«Врач сказала: «Случай безнадежный. Ребенок умер». И вдруг Илюша сделал слабую попытку вдохнуть»
Мужчина вздрогнул от неожиданности. Задев в воде ногой какой-то мягкий предмет, он увидел всплывающее со дна… тело ребенка. Это был мальчик лет пяти-шести. Он не двигался и не дышал. Подхватив безжизненное тельце, мужчина поплыл к берегу. До суши было еще метров тридцать, как вдруг он заметил двух парней на надувном матраце. «Сюда! Здесь ребенок утонул!» — закричал мужчина. Взрослые переложили мальчика на матрац и стали отчаянно грести к берегу, где уже понемногу собиралась толпа.
«Я даже не сразу поняла, что это мой сын. Узнала его только по трусикам»
- Илюша бредил морем, — рассказала «ФАКТАМ» 31-летняя Анна, мама Ильи. — В прошлом году мы с ним первый раз съездили в Крым, так он не мог дождаться, пока поедем и в этом. Дома только и разговоров было о море. Сынок надевал ласты и маску и ходил так по дому, крича: «Мама, я плыву!» Мы живем в Ирпене Киевской области, в своем доме. И сынуля даже на улицу шел гулять, надев на себя надувной круг. Ходил такой важный и заявлял: «Я еду на море!»
На работе (я работаю кассиром) у меня выпала неделя выходных. Мы с сыном решили поехать отдохнуть «дикарями» в поселок Затока Одесской области. В Крым в то время билеты было достать невозможно, да и ехать туда намного дальше. А тут сели в Киеве в микроавтобус в 11 часов вечера, а в шесть утра — уже на море, в Затоке.
Ехали вдвоем — папы у нас нет. Два года назад, когда Илье не было и четырех, муж ушел к другой женщине. Мы уже привыкли быть вдвоем. Сын рос таким себе маленьким ответственным мужичком. Хлопотал по хозяйству. Уходя из дому, проверял, все ли выключено. Даже пельмени мог сварить к моему приходу. Правда, они оказывались немного сыроватыми, но я нахваливала и ела… И тут, наконец, море. Илюха был вне себя от радости, долго собирался. «Мамочка, наконец-то я увижу море!» — повторял.
В маршрутке сын спал всю дорогу до Затоки. Я тоже дремала, хотя ехать было не очень удобно. Помню, когда шофер сделал остановку, ребенок вскинулся: «Что, уже море?» — и побежал в конец салона забирать кулек с биноклем и кругом. «Нет, — говорю, — нам еще ехать… » Но сын обнял этот кулек и так проспал с ним до самого приезда в Затоку. Приехали мы рано — в шесть утра. Даже не думала, что на турбазах могут быть такие ужасные условия. Все разбито. Двери не закрываются, как в хлеву. Еле нашли нормальный номер «люкс» за 160 гривен на одной из новых турбаз. Но он освобождался только в 12 часов. И мы, оставив вещи, решили побыть на море до полудня, пока не освободится наш номер.
- Илюша умел плавать?
- Нет. Но он никогда от берега далеко не отходил. Мы с сыном поплескались в море, потом он купался самостоятельно, порой выбегал из воды, играл с детьми в песочке и опять бежал плавать. А я сидела на берегу. Илья был все время на глазах: он взял маску и стал нырять. Я потеряла его из виду, кажется, на каких-то несколько минут. Смотрю — а его нет. Подумала, что сын вылез из воды и побежал играть с детьми. Прошла в одну сторону, в другую — не видно. И тут заметила, что на берег вынесли какого-то ребенка.
Я даже сразу не поняла, что это мой сын. Глаза у него закатились, все лицо в пене. Он был как кукла тряпичная: ручки, ножки висели… Узнала его только по трусикам… Люди стали кричать: «Есть тут врач? Найдите врача!» А я смотрела на происходящее, как через стекло. Было ощущение, что все это происходит не со мной. И это не мой мальчик. Ведь мой сын, мой Илюша просто не мог утонуть…
«Каким-то чудом в выходной день в медпункте оказалась врач»
В этот день 45-летний пастор местной пресвитерианской церкви Сергей Бетин отдыхал с родными на пляже. Услышав крики: «Помогите! Есть ли доктор?», пастор, даже не успев накинуть на себя одежду, побежал в сторону толпы, гадая, что случилось. Утонуть в тот день было невозможно. Погода — отличная, вода — чистая и теплая, море у берега — неглубокое. Когда люди расступились, пастор увидел Илюшу.
- Он посинел, — вспоминает Сергей Бетин. — Глаза были широко раскрыты, зрачки на свет не реагировали. Я в прошлом 15 лет проработал детским патологоанатомом в местной больнице и понял: наступила клиническая смерть. Я положил ребенка на колено, очистил дыхательные пути, сдавил грудную клетку. Изо рта хлынула вода с пеной. Было видно, что это мокрое утопление: когда мальчик тонул и бился в агонии, он захлебнулся водой и рвотными массами. Когда все содержимое вышло, я стал делать ребенку дыхание рот в рот.
Случайно на пляже оказался еще один врач — местный стоматолог Сергей Стремидловский. Мужчина подбежал к Илюше и начал делать ему искусственный массаж сердца. Какое-то время пастор и стоматолог пытались спасти ребенка. Тщетно. Вскоре медик с горечью махнул рукой: ничем тут уже не поможешь. Но пастор продолжал делать искусственное дыхание. Другой отдыхающий, мужчина из Приднестровья, заменил стоматолога и возобновил массаж сердца.
Стали вызывать «скорую». Оказалось, позвонили не в тот район, этот участок местной станцией не обслуживался. Пока разбирались со «скорыми», какой-то парень из отдыхающих (пастор лишь помнит, что его звали Саша, он из Киева и отдыхал на соседней турбазе) предложил отвезти ребенка на своем джипе в медпункт, который находился в километре с небольшим от места, где Илюша утонул.
Люди, даже не успев одеться, подхватили ребенка на руки и бросились к машине. По свидетельствам очевидцев, мама мальчика Аня была в прострации. Она плохо понимала происходящее. Только тихо повторяла: «Сделайте что-нибудь… Спасите… » Тем не менее позже она смогла вспомнить все события.
- Каким-то чудом в тот день в медпункте оказалась врач, — рассказывает Анна. — Это была суббота, должна была дежурить только медсестра, но врач как раз зашла в медпункт по делам. И тут привезли Илюшу. Врач немедленно подключилась к массажу сердца. Потом спросила: «Сколько ребенок находился в воде?» Ей ответили: «Где-то пять минут». Она говорит: «Вообще-то ситуация безнадежная. Я ничем не могу помочь. Ребенок умер. Если и укол в сердце не поможет, тогда все… »
- Мальчика занесли в отдельную комнату, — вспоминает пастор. — И когда ему сделали укол адреналина, я увидел, что мышца на шее у Илюши напряглась. Он отреагировал! У меня появилась надежда. И я опять стал делать дыхание рот в рот. После укола сердце у ребенка не забилось. Но я продолжал свои действия. Врач вставила в трахею мальчика трубочку, чтобы легче было делать искусственное дыхание и не заваливался язык, а сама продолжила массаж сердца. И вдруг она сказала: «Сердце бьется!» Когда я оторвался от малыша на десятисекундную передышку, то увидел, что ребенок сделал слабую попытку вдохнуть! Зрачки сузились, значит, кровь пошла к мозгу. Я так обрадовался! Потом специально стал делать паузы, чтобы мальчик задышал. И он стал потихоньку дышать!
До этого чувств у меня не было никаких. Делая ему искусственное дыхание, я действовал, как машина. Отключил все эмоции, чтобы только делать свою работу. И вот когда мальчик вдохнул и комната наполнилась жизнью, на меня нахлынули чувства. Я вышел в другую комнату и… заплакал.
Приехала скорая помощь. Основная машина находилась на ремонте, поэтому прислали «рафик» старого образца, его еще в советской Латвии выпускали. Я даже пожалел, что отпустил парня с джипом, который предлагал отвезти нас с ребенком в больницу. Мы доехали бы очень быстро. А тут, сев в эту древнюю колымагу, мы двинулись в больницу со скоростью около 50 километров в час. Но ведь у нас на руках был ребенок, жизнь которого решали даже не минуты, а секунды…
«Удивительно, как много могут сделать обычные люди, когда приходит беда»
Пытаясь хоть как-то сократить путь, карета скорой помощи, объезжая лагерь, выехала на встречную полосу. За ней помчались гаишники и попытались блокировать путь.
- И только когда из окна высунулась медсестра и крикнула: «У нас ребенок! Он утонул!», гаишники быстро сориентировались и поехали впереди с мигалкой, чтобы освобождать нам дорогу, — вспоминает Сергей Бетин. — Увы, наши скорости не совпадали. Машина ГАИ мчалась на всех парах, «скорая» же ползла сзади, едва не рассыпаясь от старости. Мальчика доставили в Белгород-Днестровскую городскую больницу, где раньше я работал детским патологоанатомом. Бывшие коллеги сразу же взяли мальчика в реанимацию, подключили к аппарату искусственного дыхания. Весь персонал очень участливо к нему отнесся. Все хотели, чтобы он пришел в себя. Но Илюша находился в коме. Его состояние было настолько тяжелым, что мальчика на следующий день переправили в Одесскую областную детскую больницу.
Сергей Бетин рассказал об этом случае в своей церкви. Он попросил прихожан молиться за Илью и передавать пожертвования. Дочь пастора, 21-летняя Катя, создала в интернете сайт группы поддержки, собрала средства для лечения Илюши и отвезла Ане в Одессу. Пастор тоже навестил Анну и спасенного мальчика.
- Лечащий врач разрешила мне посидеть возле Ильи, — рассказывает Сергей Бетин. — Волосы у него отросли, и я увидел, какого они красивого светло-каштанового цвета, какой это красивый ребенок… Конечно, хотелось бы, чтобы Илюша скорее вышел из комы. Но даже то, в каком состоянии он находился сейчас (а ведь я видел его в состоянии клинической смерти), говорило о том, как много могут сделать обычные люди, не обязательно профессиональные врачи или спасатели.
Ведь в спасении мальчика принимало участие больше десятка человек. И те, кто его обнаружил в море и переправил на сушу, и те, кто по очереди делали искусственное дыхание, и тот парень, который дал свою машину, чтобы отвезти Илюшу в медпункт… Люди так боролись за Илюшу, что буквально вырвали его у смерти. На третий день, по идее, ребенка должны были уже похоронить. А врачи в одесской больнице продолжали бороться за его жизнь и оценивали шансы на выживание как 50 на 50.
- У Илюши есть крестная, Наташа, — говорит Анна. — Ее брат Толя Ивко должен был отправиться в другую страну, но перед поездкой заехал к сестре в Ирпень. Наташа рассказала ему, что случилось с Илюшей. Толик бросил все, отменил поездку и выложил информацию о нашей беде на интернет-форуме владельцев вазовских «восьмерок». А Толя — президент этого клуба. Потом информация пошла на форумы клубов владельцев автомобилей «Хонда», «Тойота», байкеров.
Все клубы стали собирать деньги на лечение Илюши. Откликнулось очень много людей. Каждые полчаса по телефону кто-то звонил и справлялся о здоровье сына. Я была потрясена. С квартирой вопрос тоже решился: Толик попросил своих родственников в Одессе, чтобы они приютили меня на время, пока Илья будет в больнице. Я очень благодарна и ему, и всем людям, кто спасал и продолжает спасать моего сына.
- Толя сказал: «Если у Ильи будет больше шансов в Киеве, организуем вертолет и перевезем его из Одессы в столицу. Только бы он жил… » — продолжает свой рассказ Анна. — А через три дня после случившегося Толик узнал: его брат тяжело заболел. Но, несмотря на то что Толя сейчас спасает брата, Илюшу он не бросил. Два-три раза в день звонит. У него все на контроле.
- Как сейчас состояние мальчика? — спрашиваю у мамы.
- Он поступил в больницу в коме третьей степени. А несколько дней назад уже начал самостоятельно дышать. У Ильи прекрасный лечащий врач Татьяна Васильевна Паламарчук. Она его тренировала: отключала от аппарата искусственного дыхания на 5, 10, 20 минут, постоянно увеличивая интервал. Позавчера сын дышал самостоятельно с 7 утра до 12 ночи. У него началось воспаление легких, и врачи откачали невероятное количество гноя. Сейчас уже меньше выходит мокрот, меньше гноя.
- Он глазки открывал?
- Это только в фильмах человек, находившийся в коме, открывает глаза и сразу начинает смеяться. В жизни все страшнее. Илюша глазки и не закрывал. Они у него постоянно открыты. Просто взгляд не фиксируется, устремлен в одну точку. Кома еще продолжается. Но у сына появились эмоции — он начал плакать. Звуков он не может произносить. Делает жалостливое лицо, как во время плача. Мне кажется, он что-то чувствует. Когда я прихожу, он плачет. Почувствовал, что его опять подключают к аппарату искусственного дыхания, начал руками двигать и плакать, как будто говоря: «Не надо. Я могу сам дышать».
Мне разрешают проводить с сыном в реанимации несколько часов в день. Я читаю ему книжки, говорю ему, чтобы он не боялся и возвращался к нам. Его все здесь ждут. Такое впечатление, что он до сих пор чем-то испуган и этот страх ему не дает вернуться.
- Вы думали о том, что же произошло в тот день?
- Я только об этом и думаю. Здесь много странного. Врачи обнаружили у Илюши на левой ноге от колена до ступни огромный термический ожог. Как будто его ужалил скат или ядовитая медуза. Плавать сын не умел. Может, ожог был такой сильный, что у Илюши возник болевой шок, он испугался, потерял сознание и пошел ко дну? В тот момент ребенок находился в воде в маске и без круга. Он играл возле берега, там, где ему было чуть выше пояса. Но как сын в считанные минуты оказался в тридцати метрах от берега при том, что шторма в тот день не было? Да еще после утопления сразу же всплыл?
- На одном из форумов я прочитала, что вы инвалид по зрению, перенесли 12 операций и просто могли не заметить момент, когда сын ушел под воду…
- Да, зрение у меня плохое, но я хожу в линзах и сына всегда вижу четко. А операции действительно были: во время учебы в университете (я заочно училась на юрфаке) у меня от зрительного напряжения стала отслаиваться сетчатка на обоих глазах. Перенесла 12 операций. Вуз пришлось бросить. Сетчатка продолжала рваться при малейшем напряжении. Последний раз — когда я выкручивала после стирки пододеяльник. К сожалению, «стиралку» мне купить не по силам, мы ведь с Илюшей вдвоем…
По словам завотделением реанимации Одесской областной детской клинической больницы Владимира Босенко, сейчас состояние ребенка стабильное, но еще очень тяжелое.
- Сохраняется угнетение центральной нервной системы, — объясняет Владимир Иванович. — Сознания, к сожалению, нет. Все зависит от степени повреждения головного мозга. Чем дольше больной находится в таком состоянии, тем больше это свидетельствует о грубом повреждении центральной нервной системы. Мальчик перенес тяжелейшую гипоксию, он утонул по-настоящему. Что делается с мозгом, покажет будущее.
Лечение займет еще очень длительное время. Я даже не знаю, сколько месяцев. Сейчас мальчик находится в коме первой степени. Пока из всех утонувших детей (а к нам поступило за это время еще три ребенка, последний, полуторагодовалый мальчик, — вчера) Илюша самый тяжелый. В Одессе курортный сезон в разгаре, и детки, к сожалению, тонут… Хотя кое-какие положительные сдвиги есть: Илья начал двигать ручками-ножками, активно кашлять, периодически сам дышит. Судя по той картине, что мы видим, мальчик пробыл в воде не меньше пяти минут, а то и все десять…
- В Одессе есть мужской монастырь, где живет легендарный священник, 86-летний отец Иоанн, — говорит Анна. — Он провидец. Говорят, знаком с Папой Римским. Отец Иоанн практически уже не принимает, к нему попасть — большая честь. Но я все-таки попала к нему и стояла перед ним на коленях, умоляя, чтобы он помог моему сыну. Мы с ним поговорили, он прочитал молитву. Поначалу ничего обнадеживающего отец Иоанн не сообщил. Я попросила, чтобы он дал крестик и маленькую иконку из своих рук. Он дал.
Когда мы выходили, отца Иоанна ждали другие люди. Они буквально бросились к нему, пытаясь получить разрешение с ним встретиться. Я подумала, что при таком количестве людей отец Иоанн быстро забудет о моем сыне. Но через неделю женщина, которая помогла мне попасть к старцу, сказала: «Он спрашивал об Илье». Я удивилась: «Он помнит?» Она ответила: «Помнит. И каждый день молится за него. Передал, чтобы Илюшу ежедневно обтирали святой водой и маслом. Отец Иоанн сказал: «Я видел второе рождение. Этот мальчик наделен очень большой силой. Он должен жить».
- Силой физической или духовной?
- Я не совсем поняла. Но я в это поверила. Сын будет жить.
«ФАКТЫ» и дальше будут следить за судьбой мальчика. Кто хочет поддержать маму Ильи Анну, может позвонить ей по телефону: 098-000-18-62.
6995Читайте нас в Facebook
