«Бедная хозяйка продает последнюю курицу, чтобы купить немного рыбы на вечерю перед Рождеством»
Зимние праздники, Святки, начинались в старину с Сочельника, отмечавшегося 24 декабря (6 января по новому стилю). В этот день заканчивался долгий Рождественский пост. Под конец он соблюдался особенно строго. Ни завтрака, ни обеда не было. Благочестивые люди в Сочельник буквально голодали. Не ели ни крошки, даже чай считали грехом. Все ждали появления первой звезды, приведшей за собою волхвов к яслям с новорожденным Христом. Караулить ее посылали во двор детей. И лучших исполнителей роли древних звездочетов, возвестивших миру о рождении Спасителя, найти было трудно!
«Ох, как билось сердце, — вспоминала известная киевская мемуаристка Ирина Савенко о своем «дежурстве» на улице в канун Рождества. — Как горячо, пронзительно понималось, что совершаешь нечто очень-очень важное. Никогда в этот день, до самой звезды не ощущала я чувства голода, и какое счастье, какое сплошное ликование было увидеть, наконец, звездочку — такую ласковую, одиноко мерцавшую на фоне все еще голубоватого, но уже с вечерней прозеленью неба — и мчаться сломя голову вверх по лестнице на третий этаж, чтобы закричать изо всех сил: «Есть! Появилась! Мама! Папа! Уже появилась!»
С этой минуты жизнь в доме становилась иной — шумной, веселой, праздничной. Даже обычная домашняя суета наполнялась особым смыслом.
В Украине, в отличие от России, в Святой вечер на стол обязательно подавали рыбу
С первой звездой в квартире появлялась елка. Такое чудо требовало обычно определенных расходов. (Точное время доставки «товара» вписывалось дополнительной строкой в счет фирмы-поставщика.)
«Елку, — вспоминает Ирина Савенко, — привозили какие-то люди, устанавливали прямо на пол в деревянную крестовину, и начинался торжественный процесс ее украшения. Из меньшей, примыкающей к кухне передней выносилась огромная корзина с елочными игрушками, хранившимися там целый год, тщательно упакованными… Стеклянные красавцы, шарики всех цветов, всех фасонов! Синие, красные, зеленые, серебристые. Непонятно, как мы могли жить без них целый год! Мы, девчонки, совсем ошалеваем, потихоньку ахаем, пищим, а брат Борис очень спокойно — мол, подумаешь, я же большой, буду я из-за каких-то игрушек сходить с ума, — влезает на стремянку и принимается развешивать волшебные шарики на верхних ветках елки. Мягкие и картонные игрушки мы с Таней хватаемся вешать на низкие ветки. А свечи! Эти уже не из корзины, нет, каждый год покупаются новые, разноцветные. И запах от них какой-то особенный, праздничный.
Все рады, все любуются, и мама позволяет Борису зажечь на несколько минут свечи на елке. Вот уж красота!»
Когда радостная суета вокруг елки немного стихала, все домашние садились за стол. Такое застолье называлось в народе святой вечерей. В городе говорили проще: рождественский ужин или даже кутейник, но суть от этого не менялась. На стол подавали 12 блюд. Все они были постные, поскольку долгий Филиппов пост заканчивался лишь с наступлением самого Рождества, то есть в ночь на 25 декабря (7 января по новому стилю).
Строго чтущие пост люди позволяли себе в Святой вечер лишь «вкушение сочива», то есть немного кутьи с медом. Кутью запивали узваром из сухофруктов. Со временем «постные» нравы смягчились. Городские кулинары стали сдабривать кутью изюмом, черносливом, грецкими орехами, курагой или урюком.
Кроме ритуальной кутьи, на столе могли быть пирожки с ягодами или фруктами, блины, медовые оладьи, голубцы, пироги с горохом, капустой или кашей, борщ без мяса. На рыбные блюда разрешения не было.
В то же время многие верующие, не видя в том особого греха, самовольно сокращали строгий пост на пару часов и еще до завершения в церквях вечерней службы позволяли себе разговляться жареной и заливной рыбой.
Такие кулинарные вольности привели к тому, что в Киеве, да и по всей Украине, Святой вечер стали отмечать не так строго, как в России, а сам обильный и сытный ужин в ночь под Рождество получил у нас название Богатой кутьи. Главным блюдом на столе стала рыба. Сочельника без нее в Киеве просто не могло быть, как и пасхального стола без поросенка.
«За неделю до праздника, — писал в 1860 году знаток киевского быта Василий Сикачинский, — каждый хозяин, богатый и убогий, заботился о приготовлении рыбы на праздник Рождества Христова. Бедная хозяйка продает последнюю курицу, чтобы купить, как выражается простонародье, «для закона» сколько-нибудь рыбы на вечерю перед Рождеством. Во многих домах за весь пост рыбы не увидишь, а в навечерие Рождества, в строжайший пост, увидишь рыбу во всяком доме».
Дети исполняли отцу и матери духовные песни и получали за свои труды несколько серебряных пятачков
Поэтическое описание Сочельника и Богатой кутьи оставил нам в своих воспоминаниях известный киевский коллекционер, генерал Павел Потоцкий: «Садились за стол с появлением первой звезды. На столе с кутьей зажигалась особая восковая свеча, скрученная винтообразно по окружности. Вся семья садилась за обеденный стол за постный ужин: борщ из сушеных карасей с пирогами, заливное из рыбы, жареная рыба, кутья пшеничная и кутья рисовая и узвар (компот). А на дворе уже раздавались голоса, певшие прославление и поздравление «Со святым вечером добрым людям». И долго были слышны эти звуки в эту тихую, звездную зимнюю Рождественскую ночь, воскрешая воспоминания, связанные с великим событием в истории человечества».
В печатных материалах сохранились также описания древних магических обрядов, бытовавших в окрестностях Киева еще во второй половине XIX века: «Вечером, довольно поздно, когда соберется все семейство, зажигаются свечи перед иконами, курят ладаном, и все молятся с коленопреклонением, а потом садятся за стол. Отец семейства наливает водку в рюмку, крестится и приговаривает: «Дай, Боже, дождать нам всем на тот год этого вечера, а нашим родителям пусть легонько икнется!» — и пьет водку. Потом наливает хозяйке и детям обоего пола, даже и малым, и все к рюмке приговаривают, как и отец: «Дай, Боже, дождать нам на тот год этого вечера». Потом едят сельдь с пирогами и блинами, потом холодную рыбу, борщ, горох, фасоль, голубцы, жареную рыбу, кутью с медом и узвар».
Дарами богатого святочного стола делились с близкими. Для этого снова прибегали к услугам детей. В Святой вечер их отряжали к крестным отцам и матерям с поздравлениями и узелками с кутьей и пирогами. В первой половине ХIХ века в домах еще не ставили елок, и эта часть праздника была самой яркой и впечатляющей.
Тарас Григорьевич Шевченко считал ее характерной особенностью украинского Сочельника. «Ночь перед Рождеством Христовым, — писал он в повести «Близнецы», — это детский праздник у всех христианских народов, и только празднуется разными обрядами: у немцев, например, елкой, у великороссиян тоже. А у нас после традиционного ужина посылают детей с хлебом, рыбой и узваром к ближайшим родственникам, и дети, придя в хату, говорят: «Святый вечир! Прыслалы батько и маты до вас, дядьку, и до вас, дядыно, святую вечерю». После чего с церемонией сажают их за стол, уставленный разными постными лакомствами, и потчуют их, как взрослых. Потом переменяют в узелках хлеб, рыбу и узвар и церемонно провожают. Дети отправляются к другому дяде, и когда родня большая, то возвращаются домой перед заутреней, с гостинцами.
Мне очень нравился этот прекрасный обычай. У нас была большая родня. Бывало, посадят нас в сани, да и возят по гостям целехонькую ночь».
В Киеве дети также ходили поздравлять перед Рождеством родственников. Учитель первой киевской гимназии Николай Богатинов, вспоминая о своих рождественских визитах к бабушке, пишет: «Ждешь с нетерпением, когда наступит через год опять счастливый Святой вечер».
К сожалению, широкого распространения в Киеве этот трогательный обычай не получил. Зато старинное колядование всегда пользовалось у нас популярностью. Пели везде — и в домах, и на улице. Первыми за колядование брались дети. В Сочельник они исполняли отцу и матери духовные песни и получали за свои труды несколько серебряных пятачков. На них можно было купить множество всяких сладостей.
Старинные колядки религиозного содержания пели на Рождество также в церквях. Когда иерархи запрещали это делать, в ход шел «Богогласник», впервые напечатанный в Почаеве в 1790 году и несколько раз переиздававшийся в XIX веке. Среди образцов духовной поэзии видное место занимали здесь рождественские канты и колядки. Кстати сказать, в первом издании этого сборника была напечатана и «Покаянная песня» деда великого писателя, священника Андрея Достоевского.
В советские времена накануне Нового года люди по-прежнему ставили на стол 12 блюд
Лучшими исполнителями церковных кантов и колядок были бурсаки Могилянской академии, осваивавшие искусство рождественского пения под началом опытных наставников. В домах, где они пели, устанавливалась атмосфера особой праздничной тишины и покоя. Забывались горе и печаль. Скорбящие обретали облегчение.
Писатель Василий Селиванов вспоминал, как однажды под Рождество сильно заболел. В предпраздничной суете соседи по квартире забыли о его существовании и разошлись кто куда. Он остался один в пустом доме, страдая от горячки и одиночества, и успокоился только тогда, когда колядники остановились у его окна. «Возвратясь от обедни, я почувствовал лихорадочный припадок и лег в постель, — писал Василий Селиванов. — Сделался жар, и я погрузился в какое-то забытье. Меня окружила темнота. Вдруг сквозь сон я слышу громкое пение; открываю глаза и вижу сквозь стекла окна огромную из прозрачной бумаги звезду, ярко освещенную изнутри и с изображением посередине Рождества Христова.
Звезду эту, прикрепленную к палке, носили бурсаки и, поставив ее у окна дома, где, известно им было, живут православные, пели хором канты. Так они у наших окон пропели несколько кантов, из которых я запомнил припев, повторяемый после каждой строфы:
Радуйся, Мария!
Радуйся, присно Дева!»
Рождественское пение — дело тонкое. Без праздничного настроя колядку как следует не споешь. Как писал в своих подпольных дневниках академик Сергей Ефремов, в январе 1925 года он отправился в Андреевскую церковь, где на Рождество «автокефалы» обычно пели старинные украинские колядки. Но, увы, его ждало разочарование. Пели старательно, но эмоционального подъема, праздничного ликования в их исполнении не было. «Там, — пишет тоскующий по киевской старине академик, — угостили двумя проповедями, чуть ли не по часу каждая (да, не умеют люди молчать!), а после пропели несколько колядок. Пропели так, что утратилась простота и искренняя торжественность этих прекрасных и искусно стилизованных песен, и вышла чеховская реникса (чепуха)».
В советские времена об обычаях и обрядах Сочельника горожане почти полностью забыли. Из всех старинных зимних праздников сохранился лишь Новый год. Но странное дело: накануне единственного зимнего праздника, 31 декабря, люди по-прежнему высматривали в небе первую звезду, ставили на стол 12 блюд и начинали предновогодний ужин с рисовой кутьи с медом. В 1960-1970-х годах появились колядники и ряженые. Зазвучали настоящие святочные песни.
Чудеса в этом мире таки бывают…
Жареная индейка, фаршированная орехами
Для приготовления понадобится: индейка среднего размера, грецкие орехи — 400 г, печень говяжья — 300 г, сливочное масло — 2 столовые ложки, яйца — 3 штуки, булка — 3-4 ломтика.
Подготовить тушку индейки, вымыть, обсушить, натереть ее снаружи и внутри солью. Ядра грецких орехов облить кипятком, снять кожицу и мелко истолочь до однородной массы. Печень поджарить, перемолоть на мясорубке. Протереть сквозь сито размоченную в молоке булку. Яйца и масло тщательно растереть. Все ингредиенты хорошо перемешать и начинить фаршем тушку индейки. Зашить, положить на противень, налить немного воды и жарить индейку в духовке, поливая как можно чаще соком, который стекает на противень.
Читайте нас в Facebook
