В результате взрыва в луганской больнице Дашу Гусаченко собирали по частям
«ФАКТЫ» писали об этом чрезвычайном происшествии: в результате взрыва баллона с кислородом в реанимационном отделении 7-й больницы обрушились три этажа здания. Под завалами погибли 16 человек, а шестерых спасатели достали из-под обломков живыми. Спасательная операция длилась почти двое суток.
Подробности трагедии читайте здесь.
И вот на скамье подсудимых три человека — главврач больницы, заместитель главного врача по хозяйственным вопросам и начальник отдела по охране труда. Им инкриминируются «Нарушение требований законодательства об охране труда, повлекшее гибель людей» и «Служебная халатность, повлекшая тяжкие последствия». Эти статьи Уголовного кодекса Украины предусматривают наказание до семи лет лишения свободы.
«Взрыв произошел прямо подо мной. Помню, как бабахнуло и пошел треск, а под ногами начал проваливаться пол»
О том, как проходили первые судебные заседания, «ФАКТАМ» рассказала их непосредственная участница 26-летняя Дарья Гусаченко. Она является пострадавшей — в тот злополучный день молодая женщина находиласьв больнице и только чудом спаслась.
.jpg)
*Даша Гусаченко (на фото) с мужем Сашей. «Инвалидную коляску для жены, — говорит супруг, — удалось получить только после того, как журналисты местной телекомпании сняли о Даше сюжет и отправились с ним к городским чиновникам».
— На первом заседании было очень мало людей, — рассказывает Даша Гусаченко. — В зале присутствовали только трое обвиняемых, их адвокат, судья, прокурор и я.
Меня поразил один момент: обвиняемых по делу три человека — главный врач больницы, его заместитель по хозчасти и инженер по технике безопасности. Тем не менее только инженера почему-то содержат в СИЗО, и на заседаниях он сидит в клетке для обвиняемых. Он что, получается, самый виноватый?
Дарья считает, что ее пребывание в больнице в тот день было предрешено:
— Все началось с того, что я простудилась, у меня была высокая температура. Попыталась вызвать врача. Но в первый день было чмного вызовов, на второй мне сказали, что вызовы на дом уже приняты, и только на третий день, когда температура уже почти спала, я смогла вызвать участкового доктора домой.
Врач осмотрела девушку, послушала фонендоскопом и заявила, что у пациентки воспаление легких.
— Докторша меня запугала, мол, чуть ли не через полчаса наступит летальный исход, — вспоминает Даша. — Я очень не хотела ехать в больницу, но тогда как раз была вся эта истерия с гриппом и в больницы укладывали всех с высокой температурой. К тому же у меня сахарный диабет, поэтому, чуть что, меня сразу стараются положить в стационар. Вот так на «скорой» меня забрали в 15-ю больницу, в поселке Юбилейном.
А в пятницу, 15-го января, Дашу перевели в луганскую больницу, в отделение пульмонологии. Оно находилось на третьем этаже, практически под реанимацией.
— Хотя я чувствовала себя неплохо, домой никого не отпускали даже на выходные, — продолжает моя собеседница. — И в воскресенье вечером меня пришли проведать муж и моя подруга. Мы удрали в ближайшее кафе, где подружка в шутку сказала: давай, мол, выписывайся, а то с твоим «счастьем» еще и больница взорвется. Мы долго смеялись над шуткой и даже вспоминали кадры из фильмов, где главный герой идет, а за его спиной… рушатся здания.
Молодые люди не могли даже предположить, что невинная шутка окажется пророческой.
18 января девушка проснулась и решила, что с утра обязательно должна пойти в кассу на пятый этаж.
— Оплату (не помню уже, за что именно) можно было сделать и после обеда, но я почему-то решила сходить в кассу именно утром, — вспоминает Даша. — Встала, оделась, сменила халат на джинсы и теплую кофту. Потом надела пальто и обула сапоги (зачем я это сделала, не знаю, ведь в больнице было тепло). Как будто что-то свыше мне подсказывало. Как потом оказалось, теплая одежда спасла мне жизнь…
Дарья поднялась на пятый этаж, подошла к кассе. Подождала, пока расплатилась стоявшая перед ней пациентка. В тот момент когда Даша подошла к окошку, раздался взрыв.
— Взрыв произошел прямо подо мной, — вспоминает Дарья. — Я помню, как бабахнуло и пошел треск, а у меня под ногами начал проваливаться пол. Меня подкинуло вверх ударной волной. Я вишу в воздухе и вижу, что там, где только что был пол, образовалась дыра и все продолжает осыпаться. В этом провале прямо под собой я увидела баллоны. Это заняло, наверное, доли секунды, но мне казалось, что все происходило, как в замедленном кино. Будто это продолжалось несколько минут. Потом я ударилась спиной о потолок и начала падать. Подумала: нужно беречь правую руку, потому что ею пишу (Даша начинающий журналист. — Авт. ), и голову. Правой рукой я прикрыла лицо и полетела… Так и получилось, что переломано было практически все, кроме позвоночника и правой руки. Лицо не сильно пострадало. Только зубы покрошились.
«Над головой я все время видела ботинки спасателей, искавших людей под грудами бетона»
Под завалом Дарья Гусаченко пролежала около двух часов.
— Как только мы упали — рядом ведь были и другие люди, — один из мужчин начал кричать: «Господи! Господи!» — вспоминает Даша. — Я поняла, что он просто не знает ни одной молитвы. Поэтому начала читать «Отче наш». Многие подхватили молитву, и так мы коллективно молились. А потом голоса стали затихать…
Хотя стоял двадцатиградусный мороз и на нее текла холодная вода, холода Даша практически не чувствовала.
— Наверное, потому, что было очень больно, — говорит девушка. — Слышала, что голоса многих пострадавших стихают. Я им завидовала, потому что считала, что они теряют сознание. Не знала ведь, что они умирают… Рядом со мной лежали две женщины, они умерли сразу же, как только упали. Мне очень хотелось провалиться в беспамятство и очнуться уже в кровати. Даже пыталась заставить себя это сделать — закрывала глаза, думая, что усну. Но не получалось. Как потом оказалось, у меня одно веко было полностью разорвано. Я видела себя не всю — только рукав и верхнюю часть пальто. Оно все было залито кровью и обляпано грязью. В тот момент мне было безумно жалко это новое пальто — его подарила мне свекровь. Я переживала, как объясню ей, почему так испачкала подарок.
Над головой я все время видела ботинки спасателей, искавших людей под грудами бетона. Даже отчитывала их за то, что они постоянно матерились…
А потом меня стали доставать. Потянули за ноги, и в этот момент я от боли потеряла сознание. Правда, очнулась довольно быстро — меня еще даже до «скорой» не успели донести.
Дашу Гусаченко, как и всех, кого извлекли из-под завалов, доставили в Луганскую областную больницу.
Дашин муж Саша узнал о том, что с ней произошло, от своей мамы — у ее коллеги супруг работает в МЧС. Он позвонил и сказал, что взорвалась больница.
— Мама позвонила мне и моей теще, Дашиной маме, — рассказывает Александр. — Я сразу поймал такси и помчался к больнице. Приехал, а там половина здания обрушилась! Полный хаос! За оцепление никого не пускают. Кто погиб, кто выжил — неизвестно. Потом сказали, что всех живых отправили в областную больницу. Только там мы узнали, что Дарья Гусаченко поступила в реанимацию. Ближе к вечеру вышла заведующая отделением и сообщила, в каком состоянии находятся пострадавшие.
«Наконец-то уже могу сама стоять и пытаюсь учиться ходить на костылях»
Даша получила многочисленные травмы, потеряла много крови.
— Меня собирали буквально по частям, — вспоминает Даша. — Очень сильно пострадали ноги — на каждой было более чем 30(!) переломов. Как выразился травматолог, оперировавший меня, это просто мешок с перемолотыми костями. Да и времени на операцию у него было совсем мало — всего 40 минут. Дольше мое сердце не выдержало бы.
На ноги Даше поставили специальные аппараты, которые фиксировали кости. В них она пролежала три месяца. Вроде все срослось нормально, но от долгой неподвижности атрофировались мышцы.
— Стоять я уже могу сама, сейчас пытаюсь учиться ходить на костылях, но это очень тяжело, — признается девушка. — И только от моей настойчивости сейчас зависит, смогу ли я снова ходить. Конечно, нужны и массажи, и реабилитация. Сейчас, наконец-то, после прямого обращения журналистов к народному депутату Александру Ефремову нам с мужем выделили бесплатную путевку в санаторий.
Левую руку Дарье тоже оперировали — собирали по частям. В верхней половине конечности от кости практически ничего не осталось, нужно было ставить штифты.
— Операцию на руке мне делал Юрий Григорьевич Юриц, — говорит Даша. — Месяц я пролежала в гипсе. Все это время наверху решали, где же найти колоссальную для бюджета сумму в 10 тысяч гривен, необходимую на покупку необходимых для операции штифтов. В семье тоже денег не было, потому что за месяц ушли все наши сбережения. Травматолог сказал, что дольше тянуть нельзя, иначе рука не будет функционировать, и спросил, решился ли вопрос с деньгами. Мы ответили, что нет. Врач сказал, что сам постарается по своим связям достать все необходимое.
Через несколько дней Даше сделали операцию. Позднее она узнала, что Юрий Григорьевич собирал для нее деньги в мединституте, где преподает.
— Я искренне благодарна ему и его коллегам, которые помогли мне, — признается моя собеседница. — А государство все же выделило деньги на операцию. Но только уже в апреле. Компенсаций пришлось ждать очень долго.
Даше выделили 40 тысяч 700 гривен компенсации. Для человека, получившего I группу инвалидности, это очень небольшая сумма.
— Руководители государства сразу после случившегося заявляли, что все пострадавшие получат значительно большие суммы, — говорит Дарья. — Но и на том спасибо. Естественно, что от этих денег после лечения ничего не осталось. Хотя медикаментами нас обеспечивали бесплатно, за счет больницы, но в реанимацию, в которой я провела три недели, меня приезжали кормить по пять-шесть раз в день. На один только транспорт ушла масса денег. Кстати, я не знаю, компенсировали ли облбольнице из бюджета затраты на наше лечение.
Даша провела в больнице почти полгода, выписалась только в мае. Самостоятельно передвигаться она пока не в состоянии и еще не скоро сможет ходить. Муж Даши и ее мама начали обивать чиновничьи пороги в надежде получить инвалидную коляску. Но получался замкнутый круг: в горисполкоме родных посылали в райисполком, а в райисполкоме — в горисполком. Пообещали поставить на очередь.
— Моя знакомая инвалид после несчастного случая передвигается на коляске, — говорит муж Даши Александр. — Так ей коляску выделили спустя пять лет после того, как она получила инвалидность.
Даше же, можно сказать, повезло. У нее кума инвалид-колясочник, и она одолжила ей свою запасную коляску. Ходунки купили за свои деньги. Собственная коляска у Даши появилась только полтора месяца назад, после того, как журналисты местной телекомпании сняли о ней сюжет и с этим материалом отправились к заместителям городского головы. Чиновники посмотрели видео и задали один и тот же вопрос: «А почему же она раньше к нам не обращалась?»
Словом, только после вмешательства прессы Даше в райисполкоме выделили коляску. Еще одну, маленькую «комнатную», подарил благотворительный фонд.
— Еще один момент, о котором не могу не упомянуть, — говорит Даша. — Руководство правительства 18 января прилетело через несколько часов после взрыва. Они стояли на руинах больницы и давали интервью, которое показали все телеканалы. Из-за этого эмчеэсовцам поступил приказ на час прекратить поисковые работы. Пока наши руководители красовались перед камерами, под завалами лежали еще не спасенные люди! В том числе и кассир Наташа Галиус, которую нашли, кажется, последней, уже через восемь часов после взрыва.
Фото автора
2372Читайте нас в Facebook
