«Самое дорогое в моей жизни — детей — убийца у меня забрал» (фото)

11:05 — 11 августа 2011

В декабре прошлого года «ФАКТЫ» писали о страшной трагедии, произошедшей в Нежине Черниговской области. 12-летнюю воспитанницу интерната Ирочку Нацик и ее старшего брата Юрия зверски убили в стенах родительского дома. За два месяца до этого любимый воспитанниками детский дом «Затишок» решением горсовета ликвидировали. Якобы из-за отсутствия денег в бюджете, хотя на самом деле существовал интернат исключительно благодаря усилиям волонтеров и спонсоров. Но факт остается фактом: малышей из кризисных и неполных семей, в которых родители не могли самостоятельно справиться с их воспитанием, вернули папам и мамам. Так случилось и с Ирой Нацик. Шесть лет назад, после смерти матери, девочка поступила в «Затишок», а когда детский дом закрыли, вынуждена была переехать в маленькую комнатку к пожилому отцу-инвалиду. Именно здесь месяц спустя Ирочка и ее брат встретили свою смерть…

ВІДЕО ДНЯ

«Я увидел лежащую на полу дочку с шарфом на шее. Подбежал к ней, думал, запуталась или плохо стало, а она уже холодная вся…»

В комнатке у Анатолия Нацика тесно. Загороженная шторкой кровать, несколько табуреток, старенький диван. Сбоку от телевизора стоит фотография улыбающейся Ирочки…

Анатолий Петрович, папа Иры и отчим Юры, до сих пор обитает в той самой гостинке, где погибли дети. Живет очень уединенно: его навещают только двоюродный брат с женой — единственные из оставшихся в живых родственников. Со дня страшной трагедии мужчина по понятным причинам никому не давал интервью. «ФАКТЫ» оказались первыми, с кем убитый горем отец согласился пообщаться.

*Анатолий Нацик: «Зайдя на кухню, я увидел вот здесь на полу Ирочку с шарфом на шее. Кинулся — а она уже холодная»

— Вы уже слышали про апелляцию? — возмущенно начинает Анатолий Нацик, невысокий седой мужчина в очках. — Убийце моих детей дали пожизненное, а он не хочет до конца дней сидеть в тюрьме. Говорит, что еще молодой и хочет пожить. А мои сын с дочерью, которых он отправил на тот свет, разве не были молодыми? Или они жить не хотели?!

Шесть лет назад Анатолий Петрович похоронил жену. Как рассказывала «ФАКТАМ» бывшая директор «Затишка» Нина Дворская, мама Иры была инвалидом, без обеих ног. Психически не вполне здоровая, женщина время от времени пыталась покончить с собой. Однажды легла на рельсы. Тогда поездом ей отрезало ноги, но жизнь врачи спасли. А когда Ира училась в первом классе, ее мать выбросилась с балкона.

— Я старался быть хорошим отцом, как мог, — объясняет Анатолий Петрович. — Воспитывал Ирочку, взял на себя все заботы о Юре. Это ребенок жены от первого брака, но я растил его как родного сына, и Юрочка тоже называл меня папой. Когда он женился, я помогал его молодой семье, хотя она, к сожалению, быстро распалась. А Ирочку мне пришлось отдать в «Затишок». Ей нужны были уход, женская ласка, вкусная еда. Я не мог всего этого дать. Но приходил к дочке постоянно, приносил подарки, играл с ней. Она всегда радовалась, ждала меня. А в ноябре, когда закрыли интернат, Ирочка переехала жить ко мне.

Это сейчас я с работы ушел, ведь одному мне пенсии с головой хватает. А до трагедии трудился вахтером, хотел для детей лишнюю копейку заработать. Уходил вечером, возвращался утром. Так было и в тот день. Когда шел на смену, сказал Юрчику, чтобы присматривал за Ирой. И напомнил: «Будете ложиться спать — закройте дверь и вытащите ключ из замка, чтобы утром, когда я вернусь с работы, не будил вас».

После дежурства по дороге домой зашел в магазин, накупил еды, чтобы порадовать ребят. Настроение было отличное. Подергал входную дверь — заперто. «Еще спят», — подумал я. Тихонько отпер дверь ключом, зашел на кухню — и увидел на полу доченьку, — при страшном воспоминании глаза отца словно застилает темная пелена. — На шее у Ирочки был шарф, у нее несколько дней горлышко болело. Я перепугался, что дочка или запуталась, или ей плохо стало — и она потеряла сознание. Кинулся к ней — а она холодная… Я в комнату, а там Юрочка лежит, весь в крови, с перерезанным горлом, тоже уже остывший, — голос Анатолия Петровича срывается на крик. Из-под очков градом текут слезы.

Спор между убийцей и жертвой, как всегда, начался с мелочи: один хотел смотреть фильм, другой — КВН

Что было дальше, мужчина помнит с трудом. Кажется, он опрометью выскочил из квартиры и стал звать на помощь. На крики выбежали соседи, они же вызвали милицию. В первый момент следователи даже подумали, что к смерти Иры и Юрия причастен их отец. Но очень скоро чудовищное подозрение с Анатолия Петровича было снято, и в считанные часы оперативники вышли на след настоящего преступника. Им оказался 21-летний сосед Нациков Михаил Круглик. Его задержали в соседнем селе Вертиевка. Там как раз проходит международная автомагистраль, и преступник пытался сбежать за рубеж.

— Круглик практически сразу признал свою вину, — сообщил «ФАКТАМ» председатель Нежинского районного суда Валерий Бережняк. — Рассказал, что с Юрой они встретились в тот вечер случайно: оба вышли на лестничную клетку покурить. Слово за слово, Юра пригласил соседа выпить по сто граммов. К сожалению, малой дозой не обошлось: приятели вдвоем осушили почти три литра самогона. Спор, как всегда в таких случаях, начался с мелочи: какую телепрограмму смотреть. Один настаивал на КВН, другой предлагал включить фильм на диске. При этом Юра несколько раз отправлял Мишу к его отцу за сигаретами, но сосед упорно не хотел идти. Когда Юрий встал и переключил телевизор на другой канал, взбешенный Михаил в мгновение ока схватил со стола с закуской нож и дважды всадил в спину приятелю.

12-летняя Ира в этот момент была в комнате. Убийство произошло на ее глазах. В ужасе девочка выбежала на кухню и бросилась к мобильному телефону. Наверное, хотела позвонить отцу, но не успела… Стоя лицом к окну, она как раз набирала номер, когда Михаил накинул ей на шею компьютерный провод, подвернувшийся ему под руку. Задушив девочку, он для верности еще и перетянул ей шею шарфом.

Вернувшись в комнату, убийца увидел, что Юра еще жив: он хрипел, стонал, пытался пошевелиться. Чтобы прикончить его, сосед полоснул ножом по горлу. Правда, с пьяных глаз не попал и сонную артерию не зацепил, а только порезал шею сбоку…

Как рассказывал «ФАКТАМ» полгода назад начальник Черниговской областной милиции Александр Михайлик, эксперты пришли к выводу, что все три раны на теле Юрия были совместимы с жизнью и при своевременно оказаной помощи молодого человека еще можно было спасти. Но Михаил, конечно, не стал вызывать «скорую», а решил довести начатое до конца. Наклонившись над бьющимся в агонии соседом, он задушил его все тем же шнуром джойстика от компьютерной приставки. После этого нашел ключ, вышел из квартиры и закрыл входную дверь. Ключ выбросил на улице.

— Балкон Круглика находится как раз под балконом квартиры Нациков, — объясняет Валерий Бережняк.- У правоохранителей поначалу даже была версия, что преступник, совершив двойное убийство, выбрался через балкон и спустился в свою квартиру. Но потом выяснилось, что это не так. Да и вряд ли человек смог бы лазить по балконам после такой чудовищной дозы алкоголя.

«Смягчать или оставлять без изменения приговор подсудимому, будет решать Черниговский областной апелляционный суд»

Некоторых знакомых Иры и Юрия тоже удивляет тот факт, что Миша, молодой щуплый парень, полез в драку, выпив полтора литра самогонки. Мол, от такого количества спиртного при его телосложении он должен был просто потерять сознание. И до того, как ему прочистили бы кровь, вряд ли сумел бы прийти в себя. Кстати, о крови: на ноже эксперты обнаружили не только кровь Юрия, но и еще одну, совершенно постороннюю, не совпадающую по формуле ни с принадлежащей убийце, ни с кровью кого-либо из семьи Нациков. Эту загадку следствие так и не смогло разгадать. Принимая во внимание все упомянутые несоответствия, люди, встающие на защиту Михаила, утверждают, что суд выгораживает настоящего преступника и приговаривает к пожизненному заключению невиновного. Однако сам осужденный от своей вины ни разу не отказывался. На суде он неоднократно извинялся перед отцом Ирочки и Юрия, твердил, что не хотел лишать их жизни, что все произошло случайно, на почве внезапно возникшей неприязни, под воздействием алкоголя. Но если в отношении Юрия это еще может быть правдой, то Ирочку Михаил задушил совершенно осознанно — как ненужную свидетельницу.

— Учитывая все вышеизложенное, суд решил, что убийство было совершено хладнокровно, — говорит Валерий Бережняк. — Конечно, принять и смириться с тем, что остаток жизни проведешь за решеткой, для молодого человека немыслимо. Он подал апелляцию с просьбой смягчить ему наказание до пятнадцати лет лишения свободы. Мотивы — обычные а таких случаях: молодой возраст осужденного, хорошие характеристики с места его работы и положительные отзывы о нем соседей по дому, а также то, что Круглик никогда ранее не был судим и даже не попадал в поле зрения милиции. И конечно, чистосердечное признание и помощь следствию. Смягчать или оставлять без изменения приговор подсудимому — будет решать Черниговский областной апелляционный суд. Мы, в свою очередь, также обязали Михаила выплатить Анатолию Нацику как потерпевшей стороне 100 тысяч гривен за моральный ущерб. Хотя, подозреваю, этого никогда не случится: семья Круглика небогатая, и таких денег им взять просто неоткуда.

— Да какие там деньги? — сердито говорит Анатолий Петрович. — Конечно, мне их никто не выплатил и вряд ли выплатит. Да и куда мне их деть, в моем-то положении? Я уже жизнь доживаю, ни о каком богатстве не думаю. Самое дорогое, что у меня было, — мои дети. Их убийца у меня забрал, и никакие 100 тысяч мне Юру с Ирочкой не вернут. А дочка мне снилась недавно, — внезапно улыбнулся отец тихой, грустной улыбкой. — Стих мне продиктовала. Я далек от поэзии, а Ира всегда этим увлекалась. Так вот, во сне сказала мне: «Папа, запиши мои слова». Встал утром и по памяти — как только такое получилось? — все перенес на бумагу и положил к остальным дочкиным стихам.

В оранжевой тетради, на обложке которой аккуратным детским почерком выведено «Вiршi Нацик Iрини Анатолiївни», лежит небольшой листик с нескладными, но очень проникновенными строками:

Мiй Господи, прийми мене

Мiй Господи, Iсусе, я благаю.

Хто може, хай мене прийме,

Мiй Господи, Iсусе, я благаю.

Хвалу Iсусу я спiваю.

Що можу кращого вiд Нього?

Я вiрю в Господа, я знаю.

Його я славлю i люблю.

Iсусе мiй, ти мiй Христос,

Я на колiнах тебе благаю,

Спаси мене й мою рiдню,

Тебе люблю я i кохаю.