«Бывший офицер милиции хотел рассказать суду подробности убийства Гонгадзе, но судья не стал его слушать»
Тем временем в Печерском суде столицы стартует другой «милицейский» процесс — по обвинению бывшего начальника управления криминального поиска МВД Украины генерала Алексея Пукача в убийстве журналиста Георгия Гонгадзе. Решено, что слушание будет проходить в закрытом режиме — точно так же, как сейчас при закрытых дверях рассматриваются деяния банды милицейских оборотней, возглавляемых подполковником милиции Игорем Гончаровым, в течение нескольких лет похищавшей и убивавшей людей на территории Киевской области. Следовательно, нюансы «секретных процессов» останутся неизвестными публике. Хотя, как утверждают компетентные источники, между событиями, о которых идет речь в обоих процессах, существует непосредственная связь.
«Главари банды не останавливались ни перед чем, ликвидируя и своих, когда те становились лишними»
Напомним читателям суть дела. В 2002 году киевские правоохранители задержали преступную банду, на счету которой были десятки ограблений, похищений и убийств, совершаемых под прикрытием высоких милицейских чинов. Среди жертв банды оказались известный киевский ювелир, валютчик, врач-экстрасенс, директор турфирмы. Продемонстрировав удостоверения, милиционеры сажали «клиента» в служебную автомашину, отвозили в тихий домик в Броварах, где держали два-три дня, ведя с родственниками переговоры о выкупе. Потом человеку объявляли об освобождении, вывозили в лес и там убивали — независимо от того, получили за него выкуп или нет. Лишь благодаря свидетельским показаниям внештатного агента МВД Юрия Нестерова, втянутого в банду помимо его воли, удалось установить сотрудников центрального аппарата МВД, руководивших преступной группировкой. Среди них были и офицеры криминальной разведки — те, что работали вместе с генералом Пукачем, ныне подсудимым по делу об убийстве журналиста Гонгадзе. Благодаря Нестерову удалось найти тела захороненных в лесу жертв, проследить криминальные связи высокопоставленных преступников. В обмен на правдивые показания Генеральная прокуратура и МВД от имени государства обещали Нестерову как важному свидетелю защиту и гарантировали, что Юрий будет частично или полностью освобожден от уголовной ответственности. Однако все сложилось иначе. Несмотря на просьбы Генпрокуратуры об условном наказании, суд отправил Нестерова за решетку по приговору о «малом деле» (убийство семейной четы в селе Счастливом, ограбление женщины-инкассатора в поезде и ограбление иностранца). Юрий Нестеров, проходивший по этим делам как свидетель, получил шесть лет.
— Юрий, как вы оказались втянутым в банду?
— Ко мне обратился мой знакомый, попросил переговорить с одним бизнесменом, который не отдает деньги своему кредитору. (Об этом и многом другом мы с Юрием Нестеровым говорили еще до его ареста. Однако тогда «ФАКТЫ» не сочли возможным публикацию ответов на некоторые вопросы, так как они являлись тайной следствия. — Авт.) Мы поехали втроем, я оказался свидетелем убийства этого мужчины и его жены в их собственном доме. Хозяйку задушили с помощью хлороформа, а ее мужа застрелили. Затем мы инсценировали ограбление: вынесли из дома и погрузили в свою машину музыкальный центр, еще какие-то вещи и уехали. С тех пор пошло-поехало. Сначала я был в банде на подхвате, в нужные моменты выступал понятым. Позже стал участвовать в захвате заложников.
Постепенно я начал догадываться, что банда действует давно, приблизительно с 1990 года. На счету преступников десятки убийств. Руководители банды не останавливались ни перед чем, ликвидируя и своих, когда те становились лишними. Преступления, внешне оформляемые как вымогательство с целью выкупа, были не чем иным, как заказными убийствами. Милиционерам — членам банды было неважно, заплатят выкуп за заложников или нет. Их всех все равно убивали.
В 1998 году я случайно познакомился в спортзале с человеком, который, как я позже узнал, был руководителем Государственного управления делами Украины Юрием Дагаевым (генерал милиции, ранее работавший в МВД вместе с экс-министром Юрием Кравченко, скончался от инсульта в 2003 году). Когда я рассказал ему о банде, он не мог в это поверить. До начала следствия я не знал фамилии и имена членов банды и данные погибших, только во время следствия мне стало известно, кто, в каком звании и где работает. Юрий Дагаев в конце 1999 года сказал мне, что это «эскадрон смерти», так работают только под «крышей». Он сказал, что первые лица ничего не знают, да и отношение главарей банды к той власти было негативное. Как сказал мне Дагаев, этот «эскадрон смерти» остался от прошлой власти и был сформирован еще до Кучмы. Несколько раз с 1998 по 2000 год пытались размотать цепочку, не открывая, что это я инициировал действия по раскрытию банды. Дагаев говорил, что, «как только они узнают, что ты действуешь против банды, тебя уже никто не спасет». Я же не знал, что до того, как я попал к ним в банду, никогда не было, чтобы по их эпизодам так копали. Но действовали они хитро и продуманно — ни зацепок, ни следов, ни свидетелей не было.
Так продолжалось до похищения владельца процветающей турфирмы Михаила Гельфанда, совершенного в конце августа 2000 года. Я должен был сообщить, когда в дом в Броварах поместят заложника. Ждал, когда меня вызовут на захват, после чего должен был позвонить по телефону, и там нас всех должны были задержать. Но кто-то все же слил «оборотням», что после сигнала от кого-то из членов банды будут задерживать работников МВД.
В итоге в задержании Гельфанда я не участвовал, меня привезли в другое место, в село Пуховку, где держали Гельфанда (а не в Бровары). Меня из дома не выпускали и обсуждали все так, чтобы я не слышал. Оказалось, что Гельфанда удерживали там пять дней до моего приезда. Его убили и похоронили, после чего я узнал, что «оборотням» слили информацию и им стало понятно, что среди них есть «крот».
«В конце лета 2000-го Гончаров рассказал мне, что планируется задержание «писателя», который шантажировал кого-то из Администрации Президента»
*Главарь банды оборотней в погонах Игорь Гончаров не дожил до приговора — он умер в больнице при невыясненных обстоятельствах
— В СМИ много раз высказывались предположения, что члены банды милицейских оборотней принимали непосредственное участие в слежке за Георгием Гонгадзе…
— Еще в 1999 году я знал от Игоря Гончарова и других членов банды, что у него есть связи среди работников СМИ, которые собирают компромат на разных чиновников, шантажируют их, что-то получая за свое молчание. Гончаров говорил, что его знакомые работают с «Украинской правдой».
Летом 2000 года велось наблюдение за человеком, очень похожим на Георгия Гонгадзе. В слежке принимали участие ранее незнакомые мне люди — двое мужчин, достаточно тренированных, с военной выправкой. Во время наблюдения они ездили на своей машине, контактировал с ними только Гончаров. Из отрывков их разговоров мне стало понятно, что они приехали ненадолго, а их произношение, акцент свидетельствовали о том, что они русские. В начале дня они в машине переодевались в униформу, в конце каждого дня снова надевали штатское.
В течение недели я и остальные следили за парнем, похожим на Гонгадзе, везде колеся за ним по городу. Сам он машину не водил, его возили какие-то люди на разных авто. Что было потом, я не знаю: больше со мной за ним не следили.
Иногда Гончаров просил меня повозить по городу каких-то его знакомых. Кто они, мне не было известно. Только спустя несколько лет я узнал по фотографии в интернете ныне покойного генерала Фере (генерал милиции, бывший глава аппарата МВД Эдуард Фере, умерший в 2009 году после шести лет пребывания в коме. — Авт.) и другого — очень похожего на Александра Литвиненко (бывший офицер ФСБ, в 2006 году погибший от отравления полонием-210 в Лондоне. — Авт.). Фере я возил в 2000 году, а человека, похожего на Литвиненко, — в начале 2001-го. Когда Гончаров говорил о Фере, я думал, что речь идет о кутюрье, других я тогда не знал.
В конце лета 2000 года Гончаров назначил мне встречу, и я услышал от него, что в ближайшее время планируется задержание какого-то «писателя», который со своими коллегами шантажировал кого-то из Администрации Президента. Те якобы обратились в МВД, и разведка вышла на шантажистов. После чего среди них якобы началась паника из-за того, что их теперь выведут на чистую воду и посадят — смысл был примерно такой. Самого «писателя» необходимо задержать и передать другим людям. За это, мол, платят большие деньги. На мой вопрос о том, кто будет участвовать, он сказал, что я их не знаю. Где и когда это будет происходить, он не говорил. Сказал только, что «писателя» сдадут его же коллеги и что мы будем знать о нем все. На этом разговор закончился.
Как утверждал Гончаров, в Администрации Президента работали тогда знакомые журналистов Олега Ельцова и Георгия Гонгадзе. К ним попал какой-то компромат, и с ним началась работа. По этому поводу было обращение в «органы», как обычно, перед задержанием подключилось управление криминального поиска. Гончарову было известно, что за Гией следят. Он узнал об этом от одного из работников управления криминального поиска (УКП. — Авт.) МВД, ныне подсудимого. Гончаров предупредил Олега Ельцова о том, что за ними ведется наблюдение и скоро их «повяжут», это лишь вопрос времени, и люди за этим стоят серьезные. Ельцов тогда срочно уехал. Почему не предупредили Гонгадзе, не знаю.
У меня давно было желание записывать наши разговоры на диктофон, но иногда Гончаров говорил: «Извини, но я тебя обыщу. Твой сосед говорил, чтобы я тебе не верил». И он действительно иногда меня обыскивал.
Как-то в начале сентября после 22.00 ко мне неожиданно заехал помощник Гончарова, передал от него привет и сказал, что тот срочно хочет меня видеть. Я не называю имен и фамилий других участников событий по причине тайны следствия.
Помощник Гончарова привез меня на бульвар Леси Украинки, во двор одного из домов, где нас ожидал Гончаров. Гончаров то уходил, то возвращался. Вернувшись в очередной раз, сказал, что, возможно, мы окажем другим работникам МВД помощь в задержании, что подозреваемый — крепкий парень. В то время у меня была травмирована правая рука, опухла кисть, она была размером с боксерскую перчатку. Когда я сказал об этом Гончарову, он позвал из машины помощника и меня отвезли домой. В тот вечер Гончаров сказал, что он знает, кто из управления криминального поиска МВД следит за мной и до какого часа, поэтому и послал за мной. Позднее я узнал, что с первых чисел сентября до конца месяца за мной действительно следила служба УКП, что и подтверждает мое алиби по делу Гонгадзе.
«Окружение Гонгадзе планировало вывезти его из страны. А потом поднять шум, что он «исчез»
— В сентябре 2000 года из СМИ я впервые услышал о Георгии Гонгадзе, — продолжает Юрий Нестеров. — Позднее пошли разговоры о том, что к исчезновению журналиста причастны Леонид Кучма и Юрий Кравченко. В октябре 2000-го Гончаров с радостью рассказывал в моем присутствии своему помощнику, что «скоро Данилычу инициируют импичмент», потому что Кучма говорит в кабинете и даже не подозревает, что его кабинеты прослушиваются. Я не верил, что можно осуществить такое. Тогда Гончаров рассказал, что еще в бывшем СССР существовала стационарная система прослушивания (она осталась в наследство от КГБ и до сих пор работает) и что появились люди, которым это интересно. Тогда же он дал нам почитать распечатки, как он сказал, записей из кабинета. Помню точно, что ничего сверхъестественного там не было: мат, какие-то фамилии. Гончаров тогда сказал: конечно, этого мало для импичмента, но… Потом прозвучала фраза о том, что одна женщина из аппарата Президента кого-то подстрекала, «чтобы Данилыч побольше говорил».
Потом я услышал то, что повергло меня в шок. Что того самого «писателя» под шум одни закопали, а другие Морозу перекопали, да так, чтоб он ему махал рукой (тело, найденное в Таращанском районе, относящемся к избирательному округу Александра Мороза, было найдено неглубоко закопанным на перекрестке лесных дорог, причем рука трупа торчала из-под земли. — Авт.).
Через несколько недель я увидел по телевизору, как в Верховной Раде слушают запись, и узнал, что найдено тело Гонгадзе.
Уже в декабре Гончаров рассказал мне также о том, чему я сначала не придал особого значения. Он сказал, что труп, который перекопали на территорию Александру Морозу, не Георгия, поэтому возле него специально оставили цепочки и еще какие-то вещи. Что если будут делать экспертизу ДНК, то они «закипят», когда одно с другим не будет срастаться. Кстати, я не раз слышал от Гончарова, что убитых перекапывали. И по делу оборотней впоследствии многих не нашли. Несмотря на то что мне точно были известны места захоронения некоторых из них, трупов там не оказалось.
Если то, что я слышал от Гончарова, правда, и тела действительно менялись, тогда сравнение экспертизы ДНК родственника кого-то, кого не нашли по делу оборотней, с телом, которое лежит в морге как тело Гии, могло бы быть уместно. (Возможно, речь идет об одной из жертв банды, тело которой было найдено без головы. — Авт.) Если это совпадет, все раскроется само собой.
Об окружении Гонгадзе Гончаров говорил как-то, что они готовы друг друга за деньги похоронить и что даже не предполагают, как он (Гончаров) все продумал. Он утверждал, что окружение Гонгадзе планировало, чтобы его вывезли из страны, что с ним так и договорились. А когда он уедет, собирались поднять шум, что Гонгадзе пропал. Именно пропал.
«Думаю, «эскадроны Кравченко» — это ложь. Был эскадрон, которым командовал Гончаров. А вот кому он подчинялся — вопрос»
— В 2002 году после задержания банды почти во всех центральных СМИ, в интернете появилась информация, что в похищении Гонгадзе замешаны Юрий Кравченко, работники УБОП и «наркоман-убийца Нестеров — правая рука авторитета Киселя».
— Естественно, ГПУ допросила меня по делу об убийстве Георгия Гонгадзе, — продолжает Юрий Нестеров. — Следствие получило ответы на все вопросы, проверило мое алиби. Заодно подтвердилось, что я не являюсь наркоманом. Почему меня пытаются сделать виновным в этом деле, я тогда не знал и ответить на этот вопрос не мог.
В 2005 году меня пытались убить — кинули гранату в подъезд дома, где я жил. Но мне удалось выжить, меня поранило осколками и контузило, также контузило и охранявшего меня майора Кошмякова. Если бы меня убили, нетрудно догадаться, кого сделали бы виновным в деле о похищении журналиста. А через несколько дней странным образом покончил с собой бывший министр МВД Юрий Кравченко. Думаю, «эскадроны Кравченко» — это ложь. Был эскадрон, которым командовал Гончаров. А вот кому он подчинялся — вопрос.
Я выжил и этим разрушил акцию по запутыванию следствия по делу Гонгадзе. Кому было выгодно убить меня в 2005 году? Кому было нужно поступить так с Юрием Кравченко? Когда будут получены ответы на эти вопросы, вскроются заказчики и выяснятся мотивы, из-за которых Гия пропал, а участники акции «Украина без Кучмы» поймут, как их использовали.
Кто может быть заинтересован во всем этом? Нетрудно посмотреть, кто выдавал всю эту липу, и окажется, что за этим стоят друзья Гончарова, Михайленко (сослуживец Гончарова, офицер Киевского областного УБОПа. — Авт.) и других. Михайленко, ярый руховец, работал в подчинении у Гончарова еще в 1996 году. Они вместе планировали убийства, вербовали людей, совершали преступления и сами же эти преступления расследовали. Именно он организовал нападение на женщину — кассира Руха. (Об этом мы можем писать, поскольку приговор уже вступил в законную силу. — Авт.) В 1998 году Леонид Михайленко ушел из Руха и оказался в предвыборном штабе у Марчука — об этом мне стало известно от него самого и от Гончарова. Гончаров и мне предлагал поработать в предвыборном штабе Марчука или Мороза, но я отказался, так как не имел желания втягиваться в политику. После исчезновения Гонгадзе и убийства Гельфанда в 2000 году поднялась шумиха, Леня Михайленко с перепугу уехал в Америку.
В 2006 году Михайленко был найден, задержан и экстрадирован из США. В суде он пытался рассказать много чего интересного. К примеру, делал заявления о глубокой осведомленности в деле журналиста Гонгадзе. Судья его прерывал: «Это не относится к делу, которое мы слушаем!» Признавался, что Гончаров велел меня убить, даже выдал автомат для этой цели. Судья усмехался: «Это фантастика». Затем Михайленко в суде рассказал, что его самого пытаются убить в СИЗО, как убили Гончарова. Михайленко кричал, именно кричал в суде, что его хотят убить из-за его осведомленности. Что с ним поступят так же, как с охранником и водителем Ивана Плюща, которых отравили за то, что слишком много знали. Суд не прореагировал. А потом… Михайленко странным образом замолчал в суде насчет Гонгадзе. Есть сведения, что в СИЗО его навестили некие люди от имени одного из заинтересованных лиц. Зато он принялся угрожать моей семье. (Сотрудники «Сокола», которые находились со мной в суде, так как я был еще на подписке, докладывали по этому факту своему руководству.) Вскоре после этого неизвестные подловили мою жену на улице, затащили в машину, избили и отняли сумочку, пытаясь представить все как ограбление. Супруге Тамаре удалось запомнить номер автомобиля, благодаря чему личности налетчиков были установлены — ими оказались ранее судимые граждане. Уголовное дело возбуждено и расследуется уже два года.
«После всех угроз я не отказался от показаний, хотя остался наедине с бандой в клетке и их высокопоставленными пособниками на свободе»
Два года назад, 19 августа 2009 года, ровно через месяц после задержания Пукача председательствующий в процессе по делу милицейских оборотней судья Дзюбин арестовал Юрия Нестерова во время судебного заседания. Поводом для взятия под стражу оказалось письмо некоего сотрудника спецподразделения МВД Украины «Грифон», который никакого отношения к данному процессу не имел, но тем не менее просил изменить подсудимому меру пресечения, так как его «неправильно» охраняют. Это письмо оказалось настолько секретным, что защитники Нестерова по сей день не имеют возможности ознакомиться с его содержанием.
*Юрий Нестеров: «У меня была возможность остаться за границей…Но я сознательно хотел помочь следствию»
— За два месяца содержания в Лукьяновском СИЗО (несмотря на то, что «из соображений безопасности» меня поместили в камеру для пожизненно заключенных, откуда неделями не выводили на прогулки) я не мог ни есть, ни спать, вспоминая о том, что главаря банды Игоря Гончарова убили в стенах этого же изолятора, — жаловался Юрий Нестеров своим защитникам. — От еды я полностью отказался, чтобы предотвратить попытки отравления, так как даже в ту пищу, которую передавали мои близкие, подкидывали иголки. Спать я тоже практически не мог, потому что все время пребывания в изоляторе место моего нахождения пытались вычислить «оборотни» методом «переклички камер». Только благодаря ходатайствам Генеральной прокуратуры Украины меня перевели в изолятор временного содержания СБУ, где я чувствую себя спокойно.
Более полугода судебные заседания переносились из-за болезни судьи или подсудимых. Тем самым затягивалось время, чтобы переубедить меня давать показания, во второй раз (перед моим арестом после четырех лет слушания дела процесс начался заново). С 2005 года дело слушалось в закрытом режиме — именно в связи с мерами безопасности, которые были применены в отношении меня. После моего ареста необходимость в таких мерах отпала, но процесс по-прежнему остался закрытым. Почему? Ответ простой: судье не нужны лишние слушатели в резонансном деле.
В одном из судебных заседаний Михайленко заявил о том, что очень хорошо знает мужа второй судьи по делу (ее фамилию «ФАКТЫ» не называют. — Авт.), который является сотрудником МВД и в прошлом якобы активно сотрудничал с ним и покойным главарем банды Игорем Гончаровым.
Еще до вынесения приговора по «малому» делу «оборотни» утверждали, что мне дадут шесть лет. Их пророчества сбылись. Почему-то исполнителю двойного убийства в резонансном деле дали 15 лет лишения свободы, организатор преступления и двойного убийства получил восемь лет лишения свободы. А мне, невольному свидетелю убийств, всячески помогавшему следствию в раскрытии этого преступления, — шесть лет лишения свободы, при том, что государственное обвинение запрашивало пять лет условно! К тому же остальным подсудимым срок наказания начали считать от дня ареста, а мне — лишь со дня приговора. Хотя я к моменту вынесения вердикта уже год как находился в СИЗО! Интересно, сколько лет мне бы дали, если бы я был другом мужа судьи?
А ведь у меня была возможность остаться за границей, куда я выехал еще до начавшихся арестов. Но я сознательно хотел помочь следствию. Разве знал, что в опергруппе, расследующей дело, окажутся пособники Гончарова, что уже через три месяца расследование начнут саботировать? Разве мог предположить, что резонансное дело, которое якобы у всех на контроле, будут мусолить десять лет, создавая всевозможные причины для его волокиты, что опергруппа будет расформирована, а сотрудники, гарантировавшие мне безопасность, под различными предлогами будут выдавлены из органов. Не знал я и того, что мне в открытую будут угрожать милиционеры, адвокаты, подсудимые (при полнейшем попустительстве суда). Что на меня будут нападать, взрывать, стрелять, избивать жену, что следователь по просьбе защитников Гончарова вменит мне больше, чем главарю и его заместителям — с тем, чтобы я в суде отказался от дальнейших показаний. Когда я слушал приговор, то просто диву давался: все происходило именно так, как предсказывал покойный Игорь Гончаров. Он говорил: «Тебя оговорят, следователь тебе это вменит, а суду будет все равно, если ты, конечно, до суда доживешь».
Слушание «большого дела» оборотней в погонах подходит к концу. После всех угроз я не отказался от показаний, хотя остался наедине с целой бандой в клетке и их высокопоставленными пособниками на свободе. «Оборотни» мне угрожают уже тем, что суд вынесет мне максимальный срок — для того, чтобы при рассмотрении в Верховном суде я уже точно отказался от показаний. А судья в присутствии всех сторон процесса заявляет, что не верит ни одному моему слову и я арестован только по той причине, что поддерживаю связи со СМИ, на что имею право, так как никогда не разглашал тайны следствия.
Впрочем, сожалеть уже поздно. Пришло время принимать решение, причем не мне одному.
6314Читайте нас в Facebook
