«Мне некуда было запереть вора: в погребе — банки с консервацией, в сарае — куры. Поэтому я набросил мальчишке на шею цепь и привязал его к сечкорезке»
39-летний Николай Шамровский (имя изменено), житель села Крюково Полтавского района, похоже, очень рад вниманию журналистов к собственной персоне. «Перезвони позже, а то я сейчас интервью даю. Тут корреспондентов ко мне понаехало…» — хвалился по телефону невысокого роста коренастый круглолицый мужчина. И вел себя так, будто он борец с преступностью, а не организатор криминальной разборки.
— Достали эти воры, которые за металлом гоняются, — возмущается Николай. — Я одного поймал на горячем, так еще и сам виноватым остался. Милиция дело мне «шьет», понимаете? Где же справедливость?
«Делайте, что хотите, только в милицию не заявляйте!» — упрашивал парнишка»
Вместо забора подворье Николая ограждают высокие бурьяны. Такими же сорняками зарос и огород. «Земля должна отдыхать», — поясняет хозяин. Сам здесь не живет — после того как под Новый год хата сгорела, с супругой он перебрался к своим родителям. Попытки восстановить жилье результатов пока не дали. И виноваты в этом, считает мужчина, охотники за металлоломом.
* «Я вора задержал, а меня виноватым сделали», — возмущается Николай Шамровский
— Недели две назад у меня кто-то стянул мотор от циркулярки, которая стояла на пустующем подворье. Как теперь хату достраивать? — говорит Николай Шамровский. — Не исключено, что это дело рук Виктора Гриценко. Если бы я не застукал парнишку с мешком железа, которое он выносил из хаты моей соседки, может быть, и сейчас повел бы себя по-другому. Пацан тогда разобрал плиту… А позавчера у меня колесо от сечкорезки открутил. Ну я и привязал его цепью к этому агрегату. С целью профилактики, так сказать.
— А со своими детьми вы тоже так жестоко обращаетесь?
— Так мои сыновья ничего не крадут…
Правда, ребята с отцом и не живут.
— В ту ночь, — продолжает Николай Шамровский, — мне позвонил племянник и сообщил, что возле моего сгоревшего дома кто-то ходит. Я сразу сообразил: на подворье забрался вор. А у меня там и куры, и нутрии… Быстренько собрался, забегаю со стороны огорода, а племянник на машине с товарищем в это время подъехали с улицы. Привязанный с третьей стороны ротвейлер не дает никому хода. В общем, деваться вору некуда. Стоит он с открученным от сечкорезки колесом и шагу ступить не может.
Я сразу и не узнал, что это Виктор, Зойкин сын. Кричу ему: «Стоять!» Он давай проситься: «Отпустите меня, я заблудился…» Да какое там заблудился, если его хата на другом краю села! А что я должен был сделать? Кинуть в багажник, чтобы до утра там хорошенько поразмышлял над тем, почему ходит по чужим дворам? Или в сарай запереть? Так в сарае куры… Может, следовало в погреб бросить? Тоже не подходило — там банки с консервацией. «Делайте все, что угодно, только в милицию не заявляйте! У меня есть условный срок, а теперь точно посадят!» — умолял Виктор. Пусть спасибо скажет, что не побили еще…
Николай утверждает, будто способ наказания избрал сам задержанный.
— Тогда я загнал собаку в вольер и снял с нее цепь, длинную — метра два с половиной, — она позволяла Виктору и походить, и полежать, — с заметной долей иронии вспоминает «борец за справедливость». — Накинул один конец пацану на шею, затянул звенья с помощью ключа двумя болтами, а другой конец привязал к сечкорезке — ничего другого придумать не мог. Витька даже не сопротивлялся.
Уходя, снятое колесо ему в руки дал: «Держи как флаг, чтобы навсегда запомнил, что чужого красть нельзя». Еще и фуфайку к ногам бросил — если замерзнет. Думал, утром приду — отпущу. А он, гаденыш, раньше убежал. Прямо с цепью… Теперь его мать сердится на меня, милицию вызвала.
«Видимо, мужику очень хочется, чтобы я побывал в тех местах, по которым он сам кочевал»
Виктор Гриценко, пятнадцатилетний учащийся одного из полтавских профтехучилищ, рассказывает совершенно другую версию случившегося:
— Я часов в девять вечера вышел за сигаретами. Возле магазина встретил племянника Николая Шамровского и еще одного парня. «Ах ты, крыса продажная!» — набросились они на меня. Видно, думали, что я сотрудничаю с милицией и потому так часто езжу в райотдел. На самом деле мне надо там время от времени отмечаться. У меня действительно условный срок за кражу металла — по глупости полез не туда, куда надо. И если я влипну еще в какую-нибудь криминальную историю, дадут реальные три года лишения свободы. Но я не хочу в тюрьму, поэтому всякую дурь выбросил из головы, теперь каждый день после учебы подрабатываю на стройке…
Обычно сигареты покупаю в Полтаве, но в тот день забыл, решил пойти за ними в соседнее село. Но путь мне преградили те двое, заломили руки за спину и потянули на заброшенное подворье Николая Шамровского. Видимо, мужику очень хочется, чтобы я побывал в тех местах, по которым он сам кочевал…
— Ты не пытался сопротивляться, звать людей на помощь?
— Там глухомань такая, все равно никто не услышал бы. А позвонить маме не смог — на беду телефон разрядился. И вырываться тоже не имело смысла — мне угрожали побоями. «Есть повод сдать тебя милиции, чтоб не ходил по селу и не воровал», — сказал Николай.
Всю ночь щуплый светловолосый мальчишка пытался найти что-нибудь, чем можно было бы разогнуть звенья и освободиться от оков. Тщетно. Донимал холод, ведь на улице было не более десяти градусов тепла. Где уж там отдыхать!
Тем временем Витина мама не находила себе места от волнения. Прождав сына почти до полуночи, Зоя вместе с больной матерью вышли из хаты на поиски мальчика. И звали, и кричали, и у Бога просили вернуть его… Ходили по дороге из конца в конец до самого утра. Всякое передумали…
— В последнее время Витя дальше, чем к соседям, гулять не ходил, — заново волнуется, рассказывая о той кошмарной ночи 39-летняя Зоя, мать троих детей. — А тут обещал скоро вернуться и пропал. Телефон не отвечал, и это еще больше меня тревожило. Понимала: с сыном случилось что-то плохое, и уже собиралась обращаться в милицию. Вдруг в начале восьмого утра скрипнула калитка. Гляжу через окно — Витька. Но в хату не заходит, а сразу в летнюю кухню. Я к нему: «Что случилось?» А он: «Ничего, все нормально». И сидит на кровати, не раздеваясь, закрылся курткой и держится рукой за ворот. В какой-то момент удалось отодвинуть воротник, и я чуть в обморок не упала от увиденного: на шее сына закручена… собачья цепь! У старшей дочери вообще истерика случилась, она слова сказать не могла.
* «Один конец собачьей цепи Николай закрутил болтами мне на шее, а второй закрепил на сечкорезке», — поясняет Виктор Гриценко
— Только под утро, когда стало светать, я увидел в самом конце цепи, который крепился к сечкорезке, одно слабое звено и сумел его разогнуть, — объясняет Виктор. — Чтобы не пугать людей, висящую цепь спрятал под куртку. Надеялся дома с помощью плоскогубцев открутить гайки. Но не успел. Во-первых, они были очень туго закручены, а, во-вторых, сестре, которая тут же сообщила об этом в милицию, приказали ничего не трогать. Мол, это доказательство преступления, совершенного против меня. Приехали оперативники, начали меня фотографировать с этой собачьей цепью…
Зоя выносит из хаты еще одно вещественное доказательство — перепачканные землей и зеленью светлые джинсы, в которых сын был одет в ту злополучную ночь.
— Видно ж, что ребенка таскали по земле, — едва сдерживает слезы многодетная мать. — Да, он один раз оступился, но это не значит, что всем позволено так издеваться над ним. Это жестоко, по-зверски!
«Следствие склоняется к тому, что несовершеннолетний даже не пытался воровать»
Причины, толкнувшие несовершеннолетнего Виктора Гриценко на кражи, лежат на поверхности — бедность. Его мама, работающая санитаркой в местном фельдшерско-акушерском пункте на четверть ставки, получает всего лишь 260 гривен. Основной доход семьи — бабушкина пенсия и социальные выплаты на ребенка старшей Витиной сестры. В общей сложности выходит две тысячи гривен в месяц на семерых. Сдав наворованный металл, Виктор в первый раз получил 100 гривен, во второй — 80. На эти деньги накупил домой еды и… получил трехлетний срок наказания с отсрочкой исполнения на год.
— В этот раз следствие склоняется к тому, что Виктор Гриценко даже не пытался воровать, — считает начальник криминальной милиции по делам детей Полтавского райотдела милиции Наталья Нечипуренко. — На это указывают разногласия в показаниях Николая Шамровского и молодых людей, помогавшим ему задержать несовершеннолетнего.
Похоже, Николай Шамровский не вынес уроков из своего прошлого. Только недавно вернулся из мест лишения свободы, отсидев всего полтора года вместо трех, отмеренных судом. В селе рассказывают, что ранее он был трижды судим, в том числе за нанесение повреждений средней тяжести, за хранение наркотиков, а последний раз — за незаконное лишение человека свободы. Тогда Николай затянул в дом мужчину, перешедшего перед ним дорогу, и за это решил наказать его. Держал взаперти, бил битой. К счастью, невольнику удалось сбежать…
Как сообщила Наталья Нечипуренко, против Николая Шамровского снова возбуждено уголовное дело за незаконное лишение свободы человека. Если вина будет доказана, мужчину опять ждет тюрьма. Санкцией статьи предусмотрено наказание в виде заключения на срок от двух до пяти лет.
Узнав о такой перспективе, «воспитатель» несколько сник. Но тут же нашелся: «Вот и помогай милиции бороться с преступностью…»
1024Читайте нас в Facebook
