«Я никогда не хвастался, что могу гвозди в розетку голыми руками засовывать. Но когда нужно было подключать провода под сумасшедшим напряжением — электрики звали меня»
По-научному физиологическая особенность Владимира Григорьевича называется так: повышенное сопротивление кожного покрова. Но у него оно не просто повышенное, а втрое(!) больше, чем у обычного человека: около тысячи килоОм. Тогда как норма колеблется от 250 до 400 единиц. Кульгейко спокойно берет оголенные провода, чинит розетки, не отключая напряжения в сети. При этом, в отличие от всех нас, ощущает не сильный удар, от которого на мгновение мутнеет в глазах, а… легкую щекотку. За шестьдесят два года работы электриком и радиотехником (первое изобретение маленький Володя сделал еще восьмилетним мальчиком) эта особенность организма не раз спасала ему жизнь.
«Одна комната в нашей квартире была доверху завалена всякими проводками и запчастями»
— А, Кульгейко! — улыбаются на мой вопрос, где найти Владимира Григорьевича, две женщины в сельском автобусе. — Изобретатель наш. У него дома раньше настоящие чудеса были — в хозяйстве техника сама по себе работала, все автоматическое. И свеклу резали машины, и картошку копали. Да еще общительный какой — зайдите в гости, не пожалеете.
Попутчицы показали мне домик на пригорке, на самом выезде из села Шестовица. Металлолом, запчасти, старенький полуразобранный «Москвич» и какие-то хитроумные приспособления, о которых даже вблизи не поймешь, что это и с чем их едят, — таким я увидела двор Владимира Кульгейко. На громкий лай сидящей на цепи дворняжки из дома вышла хозяйка, улыбчивая женщина небольшого роста.
— Меня зовут Наталья Леонтьевна, — представилась она. — Муж коз пасет. Сейчас позвоню ему на мобильный, чтобы домой шел. А вы пока проходите. Поосмотритесь…
Последовав совету хозяйки, я зашла в комнату и… обомлела. Здесь словно встретились два столетия: старинные, потемневшие от времени образа в иконостасе под вышитым рушником — и новенький ноутбук на столе. Старенькая радиола, модные сорок лет назад фотообои с видами деревьев, реки и поля — и книга «Компьютер». Видавшее виды бра в форме свечей — и мобильный телефон. Ну и, конечно, повсюду следы бурной радиодеятельности: провода, отвертки, батарейки, гайки, лампочки, микросхемы…
— Мы уже к журналистам привыкли, — приглашает меня за стол Наталья Леонтьевна. — Хотя муж никогда сам себя не рекламирует, но если кто интересуется, мы всегда рады. У нас постоянно двери для людей открыты. Бывает, что и важное начальство посещает. А иногда бедняки приходят — просто покушать. Водки им не наливаем, чтобы пьянство не поощрять, но тарелку каши или супа поставим обязательно.
— Вам повезло: такой хозяин дома!
— Он сейчас уже старый, ноги болят. Может разве что починить, если что-то поломается. К хозяйству, к дому у Володи тяги нету. Но радиотехника, электрика — это страсть всей жизни. Мы раньше в Чернигове жили, где нам дали трехкомнатную квартиру, там сейчас сын живет. Так вот, одна комната была доверху завалена всякими проводками, запчастями и еще бог знает чем. Но я никогда не ругалась по этому поводу. Мы вообще редко ссоримся. Уже, слава Богу, 48 лет женаты. Доживем — через два года приезжайте на золотую свадьбу! Знаете, мы с Володей практически с самого детства вместе. Родом из одного села Нежинского района — Великой Кошеливки. Учились в одной школе в параллельных классах. Потом стали дружить, долго встречались, больше пяти лет. А затем поженились.
В это время вернулся с пастбища Владимир Григорьевич. Седой, плечистый, он от души пожал мою ладонь большими натруженными руками.
— Я технарем родился, наверное, — начинает он свой рассказ. — И не скажу, что мне кто-то прививал любовь к радиоделу. Наоборот, отец был против, ругался, когда я лез ко всяким отверткам и проводкам. Боялся, видимо, что ребенок себе вред причинит. Но я не мог удержаться! Первое, что смастерил собственными руками, — детекторный приемник. Мне было восемь лет. Как раз тогда я познакомился с Федором, старшим братом моей будущей жены. Он пришел из армии, привез немецкий радиоприемник, который работал от электросети. «Федя, включи радио», — просим. «Так это немецкое, все равно ничего не разберете», — отшучивался он. А на самом деле понимал, что транслировать аппаратура в нашей деревне не сможет физически — питания нет. И вот я узнал, что из свинца, серы и проволоки нужно сделать кристалл, а потом этим детектором искать нужную частоту. Когда услышал «Говорит Киев!», от счастья чуть не подпрыгнул, — загораются глаза у Владимира Григорьевича. — А какая антенна к приемнику была — метров тридцать!
— Кто же вам подсказал, как сделать детектор? Ведь восьмилетний мальчик не может сам до этого додуматься!
— Я школьником постоянно писал в журналы юных техников, мне присылали схемы, статьи. По этим схемам я пытался что-то смастерить, сам много чего придумывал, но получалось процентов десять. Неудачные изделия приходилось переделывать, разбирать, снова паять… Но главное, есть что вспомнить, — хозяин дома пододвигает ко мне большущую папку, наполненную сотнями грамот, дипломов, вырезок из газет, которые писали о талантливом юном радиолюбителе.
«Сына я как фанат радиодела собирался назвать Радием»
— Кто-нибудь из известных в СССР деятелей поздравлял, вручал награды?
— Нет, — подумав, отвечает Владимир Григорьевич. — Но зато у меня было удостоверение члена клуба любителей радиотехники, подписанное самим Оскаром Патоном. А насчет знаменитостей… Больше других запомнился случай, когда я лицом к лицу столкнулся с Леонидом Быковым! Фильм «В бой идут одни «старики» снимали недалеко от Шестовицы, и артистов поселили в черниговской гостинице «Украина». А Леонид Быков в центре города, около памятника Ленину, по утрам выгуливал свою собачку. Мы разговорились о жизни, искусстве, кино — я ведь еще и кинолюбитель. Это очень здорово! Вот только самому прославиться не удалось. (Смеется. ) Я, например, сконструировал прибор, написал статью в журнал. Нужно было поехать в райцентр, внести кое-какие правки, а мне в редакции строго сказали, что автором нужно указать… директора предприятия, где я работал. Так что я, придумавший прибор и написавший материал, оказался соавтором, маленькими буковками внизу…
— А что конкретно вы изобрели?
— В тринадцать лет я сконструировал двухламповый усилитель к приемнику. Как сейчас помню: 5 марта 1953 года половина села слушала трансляцию с похорон Сталина у односельчанина, по хорошему радиоприемнику «Родина», а вторая половина — у меня, пацаненка, на самодельной радиоле. Все плачут, причитают, а меня распирает от гордости, что смог своими руками такое чудо собрать… Дальше все пошло-покатилось, как снежный ком. Сто рацпредложений, участие в четырех международных выставках в Москве и в восьми по Украине… В 1975 году за свои изобретения получил премию — три тысячи рублей. Огромные по тем временам деньги я потратил, конечно, на радиодетали. Еще сконструировал портативный набор — малюсенький, в пол-ладошки, телевизор и радиоприемник. Транслировал безукоризненно. Позже, уже работая в «Горсвете» в Чернигове, изобрел электронный выключатель уличного освещения, который позволял отключать целые улицы с пульта управления. А ведь раньше фонари нужно было включать-выключать поодиночке. Самая же большая моя гордость — автоматический переключатель цветов на светофоре. У меня даже патент на него есть!
— Вас, наверное, с руками-ногами взяли в какой-нибудь технический вуз?
— Я пытался поступить в Киевский политехнический. Но «пролетел» — конкурс был 17 человек на место. Пошел в Черниговский пединститут, на физмат. Нравилось! На каникулах и в выходные катался домой. И с девушкой своей, Наташей, повидаться, и родителям помочь. После третьего курса приехал на каникулы, а Федя, Наташин брат, который был заведующим межрайонным радиоузлом, заболел и попросил его заменить. Я согласился.
Однажды заметил в кладовой трансформатор. Оказалось, Федор не разобрался, как он работает, и убрал подальше. Я вытащил его на свет, докупил еще две лампы на 500 ватт и… увеличил мощность радиоузла вдвое! Во время проверки начальник из районной электросети увидел и обалдел. «По какой схеме вы все это сделали?» — «По своей», — не оробел я, двадцатилетний пацан. Обо мне написали в газете «Ленинский путь» и… оставили работать заведующим радиоузлом. В общем, 1 сентября я в институт не поехал. Мне пришла бумажка об отчислении за неявку, но я даже не расстроился. Ведь любимым делом занимаюсь! Через полтора года вдруг вызывают в вуз: заведовать лабораторией. Я не поверил: меня же отчислили! Но мне не только дали хорошую работу, но еще выделили общежитие и восстановили на четвертом курсе. Так мы с Наташей, к тому времени уже моей женой, переехали в Чернигов.
— Когда же вы за вашими изобретениями успели жениться?
— Ой, на свидание было ездить мукой — на мотоцикле по 12 километров каждые выходные, — вздыхает хозяин дома, поглядывая на супругу. — А познакомились мы на вечеринке. Понравились друг другу. Встречались, потом поженились. Родились двое детей. Сына я как фанат радиодела собирался назвать Радием. Когда пришел к жене в роддом, к нам зашла медсестричка, спросила, как назовем малыша. «А вас как зовут?» — ответил я ей вопросом на вопрос. «Радмира», — улыбнулась она. «Это судьба», думаю. И стал мой первенец Радмиром. А сестричку, Таню, уже он, шестилетний, называл. Так звали его любимую большую куклу, там даже варианты не рассматривались. (Смеется. ) И знаете, что здорово? Он такой же заядлый радиолюбитель, как и я. Ездил со мной на выставки. В 12 лет получил медаль за собственноручно сделанную автоматическую гирлянду бегущих огней. Ее потом в «Артек» забрали. А как наша мама была счастлива! Поздравляла, радовалась…
«Так боюсь уколов и врачей — хоть плачь!»
— У нас не дом, а склад, — притворно вздыхает Наталья Леонтьевна. — Володя ничего не может выкинуть: авось пригодится.
— Но ведь пригодилось же! — парирует муж. — Мы когда оставили Радмиру нашу квартиру в Чернигове и переехали сюда, то первым, что я сделал с нуля, стала бетономешалка. Позже и трактор собрал! Понапридумывал машины, чтобы и вспахивать можно, и картошку выкапывать… В доме тоже все было на автоматике. Буряки резал комбайн, еще один кукурузу лущил. Но это так, без патентов, себя потешить и жене приятное сделать.
— Скажите, а как вы узнали, что у вас сопротивление кожи втрое выше, чем у обычных людей?
— Да я поначалу и не замечал этого, — искренне удивляется мой собеседник. — Подрабатывал на электростанции и спокойно брал руками оголенные провода. Гораздо позже понял, что делаю то, чего не в состоянии сделать другие. Вот смотрите, — Владимир Григорьевич берет большой гвоздь и, выдернув из розетки штепсель от телевизора, загоняет туда. — Людей, я знаю, током бьет, а мне только немножко щекотно. Лет десять назад ко мне приезжали специалисты, прибором измеряли сопротивление кожи. Оказалось — тысяча килоОм, при норме около трехсот.
— Хвастались своей уникальностью?
— Нет, конечно. И не хулиганил, специально на неприятности не нарывался. Но случалось, что без меня было не обойтись. Около комбината, изготовляющего шерстяные ткани, выстроили прачечную. Туда требовалось подвести электричество от комбината — не свою же станцию для маленького предприятия делать. А отключать напряжение в комбинате нельзя, он круглосуточно работает. Единственный выход — присоединять под напряжением. Я знал, что 350-400 вольт, которые там в кабеле, — смертельны, но боялся только одного: что разводной ключ выпадет из рук, я попаду под электрическую дугу и ослепну. Даже взял с собой товарища: «Буду гореть — хоть оттащишь меня». Слава Богу, обошлось, но это самое опасное, что я делал в жизни.
— Говорят, удары тока очень серьезно отражаются на здоровье.
— Я за все свои семьдесят лет не выпил ни одной таблетки и не сделал ни одного укола, — с гордостью сообщает Владимир Григорьевич. — Сейчас, правда, ноги болят, но в больницу, пока жив, не пойду. Оголенные провода в руки беру, горящие угли держать могу, а когда приболел и медсестра пришла делать уколы, раскричался и выгнал ее, даже больничный не взял. Так боюсь уколов и врачей — хоть плачь! Ну, каждому свое.
825Читайте нас в Facebook
