«Михаил Горынь любил Украину жертвенно и деятельно. И считал: если вокруг темно, нужно зажечь свечу»
Ночью в тюремной камере Михаила Горыня сразил сердечный приступ. Такое случалось и прежде — сказывались два инфаркта, перенесенных в неволе. Но в этот раз приступ был такой мучительный, что глаза застилало кровавой пеленой. Будить сокамерников Горынь не стал — им с утра выходить на работу. Лежа на нарах, мысленно повторял: «Михайле, будь спокiйний, вiдходь спокiйно, не панiкуй!» И боль отступила — до следующего приступа.
Чудом выжившего политзаключенного, отсидевшего в лагерях 12 лет, выпустили на свободу в 1987 году. А 21 января
«Синочку, спробуй утекти», — сказала мама 14-летнему Михаилу, когда их под конвоем отправляли в ссылку
Название его родного села — Книсело на Львовщине, рассказывал Михаил Горынь, означает «Княже село». И строилось оно, как в старину: не в одну улицу, а вкруговую — для самообороны. Обороняться было от кого... Отец Михаила, возглавлявший сельскую «Просвиту» и районную организацию ОУН, не раз сидел в тюрьме при польской власти. А с приходом советской ушел в подполье. В декабре 1944 года семья украинского повстанца подлежала депортации в Сибирь. Младшего — восьмилетнего Богдана — удалось оставить у родственницы. Под конвоем в ссылку отправились 
Всю жизнь Михаил Горынь с благодарностью вспоминал этого человека. Им с мамой удалось бежать. Скрывались у родичей по соседним селам. Спустя время семья, в которой уже был третий сын, Николай, воссоединилась.
*В жизни Михаила Горыня не раз случались моменты, когда он был на волосок от гибели
Уже будучи студентом Львовского университета, Михаил распространял листовки (печатную машинку, зашитую в мамино платье, он провез в рюкзаке, замаскировав картошкой, — молодых людей в поездах часто обыскивали). На четвертом курсе его исключили за отказ вступать в комсомол, но, благодаря вмешательству ректора, восстановили. После окончания университета Горынь работал учителем и директором школы, причем успешно, хотя и был «белой вороной» — беспартийным. Он с юности увлекся психологией. И когда во Львове создали при заводе автопогрузчиков первую в СССР научно-практическую лабораторию психологии и физиологии труда, стал ее сотрудником. Работал над кандидатской диссертацией. Майским днем 1962 года молодой ученый пошел на вечер — послушать выступления приехавших из Киева литераторов: Ивана Драча, Миколу Винграновского, Ивана Дзюбу, Дмитра Павлычко. Так началось его знакомство с киевскими шестидесятниками.
— О Михаиле Горыне я впервые услышал от Ивана Свитлычного, — рассказывает известный общественный деятель Лесь Танюк. — Он показал мне статью в «Известиях», где сообщалось об интересных экспериментах львовского ученого. Михаил занимался тем, что сейчас называется социологическими исследованиями, а тогда о них не слыхивали. Свитлычный очень им заинтересовался. «Лесь, — говорит, — у тебя привычка организовывать творческие клубы. Подумай, как создать такой клуб во Львове. И уговори возглавить его Михаила Горыня». Клуб «Пролiсок» мы создали. Правда, возглавил его другой Михаил — Косив, а Горынь координировал распространение нелегальной литературы (слова «самиздат» еще не существовало).
— «За размножение и распространение антисоветской националистической литературы...» ему и дали первый срок.
— Его первый арест — сюжет для фильма, — отвечает Лесь Танюк. — Михаил рассказывал, как летом они с женой решили пару недель погостить в Феодосии, где жил их хороший знакомый Михайло Масютко (украинский литератор, отбывший срок в сталинских лагерях, был вторично арестован и осужден в 1965 году. Тогда же суд приговорил к различным срокам заключения Михаила Горыня, его брата — искусствоведа Богдана Горыня, преподавателя университета Михаила Осадчего, сотрудницу архива Мирославу Зваричевскую. — Авт.). Попутно заехали в Коктебель — там в Доме творчества как раз отдыхали Драч и Павлычко. Михаил заметил за собой слежку, сказал об этом хлопцам. Они отмахнулись: «Это мания преследования». Но в горах Кара-Дага под кустом роз увидели человека с рюкзаком, из которого торчала антенна... Перед отъездом к Михаилу с Ольгой «приклеился» новый знакомый — некий Ярослав. Он помог достать билеты на обратный путь, махнув перед кассиром какой-то книжечкой. Уже при подъезде ко Львову в купе зашли четверо человек — трое в милицейской форме и один в гражданском: «Вы задержаны!»
Заявление в ООН из тюрьмы Горынь передал жене во время поцелуя: послание спрятали в крошечном шарике фольги
Жена Михаила Горыня Ольга Мацелюх в юности по политической статье была осуждена на 25 лет. Вышла на свободу в 1956 году. «В нашей семье не было конфликтов из-за того, что я занялся политикой», — говорил Горынь. Если жена передавала в лагерь книгу с пометкой «Очень интересно, прочти», он понимал, что в корешке спрятана самиздатовская статья. Когда Михаила Горыня из мордовского лагеря перевели в печально известную тюрьму — Владимирский централ, — он придумал, как передать на волю заявление о положении заключенных. «Хлопцы, у меня идея, — сказал он Левку Лукьяненко и Ивану Кандыбе. — Приходит моя жена на свидание — а она приезжает в день моего рождения, 17 июня, — и я через поцелуй передаю заявление в ООН». Текст, написанный микроскопическими буквами, обернули целлофаном и фольгой, крошечный шарик Михаил держал во рту. 
«И это удалось! — вспоминал Горынь. — Жена заметила, что я смотрю на нее заговорщически. Кидаюсь через стол, целую ее и передаю шарик»... Заявление увидело свет, его передали по радио «Свобода».
*Михаил Горынь, Левко Лукьяненко и Вячеслав Чорновил стояли у истоков создания Украинского Хельсинкского союза. Фото 1988 года
Вместе с супругой Михаил Горынь печатал в подвале бюллетени Украинской Хельсинкской группы, у истоков создания которой он стоял. «Когда я с женой включился в эту работу, — вспоминал Михаил Николаевич, — то сказал: «Оля, мы хорошо знаем — через какое-то время меня посадят, я уже не вернусь домой — это будет 15 лет. Я этого не выдержу». Но работу они продолжали.
25 июня 1982 года Михаил Горынь был осужден на второй срок — десять лет лагерей и пять лет ссылки. Зону в Пермской области, куда его этапировали, называли «лагерем смерти». Здесь сидели Валерий Марченко, Василь Стус, Юрий Литвин, Олекса Тихий... Горынь написал психологические очерки о своих сокамерниках, ушедших из жизни. «Ну что, теперь моя очередь?» — прямо спросил у начальника лагеря. Когда его помиловали в связи с горбачевской перестройкой, он упорно добивался и таки добился в 1990 году реабилитации. 
Первое, что сказал ему при встрече на воле Вячеслав Чорновил: «Будем издавать „Український вiсник“! Он уже 15 лет не выходил».
*Июль 1987 года. Первый снимок после освобождения. Михаил Горынь с женой Ольгой, дочерью Оксаной и сыном Тарасом. Фото из книги «Запалити свічу»
— Это счастье, что люди такого уровня, как Горынь, Чорновил, дожили до независимости Украины, — продолжает Лесь Танюк. — У них был разный темперамент и способ аргументации. У Чорновола — динамичный, взрывной. У Горыня — спокойный, взвешенный. Далеко не все, например, поддерживали его идею с «Ланцюгом єднання» — опасались провокаций, конфликтов. Но Горынь сумел настоять на своем. И так происходило с каждой его масштабной акцией... К славе, наградам Михаил был равнодушен. Ходил в стареньком костюме, немодных туфлях. Думаю, у него просто не было времени заниматься своим гардеробом. Не имел ни дачи, ни машины, «нi корови, нi сiдла»...
Василий Овсиенко (политзаключенный, сидевший в Кучинском лагере с Михаилом Горынем. — Авт.), спасибо ему, собрал материалы для книги «Запалити свiчу» — в нее вошли интервью Горыня, часть документов. Теперь нужно, чтобы появилась биографическая книга о Михаиле Николаевиче с подробными комментариями и были изданы все его работы.
Этот человек любил Украину жертвенно и деятельно. И считал: если вокруг темно, нужно зажечь свечу...
1941Читайте нас в Facebook
