«Разбудите меня! Ведь так не бывает! Инсульт в 16 лет не бывает! И тупых врачей в Москве не бывает!» — написал за две недели до смерти Саша Лаврентьев, юный поэт из Полтавы, ожидавший трансплантации сердца
Полгода «ФАКТЫ» следили за состоянием здоровья Саши Лаврентьева — умного, эрудированного, талантливого мальчика из Полтавы. Еще два года назад врачи сказали, что спасти его может только пересадка сердца. По рекомендации ведущей популярной детской телепрограммы «Самый умный» Тины Канделаки Сашу определили в одну из лучших московских клиник — Научный центр сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева Российской академии медицинских наук. Хоть мальчик и не принимал участия в интеллектуальном шоу (ему нельзя было волноваться), но дружил со многими членами клуба «Самый умный», регулярно общался с ними в интернете. Все это время наши читатели не только в Украине, но и за рубежом морально и материально поддерживали Сашу и его маму. Благодаря общим стараниям необходимая сумма для трансплантации была собрана. Мы ждали положительных результатов из московской клиники. К сожалению, в последние месяцы от Сашиной мамы приходили все больше неприятные новости: у мальчика появилась одышка, его мучили сильные головные боли, он перестал подниматься с постели… «Сашка ослеп! Сейчас он в реанимации, вчера случился инсульт», — с отчаянием сообщила Ольга Владиславовна 20 января. За этим другая беда — развилась пневмония, после нее — отек легких. Увы, спасти мальчика не удалось. Саша Лаврентьев умер. Ему было всего шестнадцать…
«Может быть, они вообще ждут, чтобы я сдох?»
Находясь в Москве, Саша писал стихи на русском языке. Почти до самой смерти. Вот одно из последних его сочинений.
- Терпи! — шептали. Я терпел.
- Ты подожди! — сказали. Ждал.
- Всяк чашу пьет свою. — Я пил
И на судьбу не нарекал.
И говорил я невпопад.
И оказался не у дел.
И мой вишневый буйный сад,
Чуть вспыхнув, сразу догорел…
Кадр черно-белого кино -
Шуршит опавшая листва…
А мне давно уж все равно.
Одни слова. Одни слова…
- Прочитав уже после смерти сына его переписку с друзьями в интернете и дневник, который он начал вести накануне поездки в клинику, я поразилась его откровениям, — говорит Ольга Тарасина, Сашина мама. — Ему было больно, плохо, одиноко… Меня он щадил и старался не показывать своих душевных страданий. Сашка постоянно шутил, даже в самые тяжелые минуты, и, наверное, поэтому, когда он жаловался медперсоналу на плохое самочувствие, ему… не верили. Отвечали, что он притворяется. Дескать, все поэты — фантазеры. Он тужился, старался казаться здоровым, терпел. А я, вместо того чтобы сидеть возле сына, следить за его лечением и обсуждать нюансы Сашиного самочувствия с врачами, моталась в поисках денег на операцию между Москвой, Полтавой и Киевом. Искала спонсоров, писала письма чиновникам, обращалась в благотворительные фонды, просила, выстаивала, как некрасовские крепостные, у парадных подъездов, умоляла… Не понимая, что ребенка убивает человеческое равнодушие. Каково мне было узнать от директора центра уже после смерти сына, что подходящее донорское сердце — 33-летней женщины — нашли еще в октябре…
Почему ж трансплантация не состоялась? Вопрос так и остался открытым. Возможно, потому, что в нужный момент у Сашиной мамы еще не хватало денег на операцию? Тогда зачем затевалась вся эта история?
«Мне очень плохо, — писал Саша 16 января своей подруге Жене Давыдовой из Таганрога Ростовской области, с которой познакомился на сайте игры «Самый умный». — Хуже. Я реально умираю. Женька, напиши письмо еще какому-нибудь Путину, а то я боюсь, что они (руководство медицинского центра. — Авт. ) деньги прикарманили и ничего не будут делать. Может быть, они вообще ждут, чтобы я сдох?»
В письме другой приятельнице, уже после инсульта, за две недели до смерти, Саша написал крупными буквами (когда зрение немного восстановилось): «Дышать больно, как будто в легких сидит толпа ежиков. Не могу ходить, лежу, как земноводный крокодил. Кашляю всю ночь, и сердце болит. Блин, разбудите кто меня! Ведь так не бывает! Инсульт в шестнадцать лет не бывает! И тупых врачей в Москве не бывает!»
… На Москву у Саши и его мамы были большие надежды. В Украине трансплантации сердца вплоть до конца прошлого года находились под запретом Министерства здравоохранения. Оставалось искать заграничные клиники. Но толком никто из медицинских чиновников ничего не мог (или не хотел) посоветовать. А тут поступило предложение от популярной телеведущей Тины Канделаки показать Сашу специалистам Центра Бакулева, которым заведует ее земляк из Грузии Лео Бокерия. Ольга Тарасина везла туда сына на консультацию, однако забрать его домой ей не позволили — состояние ребенка было крайне тяжелым. После необходимых обследований его имя внесли в лист ожидания донорского сердца.
- В этой клинике работают блестящие кардиохирурги, очень добрые и внимательные медсестры и санитарки, многим из них я буду благодарна до конца дней своих — они относились к моему сыночку, как к родному, — рассказывает Ольга Владиславовна. — Однако не все кардиологи, ведущие дооперационных больных, обладают достаточной степенью сострадания, внимательности… К сожалению, Саша попал к такому доктору. Она не реагировала на его жалобы, не замечала, что в палате не включены батареи и не заклеены окна, отчего сын без конца простужался. А когда мы с Санькой перешли в гостевую комнату при институте, она забыла(!) обеспечить ребенка препаратами, разжижающими кровь. Хотя при том количестве медикаментов, которые он принимал, это обязательно. И вместо того, чтобы назначить введение лекарственного раствора «Мексидол» капельно, врач назначила струйно. После каждой такой инъекции Саша жаловался, что сходит с ума. Это потом я взяла справочник по фармакологии и фармакотерапии и вычитала, что после инсультов раствор «Мексидола» вводят капельно, чтобы не спровоцировать движение тромбов в кровотоке! Вскрытие показало, что у ребенка были многочисленные тромбы и разрывы мелких ответвлений легочной артерии. Это одна из возможных причин отека мозга и, в конечном итоге, смерти.
Мать надеялась, что поддержать сердце ее ребенка в ожидании трансплантации поможет препарат «Симдакс», который ранее ему дважды помогал (он увеличивает силу сокращения миокарда). Однако консилиум врачей, на котором определялось дальнейшее лечение Саши Лаврентьева, пришел к заключению, что перенесенный инсульт является противопоказанием для применения этого препарата.
- За консилиум, кстати, мне выставили солидный счет, — продолжает Ольга Владиславовна. — Тем не менее коллегиальное решение было проигнорировано, и Саше… начали вводить «Симдакс», что, вероятнее всего, и спровоцировало мерцательную аритмию, закончившуюся остановкой сердца… Кто выдал такое распоряжение, я не знаю, поскольку после моих жалоб на палатного врача та срочно ушла на больничный.
«Эта поездка только продлила мои мучения»
Кардиологи часто говорили Ольге Тарасиной: сам по себе диагноз ее ребенка (дилатационная кардиомиопатия) уже приговор. Но какая же мать будет сидеть, сложа руки, и ждать конца? Она сделала все и даже больше, чтобы продлить жизнь своему сыну. Сашино больное сердце при должной поддержке еще могло бы работать достаточно долго. Об этом в частных беседах с женщиной, игнорируя медицинскую корпоративность, высказывались врачи отделения. Получается, в известном кардиологическом центре не смогли оказать этой должной поддержки? Мать не знает, что думать. Поскольку ни копии истории болезни, ни хотя бы выписки из нее, ни комплексного отчета патологоанатома о причине смерти ее сына женщина до сих пор не получила, хотя заявление о выдаче этих документов она написала еще 11 февраля, будучи в Москве.
Цена Сашиной операции и послеоперационной реабилитации составляла 33 тысячи долларов. Однако в Москве для украинцев (иностранцев в соседнем государстве) очень дорого обходятся пребывание в клинике и обследования. Сутки в коммерческой палате стоят почти 500 долларов. Тина Канделаки, взявшая поначалу Сашу Лаврентьева под опеку, смогла проплатить лишь незначительную сумму необходимых расходов. Ольга Тарасина надеялась, что поможет Министерство здравоохранения Украины. И оно действительно перечислило свыше трех миллионов российских рублей (1миллион 100 тысяч гривен) на счет центра для лечения Александра Лаврентьева. Но деньги из Киева были отправлены лишь 17 января этого года.
- Я узнала о перечислении уже после Сашиной смерти, — вытирает заплаканные глаза Ольга Владиславовна. — Странно, что меня никто не поставил об этом в известность. Но еще более странным кажется то, откуда в украинском Министерстве здравоохранения взялись деньги в начале нового бюджетного года при отсутствии государственного бюджета. Возможно, они остались с прошлого года. То есть, когда появилось донорское сердце для Саши, деньги у министерства были?! Но тогда чиновники из этого ведомства почему-то задержали проплату, требуя от меня счет из российской клиники на… украинском языке. Поэтому, возможно, мой сын и не дождался трансплантации.
С нового года, не имея возможности платить огромные деньги за пребывание в коммерческой палате, Ольга Владиславовна по согласованию с руководством центра вынуждена была перейти с сыном в гостевую комнату.
«Заведующая отделением сказала сегодня, что ко мне никто из врачей приходить не будет, и если мама хочет, чтобы меня лечили, пусть оформляет меня в платную палату, — написал Саша Жене Давыдовой спустя несколько дней после переселения. — В федеральной палате для меня места нет, потому что за те места они отчитываются перед своим министерством. Только в коммерческую! И что я реанимационный больной и должен находиться в палате, а не в гостевой комнате.
Я так жалею, что вообще приехал сюда. Эта поездка только продлила мои мучения. Уже давно бы умер, и уже ничего бы не болело, и не было бы этих унижений».
- Если бы я знала о том, что должны поступить деньги из украинского Министерства здравоохранения, мы бы не переходили в гостевую комнату, оставались бы в палате, и Саньке кололи бы, как и раньше, разжижающий кровь «Фроксепарин». Да его обычный аспирин мог бы спасти! — плачет безутешная мать. — Но как только мы оказались не в состоянии платить за пребывание в дорогой палате, отношение лечащего врача к нам изменилось. Хотя другие медработники по-прежнему были к нам добры и внимательны. Эх, если бы у Саши был другой врач…
Теперь Ольга Владиславовна обеспокоена тем, чтобы целевые средства, выделенные Минздравом на лечение ее ребенка, были возвращены обратно. Мать, потерявшая единственного сына, надеется, что они пойдут на спасение других больных в Украине в столичном Центре сердца.
Не имея денег на покупку паззлов, мама предложила сыну играть… словами. Так родился поэт Александр Лаврентьев
… Саша очень любил жизнь. И успел за шестнадцать лет столько, что иному и трех жизней не хватило бы. Из-за болезни сердца в школу он ходил совсем немного, поэтому не был испорчен системой среднего образования. Мир познавал по книгам. Его интересовало все: история, философия, живопись, языки, литература, археология… Мечтал стать археологом. «Эта работа не для тебя», — доказывала сыну мать. «Но ведь можно заниматься наукой, не обязательно лопатой копать», — определил мальчик свой путь в будущей профессии.
Он был весьма разносторонним человеком, и все, за что ни брался, ему давалось без особого труда. Посещая занятия в компьютерной академии, научился делать мультики. Освоив технику художественной лепки из глины, создавал такие замечательные фигурки, что, казалось, они живые, у каждой свое настроение. Увы, дома их не осталось — Ольга Владиславовна раздарила творения сына врачам, которые лечили Саньку.
В последнее время Александр Лаврентьев был занят переводами. Максимилиана Волошина переводил на украинский, а Юрка Покальчука — на русский. И в этом чувствовалось мастерство литератора.
Может, Саша стал бы знаменитым поэтом или прозаиком. К сочинительству его подтолкнула мама. Не хватало денег, чтобы купить маленькому сыну паззлы, о чем он просил, вот и предложила Саньке играть словами, придумывая им рифмы. У него это выходило легко и красиво. Одно из первых своих стихотворений Саша посвятил маме:
На знiмку старому i сонце, i вiтер,
I лагiдно мама всмiхаїться звiдти.
Той погляд менi дуже добре знайомий.
Мене зустрiчає щохвилi вiн вдома.
- Помню, в четвертом классе Санька написал эпиграмму на одноклассника, так его бабушка приходила к нам разбираться — обиделась, — листает семейный фотоальбом Ольга Владиславовна. — Слава Богу, это не отбило охоту у сына к сочинительству. Уже в десять лет он стал лауреатом всеукраинского поэтического конкурса «Новў ўмена Укра∙ни». Потом победил в творческих конкурсах Полтавского музея Ивана Котляревского «Посмiхнiмось щиро Вишнi» и «Енеївi нащадки». А в 2008 году занял первые места сразу в двух номинациях на Международном фестивале юных литераторов и журналистов «Рекiтське сузiр'я». Вот сколько грамот и дипломов оставил мне…
Постоянными героями Сашкиных произведений были дворовые ребята — Артем, Петька и Дима. Они жили в захудалом общежитии на окраине Полтавы, вместе ходили на рыбалку, вечно что-то придумывали. Еще один приятель мальчика, Юра, частенько задирал Сашку, не понимая, почему тот не может бегать, как все ребята, не лезет в драку, когда нужно отстаивать своих. Но как же плакал паренек в день Сашиных похорон!
- Несколько дней назад ребята навестили меня, обещали, когда потеплеет, благоустроить Санькину могилу, — говорит Ольга Владиславовна. — А дети из клуба «Самый умный» обещают собрать деньги на памятник. Я отдала полтавским мальчишкам Сашину удочку и диски. А приедет Тема, он сейчас учится в Харькове, подарю ему велосипед. Так сын хотел…
Этот велосипед года два назад Санька купил на собственные деньги, сложив гонорары за стихи и премии за победы в поэтических конкурсах. К сожалению, накататься на нем не успел — сердце стало давать сбои. Не осуществил он и свою мечту — купить велик 85-летней бабушке Насте из Карловки (райцентр в Полтавской области), чтобы та могла за хлебом в магазин ездить.
Зато юный полтавский поэт Александр Лаврентьев успел удивить нас разножанровыми и глубокими по смыслу произведениями. Они получили высокую оценку мэтров украинской поэзии и литературы Бориса Олийныка, Всеволода Нестайко, американского писателя и общественного деятеля Владимира-Вальтера Ковалика. И, думаю, их еще оценят миллионы читателей, если Сашины стихи и проза увидят свет в книгах. Авторский сборник «Полтава у вишневому вiнку», который был напечатан небольшим тиражом, давно разошелся.
- Мои воспитанники иллюстрировали Сашин первый сборник, — говорит Наталья Сташкевич, руководитель студии изобразительного искусства «Соняшник» при Полтавском дворце детского и юношеского творчества. — Его стихи поразили меня литературной стройностью, яркостью образов, законченностью. Саша имел такую большую душу, что все, кто соприкасался с подростком, тонули в ней. Поразительно, как он умел объединять вокруг себя всех добрых людей, независимо от их возраста, социального статуса. Когда Саша болел, мы делали большие стенды с его стихами и иллюстрациями к ним, выставляли их в людных местах, собирали благотворительные взносы. Теперь хотим выпустить сборник произведений Саши Лаврентьева с этими рисунками.
Случай с Александром Лаврентьевым взбудоражил общественность. Рассказав о его проблеме, «ФАКТЫ» подняли вопрос: почему больные, которым требуется трансплантация сердца, вынуждены искать заграничные клиники и платить за операции огромные деньги? Ведь не все могут найти необходимые средства, а если они есть, то деньги пополняют казну чужих государств, вместо того чтобы идти на развитие отечественной медицины. Почему же наши светила кардиологии не делают трансплантаций? Обсуждение этой проблемы велось также на сайтах национального медицинского интернет-проекта »Likar. info« и Международной благотворительной фундации «Лікар. Інфонд». Как выяснилось, дело в том, что Министерство здравоохранения Украины несколько лет не выдавало лицензий на проведение таких операций! Киевский городской Центр сердца, который возглавляет кардиохирург с мировым именем Борис Тодуров, два года не мог получить разрешение на практику трансплантаций. И это при наличии всех необходимых документов, прекрасной материальной базы и высококвалифицированных специалистов. Саша Лаврентьев был пациентом Бориса Михайловича, и если бы не эти законодательные ограничения, ребенка, скорее всего, удалось бы спасти. Но центр получил лицензию на проведение трансплантаций только в конце прошлого года — после того, как руководство «Likar. info» собрало пресс-конференцию для обсуждения наболевшей проблемы с участием всех заинтересованных сторон. Теперь более двух тысяч украинцев, нуждающихся в пересадке донорского сердца, имеют возможность оперироваться в своей стране.
- Получается, Сашин случай стал прецедентом, благодаря которому столичный Центр сердца смог наконец-то получить министерскую лицензию на проведение трансплантаций, — говорит Сашина мама. — Мой сын заплатил за это своей жизнью. А ведь он очень хотел жить! Верил, что мы выберемся из общежития и купим маленький домик за городом. Мечтал ухаживать за садом, огородом, завести кота с собакой. Говорил: «Когда меня «отреставрируют», буду гулять на улице в любую погоду». Последние 187 суток своей жизни, которые он провел в московской клинике, были для него очень тяжелыми в моральном плане, поскольку мальчик был оторван от дома. «Скоро буду разговаривать с рыбами в аквариумах и с телевизором», — писал сын в своем дневнике. Спасало общение в интернете с новыми и старыми друзьями. Они и сейчас просят меня не закрывать его страничку, посвящают ему стихи и рассказы, восхищаются его мужеством. «Санька, ты герой!» — пишут. Молятся за упокой его души. Некоторые даже после смерти просят добавить их в его друзья.
Хотя, как видно из Сашиных записей в дневнике, он боялся. Боялся, что его не возьмут на трансплантацию по жизненным показаниям. Боялся спать по ночам, чтобы не задохнуться во сне. Саша понимал: он умирает. «Поначалу меня коробило, — писал он друзьям, — когда кто-нибудь из сотрудников центра, заглядывая в палату, удивленно спрашивал: «Ты еще здесь?» Как будто ждали моей смерти. А потом я начал отвечать вопросом на вопрос: «А вы?»
В минуты, когда ему было особенно тяжело, рассказывала мама, Сашка кричал: «Трепыхаешься, карабкаешься… А смысл? Введите мне смертельную инъекцию! Или сделайте что-нибудь, чтобы я сошел с ума и ничего не понимал!»
… Перед тем как Саши не стало, одной из его подруг привиделась смерть мальчика. «Тебе не жалко оставлять свою маму одну?» — спросила Саньку девочка. «Жалко, — ответил он, поразмыслив. — Но я не хочу возвращаться, не хочу обрекать себя на продолжение мучений. Жизнь — это ведь временно»…
P. S. Полтавские журналисты решили снять об Александре Лаврентьеве полнометражный документальный фильм и издать о нем книгу. Он снова вернется к нам!
2603Читайте нас в Facebook
