ПОИСК
Житейские истории

«Когда у дочки случился третий рецидив, многие говорили: «Сколько можно? Смирись!». Но я не могу — ведь это мой ребенок, который очень хочет жить»

0:00 2 сентября 2010
«когда у дочки случился третий рецидив, многие говорили: «сколько можно? Смирись! « но я не могу — ведь это мой ребенок, который очень хочет жить»
Инна АЙЗЕНБЕРГ, специально для «ФАКТОВ» (Черкассы-Киев)
Уже четыре года шестилетняя Алина изо всех сил борется с лейкозом — тяжелым заболеванием крови. Сейчас у малышки есть шанс на выздоровление, но для этого ей необходима пересадка костного мозга от неродственного донора

Несмотря на тяжелую болезнь, шестилетняя Алина из Черкасс встретила меня широкой улыбкой. Девочка еще совсем маленькая, но на мир смотрит по-взрослому и изо всех сил старается не обращать внимания на мучительную боль. Большую часть своей жизни малышка провела в онкологическом центре.

«Мы постоянно проходили обследования — никаких плохих показателей не было»

 — Все началось… с кашля, — с болью вспоминает Леся Стрелец, мама девочки.  — Когда дочке было два года, она по ночам начала очень тяжело кашлять, затем возникли головные боли, слабость. Доктор сказал, что это простуда. Симптомы действительно были очень похожи. Я поила ребенка микстурами, горячим молоком с медом, но легче не становилось. Вскоре у нее на пяточках появилась непонятная сыпь. Врачи подозревали аллергию, назначили лечение. Но ничего не помогало. Мы обегали всех специалистов — от кардиолога до дерматолога, — а когда обратились к онкологу, выяснилось, что у дочки острый лимфобластный лейкоз.

Алина всегда была очень активным ребенком, никто и подумать не мог, что у нее такое тяжелое заболевание. Мы постоянно проходили все обследования — никаких плохих показателей не было, а тут такое…

Лесе с трудом дается рассказ. Она периодически замолкает, чтобы собраться с силами и не расплакаться.

РЕКЛАМА

 — От первого брака у меня 20-летняя дочь, — продолжает женщина.  — Катя получала образование сразу по двум специальностям, но, когда мы попали в больницу, ей пришлось забрать документы с одного факультета. Ведь на лечение нужны были большие деньги. С отцом Алины мы в разводе. У его матери рак (четвертая стадия), он не может помогать нам с дочкой. С тех пор как Алинка заболела, у меня нет возможности работать. До этого я периодически подрабатывала бухгалтером, но сейчас мне надо постоянно быть около ребенка. А все препараты, хорошее питание, которое нужно дочери, очень дорого стоят.

Девочке провели необходимое лечение, длившееся два года. Когда самочувствие Алины улучшилось и все анализы были в норме, ее выписали домой.

РЕКЛАМА

 — Дочка выглядела здоровым и веселым ребенком, — рассказывает Леся.  — Она даже начала ходить на танцы и в художественную школу, у нее все получалось. На дому Алина занималась с учительницей чтением и письмом. Одним словом, готовилась к школе. Я регулярно водила дочку на все анализы, следила за ее здоровьем. Но спустя год у нее снова ухудшилось самочувствие. Специалисты обнаружили рецидив. Более того, к предыдущему диагнозу добавился еще нейролейкоз, то есть опухолевые клетки пробрались и в центральную нервную систему.

 — В таких случаях ребенку нужна пересадка костного мозга от близкого родственника, — объясняет заведующая Черкасским областным центром детской онкологии и гематологии Ирина Иванова.  — Мы взяли все анализы у родственников Алины, но ни родители, ни сестра девочки не подходят в качестве доноров. В таких случаях единственный шанс помочь — пересадка костного мозга от неродственного донора.

РЕКЛАМА

В мире существуют определенные банки данных, где хранится медицинская информация о людях, готовых стать донорами. В Украине пока нет подобного банка, поэтому нам закрыт доступ к информации других стран. Дать запрос в международный банк согласились белорусские коллеги. Это дорогостоящая операция. Цена одного только запроса составляет три тысячи евро, не говоря уже о покупке костного мозга и проведении пересадки.

Благодаря помощи и поддержке неравнодушных людей, в апреле Леся повезла дочку в белорусскую клинику на предоперационное лечение. Девочке провели интенсивную терапию, но во время очередных анализов выяснилось: все показатели значительно ухудшились. Лечение приостановили, и Алина с мамой вернулись в Украину.

«Я пыталась заложить квартиру, чтобы получить в банке кредит на лечение дочки, но мне отказали, так как в квартире прописан ребенок»

 — Мы с Алиной постоянно находились дома, мне было больно и тяжело наблюдать, как она страдает, — рассказывает Леся.  — В Черкассах нет хосписа, и я не знаю, есть ли они вообще в Украине. Я фактически напросилась в онкологический центр, лишь бы не оставаться одной с ребенком в таком тяжелом состоянии. Алина стала более активной, жизнерадостной, снова начала рисовать. И вдруг при очередном обследовании выяснилось, что показатели девочки значительно улучшились.

 — В крови больных лейкозом есть так называемые бласты — опухолевые клетки, — рассказывает Ирина Иванова.  — В норме у ребенка их должно быть не больше пяти процентов в костном мозге — лишь в таком случае (когда достигнута ремиссия) можно делать пересадку. После возвращения из Белоруссии у Алины этих клеток было 87 процентов. Сегодня же их только 13 процентов! Сейчас у малышки есть шанс на выздоровление, но для этого нужна операция. Черкасские врачи считают, что это запоз-

далая реакция организма на лечение за границей. Это совершенно необычная ситуация. Сейчас девочке нужно срочно продолжить лечение в Белоруссии, и если все будет хорошо — сделать трансплантацию.

 — Когда я позвонила в Минск сообщить о хороших показателях, врачи не верили, — говорит Леся.  — Мы переслали им официальные результаты анализов, и теперь белорусские специалисты ждут нас, чтобы провести Алине еще один курс химиотерапии. Если все будет хорошо, лишь после этого можно будет делать пересадку костного мозга. Я верю, что нам повезет. Конечно, необходимы большие суммы денег, но мне их просто негде взять. Единственное имущество, которое у меня осталось, — квартира. Я пыталась ее заложить, чтобы получить в банке кредит, но мне отказали, так как в квартире прописан ребенок. А по закону Украины в таком случае жилье закладывать нельзя.

За четыре года болезни дочери я залезла в долги. Во время курса химиотерапии за день уходило до тысячи гривен. Когда у дочки случился третий рецидив, многие говорили: «Сколько можно бороться? Смирись!» Но я не могу, ведь это мой ребенок, который очень хочет жить.

Когда потребовались деньги на поездку и лечение за границей, я обращалась куда только можно: во многие благотворительные фонды, к служителям церкви. Мои письма лежат у некоторых депутатов на столе, но никто на них так и не ответил. Алину не раз показывали по телевизору, писали о ней в газетах. Я разместила много заметок в интернете в надежде, что кто-то откликнется и поддержит моего ребенка. В основном помогали самые обычные люди. Помню, сижу как-то в больнице и плачу. В кошельке осталось тридцать гривен, а завтра нужно проводить лечение. Вдруг меня позвала соседка по палате: пришли люди, узнавшие о болезни Алины и очень хотят помочь, протянули мне конверт, в котором было семьсот гривен.

А однажды пришла пожилая женщина, которая торгует на базаре недалеко от больницы, и дала пятьдесят гривен со словами: «Все, что сегодня заработала. Возьми, купишь что-то дочке». Как все-таки важно, что встречаются такие отзывчивые и неравнодушные люди. Часто звонили и те, кто просто интересовался здоровьем дочери, поддерживал, говорил добрые слова. Для меня это очень много значит.

«Стоило мне отойти на несколько минут, как дочка с еще одним мальчиком побежали к главному врачу и начали  просить… детскую площадку»

Во время разговора Леся с Алиной показывают рисунки девочки, которыми увешаны все стены игровой комнаты больницы. Каждый рисунок малышки — отдельная история. На одном из них изображен ежик с яблоками из сказки, которую Алина прочла сама, а на другом — четыре рыбки: мама, папа и двое деток. Есть в ее коллекции и потрясающий рисунок кота Леопольда.

 — Детям, страдающим онкологическими заболеваниями, нельзя травмироваться, поэтому площадки, на которых играют малыши, должны быть защищенными, мягкими, — рассказывает Леся.  — В Белоруссии Алина увидела специально оборудованную площадку и очень хотела, чтобы в Черкассах построили такую же. Стоило мне отойти на несколько минут, как дочка с еще одним мальчиком побежали к главному врачу и начали просить детскую площадку: «Нам нужен свой мир, мы хотим играть, пока взрослые заняты». После этого в игровую привезли лошадку, которую также просили дети. Надеемся, что скоро построят и площадку.

Малышка понимает всю серьезность своего заболевания и очень ответственно относится к здоровью. Лесе даже не нужно контролировать, регулярно ли дочка принимает лекарства — Алина знает: раз нужно — значит, нужно.

 — Химиотерапия, которую дочка проходила в Минске, была очень тяжелой и болезненной, — вспоминает Леся.  — Но Алина мужественно терпела боль. Только когда уже совсем не оставалось сил, смотрела на меня и спрашивала: «Мама, мне еще нужно делать пункцию?» «Нужно!» — отвечала я. И она терпела.

Накануне выхода статьи «ФАКТАМ» стало известно, что государство выделило деньги на лечение Алины. В понедельник Леся с дочкой уехали в Белоруссию. Очень хочется верить, что все пройдет успешно и малышке смогут сделать пересадку костного мозга. Но семье девочки по-прежнему нужна материальная и моральная поддержка.

P. S. Тем, кто готов поддержать Алину, сообщаем номер телефона ее сестры Кати: (067) 472-64-45.

1278

Читайте нас в Facebook

РЕКЛАМА
Заметили ошибку? Выделите её и нажмите CTRL+Enter
    Введите вашу жалобу
Следующий материал
Новости партнеров