«Мама разозлилась и разбила мне голову каблуком, когда я не захотела с дядей Колей заниматься сексом»
Трудно даже представить, сколько всего пришлось пережить этой крошечной девочке из Стаханова Луганской области. Рая родилась в тюрьме и до пяти лет воспитывалась в детском доме при колонии, мечтая, как и остальные питомцы, что когда-нибудь найдет своих папу и маму. Каково же было счастье малышки, когда под Новый год Дедушка Мороз подарил ей долгожданную встречу: в детдом пришла освободившаяся из заключения мама, торжественно пообещала, что она исправилась, и забрала дочку с собой. Разве можно было предположить, что через каких-то полгода покалеченной и напуганной крохе придется убегать из дома и скрываться от собственной мамочки и ее любовников, которые то и дело угрозами и побоями заставляли ребенка участвовать в их грязных оргиях? Но о насилии и надругательстве над девочкой узнала милиция. Теперь первоклассница Рая с удовольствием учит стихи и песни, уплетает торты и играет с игрушками. Основа спокойствия и счастья этой улыбчивой девчушки заложена в ее фразе: «Моя мама в тюрьме!»
«Шрам на коленке — это след от удара пряжкой ремня. Его девочка получила от матери за просьбу купить ей альбом и краски»
— Сообщение о пропаже шестилетней Раисы поступило к нам во втором часу ночи, — рассказывает «ФАКТАМ» начальник отделения криминальной милиции по делам несовершеннолетних Стахановского горотдела милиции Сергей Печерских. — Заявляла об этом бабушка девочки. Она же сообщила, что ее дочь, то есть мать Раи, находится в состоянии алкогольного опьянения. Мы выехали на место происшествия и в квартире действительно нашли нетрезвую молодую женщину, которая нецензурно выражалась и вела себя достаточно агрессивно. Алла была задержана. Нужно сказать, что в наше поле зрения она попадала постоянно. Ведь в конце 2009 года эта 23-летняя гражданочка освободилась из мест лишения свободы, где отсидела семь лет за разбой. После этого были и драки, и хулиганство. В общем, женщина вела аморальный образ жизни. На нее неоднократно налагались штрафы за административные нарушения, которые она, конечно, не оплачивала. Когда мы приехали, ребенка в квартире не было. Но местонахождение Раи мы установили в течение нескольких часов. Девочка была крайне напугана, неухожена, можно даже сказать, запущена. Однако она ни словом не обмолвилась о том, что ее избивали и насиловали. Мы доставили ребенка в приют. Только там она начала откровенничать и рассказала о том, что с ней творили собственная мать и ее любовники. Алла была арестована вместе с сожителями.
.jpg)
* Директор Стахановского городского приюта Татьяна Фурцева (на фото): «Очень боюсь, как бы Раечка не повторила судьбу своих бабушки и матери. Единственный выход для нее — это попасть в хорошую, порядочную семью».
— А ведь поначалу женщина вроде бы заботилась о дочери, — говорит начальник отделения по расследованию преступлений, совершенных детьми и в отношении детей, Стахановского горотдела милиции Елена Карташова. — Водила малышку в детский сад, на кружки, работала. Ее мать, бабушка Раи, тоже зарабатывала деньги, хоть и небольшие. Но материнской любви хватило всего на четыре месяца. Потом Алла сорвалась. Начала пить, нюхать клей и водить к себе в дом мужиков. Она заставляла ребенка вступать в противоестественные сексуальные отношения со своими партнерами, а также удовлетворять ее саму. При отказе девчушку нещадно били.
«Я плакала, просила маму, чтоб она не заставляла меня заниматься этим с дядей Колей. Тогда она разозлилась и разбила мне голову каблуком… » Далее следовали жуткие подробности, переданные исключительно матерщиной. И милиция, и психологи уверены: придумать такое шестилетний ребенок не мог. В подтверждение ее слов судмедэкспертиза выявила все шрамы от ударов, о которых рассказывала девочка.
— Даже след от пряжки ремня на коленке, — продолжает рассказ Елена Карташова. — Его Рая получила от мамы за просьбу купить ей альбом и краски. У девочки не было ни игрушек, ни книг, ни еды. Когда малышка попала в приют, она вела себя как запуганный зверек. Боялась только одного: что ее вернут маме. Однако я убеждена, что этого случиться не может. Сейчас решается вопрос о лишении Аллы родительских прав. Сама она вместе со своими любовниками и мучителями Раечки находится в следственном изоляторе. Против этих троих возбуждены два уголовных дела по статьям «Развращение малолетней или те же действия, учиненные матерью ребенка» и «Удовлетворение половой страсти неестественным путем, с применением насилия, совершенное группой лиц по отношении к несовершеннолетнему». Последнее преступление более тяжкое, оно карается лишением свободы на срок от восьми до двенадцати лет.
«Обнаружив у девочки вшей, врачи посоветовали матери обработать ей голову. Но Алла не стала морочиться и… обрила дочь наголо»
В Стахановском городском приюте уютно, как дома. Цветы и деревья в кадках, изобилие игрушек и настольных игр — даже таких, как хоккей и пинг-понг, аккуратно заправленные деревянные кроватки в теплых комнатках и большие, писаные вручную иконы на стенах. Приют возродился тринадцать лет назад из заброшенного детского садика. Все, что здесь есть — от плитки и линолеума до мастерски выполненных аппликаций в виде петушков и подсолнухов на стенах, сделано руками директора заведения Татьяны Фурцевой и ее мужа Андрея. Он устроил в одной из комнат настоящий музей головных уборов. Здесь и шлемы крестоносцев, и каски лондонской конной полиции, и шапка гетмана с самоцветами и перьями, и милицейские фуражки. Андрей Дмитриевич с увлечением пополняет коллекцию сшитыми вручную экспонатами, а воспитанники приюта ему в этом помогают. Понятно, почему в такой обстановке Раечка почувствовала себя совершенно счастливой.
— Кстати, малышка полностью повторяет судьбу своей матери, — грустно улыбается нам Татьяна Фурцева, моложавая, удивительно энергичная женщина с сияющими карими глазами. — Ведь Алла в прошлом — тоже воспитанница нашего приюта. Я прекрасно помню, как эта красивая, смуглая девочка попала сюда. Ей было тогда двенадцать лет, и ее мать-алкоголичку, которая вела аморальный образ жизни, лишали родительских прав. У Аллы было еще две сестры, Ира и Лиля. И если судьба старшей, Ирины, сложилась более-менее удачно, то средняя и младшая девочки напоминали перекати-поле. Бродяжничали, непонятно что ели, не учились. Всех трех дочерей Раечкина бабушка родила вне брака, от разных мужчин. Аллу — от цыгана. Она всегда была видная, чернобровая, с правильными чертами лица. Правда, слишком активная, грубоватая, даже агрессивная. После того как она и Лиля получили статус детей, лишенных родительской опеки, обе были направлены в интернат. Я на время потеряла их из виду. А потом узнала, что Алла попала в тюрьму за разбой. Там же в шестнадцать лет родила дочку. Лиля тоже времени зря не теряла. Пока ее сестра отбывала наказание, она родила троих детей, тоже вне брака и тоже неизвестно от кого. Знаю только, что какое-то время она жила с еще одним нашим бывшим воспитанником, Василием. Часть ребятишек, я так предполагаю, от него. Когда Алла освободилась из колонии, Вася переметнулся к ней. Они вдвоем пришли ко мне просить о помощи. «Татьяна Павловна, я хочу забрать дочь из детского дома. Если я сейчас этого не сделаю, меня лишат родительских прав. Я не хочу для Раечки такой судьбы, какая была у меня из-за моей матери. Помогите, прошу вас! На вас вся надежда». Алла просто сражалась за дочь. Она плакала, и я видела, что она искренне хочет забрать малышку. Да и Василий вроде бы взялся за ум. Я решила помочь.
Новоиспеченным гражданским супругам были созданы прямо-таки исключительные условия для жизни. С помощью Татьяны Фурцевой одна из стахановских частных предпринимательниц взяла обоих на работу. Причем не для справки, а по-настоящему. Нигде не учившаяся и никогда не работавшая Алла стала получать полторы тысячи гривен в месяц. Кроме того, ее кормили на работе и даже давали еду с собой. Им помогли снять недорогую комнату в малосемейке. Для Раи директор приюта договорилась о хорошем детском садике. Что называется, все на блюдечке с голубой каемочкой.
— Получив справку о трудоустройстве, Алла смогла законно забрать из приюта дочь, — продолжает рассказ Татьяна Павловна. — По дороге оттуда она не поехала домой, а сразу примчалась ко мне благодарить: «Вот моя Раечка, спасибо вам огромное!» Что уж говорить о ребенке! Смуглая малышка вся сияла и прижималась к матери, поминутно повторяя: «Мамочка… Мамочка… » Я была невероятно счастлива за них. Подумать о том, что с ребенком может случиться беда, никто не мог. Алла вела себя очень осторожно. Везде появлялась с малышкой, не пила, не шлялась по злачным местам. Но неприятностей все равно хватало. Мы как-то выбили для девчушки путевку в санаторий. Матери оставалось только прийти на консультацию к врачу. Медики нашли у Раи в голове огромное количество вшей, и Алле порекомендовали обработать малышке голову. Она не стала морочиться и… обрила девочку наголо. Но самое возмутительное, что в санаторий Раечку так и не отправила!
«Хотите, я вам снова расскажу, что со мной делали дяди и мама, только возьмите меня к себе и хотя бы еще раз назовите ласточкой!»
Позже случилось еще одно ЧП. Алла с Васей обокрали свою работодательницу. Добрая женщина не стала подавать на воров в суд. Непорядочную парочку просто уволили. После этого Василий снова ушел от сожительницы к ее сестре Лиле. А Алла подалась к цыганам — там проживал отец ее ребенка. К своему удивлению, ни помощи, ни жилья у ромов женщина не получила. Тогда она вернулась к матери и принялась за старое.
— Рая рассказывала, что мама просто шла по улице и знакомилась с мужчинами, — говорит Татьяна Павловна. — После этого прямым текстом предлагала им себя и вела кавалеров домой. На глазах у ребенка, а потом и с его участием проходили совершенно безумные оргии. Но обо всем этом мы узнали позже. А в тот день, когда Раю к нам доставили, ребенок ни о чем подобном даже не заикался. Девочка просто была грязная и запуганная. Но всех наших питомцев очень тщательно проверяют медики, как раз для того, чтобы исключить или выявить насилие, которое маленький человечек может утаить. Наш опытный врач, осматривая Раю, подошла ко мне: «Что-то здесь не так. Девочка вроде бы и девственница, но то, что кто-то с ней неоднократно забавлялся — это факт». Я позвала малышку к себе в кабинет, стала спокойно, аккуратно с ней беседовать, и та раскрылась. У меня волосы встали дыбом от ее рассказов, поведанных в откровенно ругательной и похабной форме. Ребенок просто не знал других слов, кроме матерных! Рая говорила обо всех издевательствах, но шепотом, потому что ей было стыдно и она интуитивно чувствовала, что все это неправильно и нехорошо. Я записала ее рассказ и сообщила в милицию. Рая осталась у нас. Твердила, как заведенная: «Только не отдавайте меня маме!» Я ее очень жалела, — на глаза сердобольной женщины наворачиваются слезы. — По сто раз в день называла кошечкой, ласточкой, целовала. А у нее круглые глаза: «Меня никогда-никогда никто так не называл». Конечно, у ребенка проблемы с психикой. Она то хохочет, то через минуту плачет: «Вы меня не любите! Я жить не хочу!» Рая нуждается в тепле и ласке, как в воздухе. Представляете, она, шестилетка, сообразила, что во время следствия, когда мне приходилось все это расспрашивать, я с ней проводила целые дни. А сейчас у меня, естественно, не хватает времени — Раечка же у нас не одна. Так это дитя подошло ко мне и говорит: «Татьяна Павловна, хотите, я вам снова расскажу, что со мной дяди и мама делали, только возьмите меня к себе и хотя бы еще раз назовите ласточкой… »
С разрешения Татьяны Фурцевой мы приглашаем Раечку на чай. В комнату, словно вихрь, влетает юркая смуглая девчушка с огромными черными глазками и широкой — до ушей — улыбкой. Она забирается на стул и деловито начинает за всеми ухаживать: разливает чай, накладывает и размешивает сахар…
— Солнышко, ты не лопнешь? — улыбается Татьяна Павловна, глядя, как ее питомица насыпает в свою маленькую чашку пять ложек сахарного песку.
— Нет, я ж не пузатая. И вам могу положить, тетя, — обращается ко мне юное создание. — Вы знаете, я в школе люблю писать и считать. И стихи запоминаю с первого раза. А когда вырасту, буду швеей и ба-ре-ли-ной, — коверкает Рая сложное слово. — А Татьяна Павловна будет моей настоящей мамой.
- А по своей маме ты не скучаешь?
— Нет, конечно же! Вы знаете, что она меня заставляла делать?
- Знаю, — останавливаю я готовые сорваться с уст ребенка подробности. — Но почему ты не пожаловалась никому, даже бабушке?
— Я к ней прибегала, — серьезно отвечает девочка. — Рассказывала, плакала, просила спрятать меня от мамы, но бабушка сказала: «Иди, сука, на… » (Звучит непечатное слово. ) Ой, извините, тетя, — испуганно смотрит на меня Раечка. — Я хотела сказать: «Иди на цветочек».
— Это мы так договорились отучаться от плохих слов, — гладит ребенка по голове Татьяна Павловна. — Когда Рае хочется сказать мат, пусть она говорит «цветочек». Вот она и исправилась.
— Я тут наедаюсь, — сообщила мне Рая с набитым тортом ротиком. — Раньше мне никто не давал кушать, я по соседям попрошайничала. Потому что мама мне еду не покупала, а только покупала себе новенький желтый кулечек и в него клеем пыхала. И даже на день рождения мне никто ничего не дарил. У меня день рождения пятого апреля, вы знаете? И я верю, что мне подарят платье, туфли и настоящую корону! А когда я вырасту, у меня будет муж и тринадцать детей, и свой дом, — с восторгом заявляет Рая. — И никто мне ничего плохого больше никогда не сделает, потому что моя мама будет в тюрьме!
— Я очень боюсь, как бы эта девочка не повторила судьбу своих бабушки и матери, — говорит мне напоследок Татьяна Фурцева. — Единственный выход для нее — это попасть в хорошую, порядочную семью.
Фото с сайта ru. tsn. ua
5754Читайте нас в Facebook
