Любовь Шабала: «Я легла на операционный стол и… чуть не сгорела заживо»
— Когда я рассказываю, что со мной произошло, многие не верят, — говорит жительница Кировограда Любовь Шабала. — Но видя, во что превратилась моя нога, понимают, что все это не выдумка. Мне предстояла операция на легких. Врач заверил, что все пройдет хорошо. Разве могла я тогда подумать, что бояться нужно не столько операции, сколько… операционного стола.
«Разряд прошел через вашу ногу. К сожалению, такое случается»
— Проблемы со здоровьем у меня появились несколько лет назад, — рассказывает Любовь Шабала. — В легком начала собираться жидкость. Врачи подозревали онкологию, но, к счастью, диагноз не подтвердился. Мне пробили легкое и, откачав жидкость, назначили курс лечения. В прошлом году история повторилась. Одышку я сначала списывала на сердечную недостаточность. А когда поняла, что никакие таблетки не помогают, приехала в областную больницу. Выяснилось, что в легком опять скопилась жидкость. Дежурный врач в областной больнице оказал мне первую помощь, но лучше не становилось. Поскольку были выходные, муж решил отвезти меня в частную клинику.
Больница, в которую мы приехали, считается одной из лучших в Кировограде. Она, судя по рекламе, оснащена новым оборудованием, и работают там хорошие специалисты. Торакальный хирург (главврач клиники), который взялся за мое лечение, тоже достаточно известный в Кировограде врач. Он сказал, что операцию нужно делать побыстрее. В тот же день меня положили на операционный стол.
Что случилось во время операции, женщина не помнит, поскольку была под наркозом. Очнулась она уже в реанимации.
— Открыв глаза, я увидела в палате мужа и торакального хирурга, — вспоминает Любовь. — Оба казались какими-то растерянными. «Как все прошло? — спросила. — Как мои легкие?» «С легкими все в порядке, — сообщил хирург. Операция прошла успешно». Я обратила внимание, что моя правая нога перебинтована. «Вы знаете, что родились в рубашке? — сказал врач. — Во время операции разряд тока прошел через вашу ногу. К сожалению, такое случается. Но ожог незначительный». Как оказалось, удар током произошел из-за того, что операционный стол не был заземлен. «Люба, у тебя… обожжена нога», — не выдержал муж. «Не такой там большой ожог, — запротестовал врач. — Ничего страшного, мы вам поможем».
*Нога была так изувечена, что ее даже хотели ампутировать
В каком состоянии моя нога, я так и не увидела. Муж тоже этого не знал — его пустили в палату, когда ногу уже перебинтовали. Я не могла вставать. Как только пробовала шевелить ногой, она начинала болеть. На следующий день боль усилилась. Ко мне вызвали заведующую ожоговым отделением Кировоградской областной больницы. Но, видя, как я мучаюсь, муж попросил пригласить еще и других специалистов, даже из заграницы. «Проблема небольшая, — уверяли нас доктора. — Мы же сказали, что поможем».
Ногу я все еще не видела, поэтому не могла оценить масштабы случившегося. Но слова «операция» уже боялась как огня. И не зря. Самое страшное ждало меня впереди.
«На левой ноге, с которой брали кожу, не оставалось живого места. Понимала: если продолжу здесь лечиться, умру»
— Очнувшись после операции, я увидела, что загипсована почти до самого пояса, — вспоминает Любовь. — Я вообще не могла двигаться! Хирург сказал, что в таком состоянии мне придется провести 21 день. У меня взяли кожу с левой ноги как донорский материал, который должен был прижиться к обожженному месту. Я настроилась, что нужно терпеть. Но уже на следующий день поняла, что это невозможно. Нога болела так, будто ее разрывали на части. Не помогали даже сильные обезболивающие. Хотелось плакать, кричать, лезть на стену… Самое ужасное, что через пару дней в легких опять начала собираться жидкость. Это произошло из-за того, что я все время лежала. Поэтому, кроме боли в ноге, я еще не могла нормально дышать. Пришлось делать очередной прокол легкого…
За полтора месяца я похудела на семнадцать килограммов, на нервной почве выпали волосы. Началась депрессия. Боли в ноге только усиливались. Муж просил не думать о плохом, но я понимала: что-то идет не так. И не ошиблась. Когда через 21 день после операции мне сняли гипс, оказалось, что к обожженной ноге донорская кожа не прижилась. «Может, нам поехать в Киев или куда-нибудь еще? — постоянно спрашивал муж докторов. — Там все-таки специалисты опытнее». «То, что донорский материал не прижился, — это обыденная ситуация, — убеждал врач. — Так бывает. Сделаем еще одну операцию — и все».
Я не представляла, как мне еще раз выдержать все эти мучения. Спасибо мужу, детям и друзьям — они ни на минуту не оставляли меня одну. Я забыла о том, что такое сон. Из-за дикой боли не могла сомкнуть глаз. Но терпела, надеясь, что на этот раз все закончится. Я спрашивала врача, почему не стихает боль. «Так бывает, — отвечал хирург. — Это нормально». Но когда опять сняли гипс, оказалось, что кожа не прижилась.
В результате женщине сделали еще одну операцию, которая тоже не помогла. Пересаженная ткань не приживалась.
— На левой ноге, с которой брали кожу, уже не оставалось живого места, — вспоминает Любовь. — Я поняла, что если продолжу лечиться в этой больнице, не выживу вообще. Больше не могла терпеть боль. 
Хирург все это видел и… продолжал утверждать, что у меня все в порядке. Что происходит на самом деле, я узнала только после выписки из больницы.
*«Я написала жалобу в областное управление здравоохранения, — говорит Любовь Шабала. — И на днях получила ответ, что „оказанная врачами клиники помощь соответствовала медицинским стандартам“»
Видя, что мне не становится лучше, муж забрал меня домой. А когда к нам приехала врач из Кировоградской областной больницы, чтобы сделать перевязку, мне впервые за все это время показали ногу. Это была… кость, с которой свисали черные лохмотья. «Что же вы молчите? — возмутился муж. — Что это такое? Это же не нога! Что нам делать?!» «Не переживайте, еще есть время, — сказала врач. — Кожа может прижиться». Но муж настаивал, чтобы нам нашли других специалистов. «Даже не знаю, где возьмутся за такой случай, — ответила врач. — Разве что во Львовском ожоговом центре». Муж повез меня во Львов.
Во Львовском ожоговом центре первым делом сделали томографию, которая показала, что у меня сильно обожжена пяточная кость. То есть это была не третья, а четвертая степень ожога. Именно из-за этого все пластические операции оказались неудачными. Как объяснили львовские врачи, первым делом нужно было лечить кость и только потом пересаживать кожу. А ведь кировоградские врачи уверяли, что у меня обгорела только кожа. Неужели им тяжело было сделать томографию? Но больше всего меня возмущает даже не это. Почему кировоградские врачи, видя, что мне не становится лучше, продолжали уверять, что «все идет по плану»? Ведь я чуть было не лишилась ноги.
«Хирург повторял: „От этого никто не застрахован“. Ни о какой компенсации не было и речи!»
По словам женщины, увидев результаты томографии, врач ожогового центра не стал делать никаких прогнозов. Сказал только, что случай очень тяжелый.
— Моим лечением занимался лично главврач, — говорит Любовь. — А вместе с ним — все отделение. Приходили специалисты, проводили консилиумы. Я всем задавала один и тот же вопрос: можно ли спасти ногу? И ни разу не услышала определенного ответа. «Мы делаем все, что в наших силах, — объяснял главврач. — Очень надеюсь, что будет результат». Меня лечили два с половиной месяца. Через несколько недель я почувствовала, что боль стихает. Впервые за полгода мне стало лучше.
Во Львовском ожоговом центре женщине сделали еще четыре пластические операции. На этот раз они прошли успешно.
— И самое главное — дали результат, — продолжает моя собеседница. — Львовские врачи отнеслись ко мне как к родной, все время были рядом. После четвертой операции главврач Василий Степанович наконец сделал прогноз: «Теперь я вижу, что есть надежда. Мы сохраним вашу ногу». Если бы вы знали, что я почувствовала в тот момент! После того, что мне пришлось пережить, это была словно подаренная жизнь.
— Случай действительно был очень тяжелым, — подтвердил главврач Львовского ожогового центра Василий Савчин. — Лечение, которое пациентка проходила по месту своего проживания, не было успешным. Ожог оказался очень глубоким. Были повреждены не только мягкие ткани, но и пяточная кость. К счастью, дальнейшее лечение дало положительный результат.
— Пускай медленно, но я пошла на поправку, — вспоминает Любовь. — Львовские врачи заново научили меня ходить. Было очень больно, но я готова была терпеть — лишь бы встать на ноги. Мой случай называли уникальным. Не меньше врачей поразили обстоятельства, при которых я получила ожоги. И сама с трудом в это верю: я легла на операционный стол и… чуть не сгорела заживо! Причем речь идет не о какой-то старой больнице в заброшенном селе, а о современной частной клинике в областном центре, одним из главных преимуществ которой руководители называют наличие нового оборудования. Но почему тогда операционный стол не был заземлен?! В клинике это, кстати, подтвердили официально. В медицинском заключении написано: «Ожог третьей степени в результате незаземленного оборудования». Самое ужасное, что такое может произойти с каждым! Когда пациентов привозят в операционную, они ведь не интересуются, имеет ли операционный стол заземление. Никто вообще об этом не думает. Врачи в том числе.
Когда Любовь Шабала уже лечилась во Львове, ее муж поехал в клинику, где произошло ЧП.
— Хирург ответил то же, что говорил раньше: так бывает, от этого никто не застрахован, — сетует женщина. — Ни о какой компенсации не было и речи! Хотя клиника официально признала, из-за чего я чуть не потеряла ногу. Муж спросил хирурга, почему он, видя, что мне становится все хуже, говорил, что лечение идет по плану. Тот не стал ничего отвечать. Клиника вернула 37 тысяч гривен, которые мы официально заплатили за одну из операций. Хотя на лечение мы потратили намного больше. Извинений же так и не дождались.
На днях по факту случившегося открыли уголовное производство. Как сообщили «ФАКТАМ» в Кировоградской областной прокуратуре, сейчас проводятся судмедэкспертизы. Кроме того, пострадавшая женщина пожаловалась в Кировоградское областное управление здравоохранения. Однако на днях получила ответ, что «оказанная врачами клиники помощь соответствовала медицинским стандартам».
— Иными словами, операцию на легком, из-за которой я легла в эту клинику, сделали правильно, стало быть, и нарушений нет, — возмущается Любовь Шабала. — Но речь ведь не об операции, а об операционном столе без заземления! Разве это не служебная халатность? В любом случае буду подавать на клинику в суд, хотя бы для того, чтобы впредь такие ситуации не повторялись. Благодаря львовским врачам я могу ходить, правда, с большим трудом. Лечение продолжается. Не говоря уже о том, что нога все равно выглядит ужасно. И здесь мне ничто не поможет.
В кировоградской клинике, где произошло ЧП, с журналистами не общаются.
7367Читайте нас в Facebook
