мы сделали тест еще вчера, отругал: «В таких случаях нужно сразу звонить врачу! Или вы думаете, я не волнуюсь?!»
«Мама потеряла очень много крови — ей потребовалась помощь 22 доноров»
- Мы подсадили Анне Николаевне два эмбриона, — рассказывает Николай Грищенко. — Если бы подсадили только один, шанс забеременеть был бы очень маленьким. Рискованно было подсаживать и три — если бы прижились все, тройню Анна Николаевна не смогла бы выносить.
Через три месяца Анна Николаевна с дочкой пошли на УЗИ. Посмотрев на экран, врач расплылся в улыбке: «Поздравляю, мамочки. У вас двойня».
- У меня перехватило дыхание, — делится воспоминаниями Ирина. — Судьба решила подарить нам сразу двоих малышей! Врач показал нам два пятнышка на экране. У меня даже фотография на память осталась, — Ирина достает из семейного альбома снимок УЗИ. — Видите, это Саша, а это Арсений. Санька — это, наверное, то пятно, которое побольше. Он у нас крупнее.
- Все врачи поражались тому, как легко протекала моя беременность, — улыбается Анна Николаевна. — Может, все было так, потому что мы отнеслись к этому легко — не думали о плохих последствиях, о грозящей мне опасности. Просто тихо радовались и ждали пополнения в семье. Когда Артемка увидел, что у меня растет живот, не выдержал и рассказал ребятам во дворе, что его бабушка через полгода будет рожать. Потом еще обижался, что мальчишки над ним смеялись. Но их можно понять, не каждый день встретишь такую бабушку.
С трудностями Анна Николаевна столкнулась только на последних месяцах беременности. У нее начались боли в суставах. С каждым днем ходить было все тяжелее, и перед родами женщине пришлось даже взять костыли.
- Мне не хватало кальция, — объясняет Анна Николаевна. — В моем возрасте многие и без беременности страдают такой проблемой. А у меня остатки кальция забирали малыши. Еще я не могла сидеть — живот был очень большой, и это при моих 150 сантиметрах роста! Но это все ерунда, — отмахивается женщина. — Кстати, перед родами мне приснилось, что я купаюсь в море с дельфинами. Было так хорошо и приятно. Наверное, поэтому и роды прошли нормально.
- Для кого-то нормально, а кто-то чуть не поседел за это время, — сетует Ирина. — Кесарево сечение сделали быстро, но мне показалось, что прошла целая вечность. Вдруг услышала пронзительный детский крик. А буквально через секунду — второй. Это родились наши крошки.
Внезапно в соседней комнате раздается плач.
- Это наш Сашуня кричит. Наверное, почувствовал, что о нем говорят, — улыбается Ирина. Анна Николаевна заносит в комнату малыша. — Мы их даже по крику различаем. Мама все переживала, чтобы деток не пришлось оставлять на сохранение. Но куда там! Сашка родился весом 3,800 килограмма, а Сенька — 2,760. До сих пор не понимаю, как моя хрупкая мама смогла выносить такую тяжесть. Между нашими богатырями 32 секунды разницы. Правда, за время родов мама потеряла очень много крови — ей потребовалась помощь 22 доноров.
- А почему Арсений и Александр? — интересуюсь у новоиспеченных мамочек.
- Мы сначала хотели, чтобы вместо Саши был Аркадий, — говорит Ирина. — Знаете, три ребенка на букву «А» — Артем, Арсений и Аркадий. Но тут запротестовал Артем: «Дайте мне назвать того, который больше». И с ходу придумал имя — Александр. Муж не нарадуется — приходя с работы, только с детками и возится.
- Вот только с регистрацией возникли проблемы, — продолжает Ирина. — Еще за несколько месяцев до родов мы с мамой в присутствии нотариуса заключили договор, по которому она, родив малышей, должна была написать отказ, а я в течение двух дней обязывалась их зарегистрировать. После того как мама написала отказ, я побежала в Днепровский загс. Но там мне… отказали, потребовав генетическую экспертизу. Я попыталась доказать, что в условиях договора этого не было, но сотрудники загса были непреклонны: такие, мол, правила. Нашу справку о том, чью яйцеклетку подсадили маме, они во внимание не приняли. Пришлось платить за эту экспертизу пять тысяч гривен и неделю ждать результатов. Еле уговорили врачей оставить детей в роддоме — в противном случае их отдали бы в детдом. А когда я принесла в загс результаты экспертизы, выяснилось, что сотрудники что-то перепутали и для регистрации было достаточно одной справки. Измотали нервы, одним словом.
- Сеньку мы ежиком называем, — говорит Анна Николаевна, занося в комнату второго малыша. — Он все время сворачивается в клубочек и сопит. А Сашка медвежонок — большой и пухленький.
Внезапно в квартиру залетает темноволосый мальчуган. Это восьмилетний Артем вернулся из летнего лагеря.
- Артемка, к нам из газеты пришли, — сообщает сыну Ирина. — Расскажи что-нибудь о братиках.
- Английскому их буду учить! — радостно говорит Артем, неся велосипед к лестнице. — Но они растут как-то медленно.
- Учиться очень любит, — шепчет мне Ирина. — Артемушка, продемонстрируй тете свои знания по английскому. Вот спой песенку.
Мальчуган закатывает глаза и, спускаясь по лестнице, заводит веселую песню.
- Мы добились своего — теперь у нас большая семья, — улыбается Ирина. — Знаете, я часто вспоминаю сказку о детях Сильвестре и Сильвио, которую читала Артему в детстве. Дети услышали, как в лесу между собой разговаривают сосны, и уговорили лесника не рубить их. Деревья за это наградили их даром: стоило ребятам выйти из дому, как все вокруг расцветало, и люди им улыбались. Так и мы — идем по улице с нашими детками и ловим на себе теплые взгляды. Что еще нужно для счастья?
658Читайте нас в Facebook
