Полярник Николай Старинец: «За год работы в Антарктиде никто из нас даже простудой не болел»
Украинский антарктический центр ввел правило: на годичную зимовку брать полярников не старше 50 лет. Правда, возможны исключения. Николаю Старинцу, начальнику экспедиции, вернувшейся на днях из Антарктиды после года работы на станции «Академик Вернадский», 59 лет. Это уже его седьмая зимовка. После шестой имя Николая Поликарповича было занесено в Книгу рекордов Украины.
— Старинец молод по сравнению с легендарным российским полярником Арнольдом Богдановичем Будрецким, которого я в прошлом году встретил в Антарктиде, — рассказал сотрудник Государственного предприятия «Украинский антарктический центр» Владимир Бочкарев. — Будрецкому тогда было 84 года, и на борту ледокола «Академик Федоров» он возглавлял морскую экспедицию, работавшую у берегов шестого континента. Некогда Арнольд Богданович привез из Антарктиды внушительных размеров камень — хотел, чтобы этот кусок породы положили на его могилу. Валун лет десять пролежал во дворе института, в котором работает Будрецкий, и в конце концов был возложен на могилу другого полярника.
В аэропорту «Борисполь» корреспонденты «ФАКТОВ» вместе с родственниками зимовщиков и сотрудниками Украинского антарктического центра встречали экспедицию, год проработавшую в Антарктиде на станции «Академик Вернадский».
Полярников мы сразу узнали по обветренным лицам и курткам красного цвета.
— Я четырнадцать месяцев не стригся, — говорит Виталий Смаголь, волосы которого свисали до плеч.
— Случай с Виталием — это исключение, а вообще, на зимовке все стригутся, — рассказал начальник экспедиции Николай Старинец. — Парикмахеров среди нас нет — мы самоучки. Время от времени ребята отпускают бороды, но, как правило, носят их недолго — ходить бритым удобнее даже в Антарктиде.
— Пока мы ждали посадки вашего самолета, узнали, что участники экспедиции вначале пройдут тщательное медицинское обследование, и лишь потом их распустят по домам.
— Да, но за год работы в Антарктиде никто из нас даже простудой не болел. Разве что биолог Виталий Смаголь получил небольшое растяжение связок ноги, когда ходил по каменистому берегу, исследуя пингвинов.
*Такой вид имел Николай Старинец после того, как побывал на улице в метель
В Антарктиде приходится тщательно беречь глаза от ультрафиолета, уровень которого там очень высок. Поэтому защитные очки являются предметом первой необходимости. Практика показала, что лучше всего подходят очки газосварщика. Таких на станцию я привез 20 пар.
В начале декабря, когда в Антарктиду пришло лето и к нам начали прибывать корабли с туристами, опасались, что подхватим от них простуду. Однако наш врач Алексей Михайличенко заранее предпринял профилактические меры: кормил витаминами в таблетках, настаивал, чтобы налегали на еще остававшиеся на складе овощи и сухофрукты. Это дало результат. Кстати, экипажи кораблей угощали нас свежими фруктами и овощами, по которым мы порядком соскучились.
— Много туристов вас навестило?
— Только на судах прибыло 3149 человек. К этому следует прибавить экипажи яхт, которых мы не считали. После девяти месяцев жизни в замкнутом коллективе — нас было 11человек, и мы так изучили друг друга, что узнавали по звуку шагов, — особенно интересно пообщаться с новыми людьми. Но и хлопот от их визитов предостаточно. Когда приходит очередной корабль, все зимовщики привлекаются к обслуживанию туристов. Те, кто хорошо владеет английским, становятся гидами. Остальные следят, чтобы гости случайно не получили травму, не сломали какое-нибудь оборудование, не потревожили пингвинов. Кстати, я с детства увлекаюсь фокусами. За многие годы у меня накопился довольно богатый репертуар. Во время встреч с гостями в баре станции могу развлечь небольшим концертом.
Одна туристка из Норвегии узнала меня и спросила: «Вы были на острове Шпицберген? Я вас видела у губернатора острова». А ведь я действительно бывал у него по делам службы в советские годы, когда работал на Севере.
— Среди туристов были дети?
— Приходила на яхте семья из Австралии с двумя детьми. Отец был командиром экипажа «Боинга». Вышел на пенсию, купил яхту и отправился с женой и детьми (сыну девять лет, дочке — шесть) в кругосветное плавание. По пути к нам они прошли пролив Дрейка, славящийся очень сильными штормами. Преодолеть его — настоящее испытание. Когда мы пересекали этот пролив на корабле, двое суток почти не вставали с кроватей — так сильно тошнило от десятибалльного шторма.
Как правило в Антарктиду путешествуют туристы, любящие экстрим. Владельцы яхт (они же капитаны) предлагают через интернет таким людям стать на время отпуска простыми моряками. Естественно, за определенную плату. Получается, туристы выкладывают немалые деньги за то, чтобы несколько недель тяжко работать: выставлять и убирать паруса, возиться с канатами, драить палубу, нести вахты, стоять у штурвала...
*На станции «Академик Вернадский» зимовали одиннадцать человек
— Вы упомянули пингвинов. Участники предыдущих зимовок рассказывали, что на острове Галиндез, на котором расположена станция, этих птиц нет.
— Там действительно прежде не было пингвинов, — отвечает Николай Старинец. — Дело в том, что английские полярники, которым до 1996 года принадлежала станция, одно время держали там собак. Хищники выжили нелетающих птиц. Уже давно введен запрет завозить какую-либо живность в Антарктиду — даже аквариумных рыбок. Лет пять назад пингвины начали возвращаться на Галиндез. Сейчас их там порядка 200 семей. Запах в местах гнездования довольно сильный — напоминает курятник. Пингвины не боятся людей, то и дело располагаются на крыльце станции.
С появлением колонии этих птиц мы лишились возможности пользоваться водой небольшого пресного озера на острове — пингвины загрязняют его экскрементами. К счастью, у нас есть другой источник: океанскую воду опресняем в специальной установке. Мы установили новый опреснитель, работа которого контролируется автоматикой. На выходе получается не дистиллят, а пресная вода с оптимальным содержанием солей и минералов.
*Сейчас возле украинской станции живет около двухсот пар пингвинов
— Как экспедиция перенесла полярную ночь?
— Даже в разгар зимы солнце над Галиндезом поднимается, но лишь на пару часов. Нельзя сказать, что в эти часы наступает день, скорее, сумерки. Почти постоянная темнота настроения не прибавляет. Лучшее средство от хандры, эмоциональных срывов — работа. Ученые загружены выполнением научных программ. У полярников, обслуживающих технику, тоже есть чем заняться. К слову, больше всего трудится кок — попробуй три раза в день накорми одиннадцать здоровых мужиков. Поэтому повару Олегу Курусу был положен выходной по воскресеньям. Его заменяли другие участники зимовки. Такие дежурства по кухне называем «батькуванням». Но я сказал коку: «Ты все же не пускай дело на самотек — вдруг кто-то по неопытности забросит в котел ведро макарон. Что с ними потом делать? Выкидывать? Поэтому заготовь полуфабрикаты, расскажи человеку, какие продукты и в каком количестве можно брать».
— На завтрак много еды я не готовил: мог сделать блины, молочную кашу, выставлял на стол буженину и хлеб для бутербродов, — вступает в разговор повар зимовки
— Я выставлял на стол бутылочку коньяка, водки или вина, — продолжает начальник зимовки. — Напомню, что весной прошлого года к нам заходила российско-украинская экспедиция на яхте «Скорпиус», совершавшая кругосветное плавание. Путешественники подарили нам две коробки элитного коньяка от украинского производителя. Этих восьми бутылок как раз хватило на год.
— Сигарет было вдоволь?
— Каждый сам себя обеспечивает табаком. На год его не завезешь, так что хочешь не хочешь, а с курением приходилось завязывать. Давалось это непросто — люди мучились. Я сам никогда не курил — мне их страданий не понять.
— Снегопады донимали?
— Еще как! Месяца три сильнейших метелей. Ветер был таким, что снег нередко буквально летел параллельно земле. Но все равно приходилось выходить на улицу, чтобы обслуживать метеорологические приборы и технику. Когда метель утихала, начинали чистить снег. Это помогало бороться с гиподинамией. Но все равно многие за зимовку набрали лишние килограммы. И это несмотря на то, что занимались в спортзале. Если позволяла погода, бегали на лыжах (правда, места для катания не очень много — площадь острова лишь один квадратный километр), спускались с холма, на вершину которого подъезжали на подъемнике. На льду озера играли в футбол. На станции есть бильярд и теннисный стол — мы устраивали чемпионаты.
С приходом лета начали плавать на моторных лодках на соседние острова и материк. Правда, дело это рискованное: в любой момент погода может испортиться, поднявшийся вдруг ветер нагоняет в проливы лед. Иногда случалось, что лодка оказывалась отрезанной от нашего острова ледяным полем. К счастью, каждый раз удавалось благополучно пробиться к причалу. Вообще же при малейших признаках непогоды я отменял запланированные вылазки на соседние острова. И хотя ребята досадовали на меня, безопасность превыше всего. Этому учит печальный опыт наших предшественников — англичан: в их экспедициях на станцию «Фарадей» (так прежде называлась научная база «Академик Вернадский») погибло семь полярников.
— В марте на станцию отправилась сезонная экспедиция. Одной из ее задач было смонтировать телевизионную антенну. Ваши сменщики смогут смотреть спутниковые каналы?
— К сожалению, нет. Что-то не сложилось у инженеров, поэтому наши сменщики тоже будут обходиться без телевещания. Зато есть обширнейшая коллекция книг и фильмов. Самые любимые киноленты — это те, где можно полюбоваться зеленью, ведь тоскуешь по деревьям, траве.
— И по родным...
— Да, общаться можно по спутниковому телефону, но за свой счет. Минута стоит доллар тридцать восемь центов. Поначалу за месяц наговаривали по триста долларов, потом — по двести, сто, пятьдесят... К концу зимовки ограничиваешься несколькими минутами в месяц.
P. S. Вчера начальнику антарктической экспедиции 59-летнему Николаю Старинцу вручили орден «За заслуги» III степени. Он стал первым полярником, удостоенным столь высокой правительственной награды.
5752Читайте нас в Facebook
