Николай Засеев-Руденко: "Коля Гринько безумно любил Киев. Говорил, что не может без него жить"
Николай Гринько стал известным к сорока годам. Поздно попав на киноэкран, он снимался практически без перерывов. Николая Григорьевича называли любимым актером Тарковского и лучшим «папой Карло» за всю историю экранизации «Буратино». Гринько говорил, что любит все свои роли, но иногда сетовал, что так и не смог воплотить мечту детства — сталь клоуном.
Популярного актера приглашали переехать в Москву и Питер, но он всегда отказывался. Говорил, что без Киева не может жить. Родная Киностудия имени А. Довженко особо ролями не баловала, но здесь был его дом и большая любовь. С супругой Айше Чулак-оглы они прожили тридцать счастливых лет, ни разу за все это время серьезно не поссорившись. Айше бросила ради супруга карьеру музыканта и сопровождала Гринько практически во всех киноэкспедициях. Была она с ним и под Одессой, когда известный украинский режиссер Николай Засеев-Руденко снимал комедию «Тайна, известная всем».
— Мы с Колей познакомились, когда работали в одном коллективе — Киевском театре-студии киноактера, — вспоминает Николай Засеев-Руденко. — Гринько пришел к нам, когда я там уже прослужил больше года. Не обратить на него внимание было невозможно — Коля выделялся из всей труппы. И не только благодаря росту, который был у него под два метра, необычайной худобе, но и пронзительному, немного печальному взгляду. Гринько к нам в театр пришел с эстрады, где довольно успешно выступал несколько лет. Но, знаете, нам, актерам, всегда нужна сцена и зритель, которому мы можем посмотреть в глаза. Вот и Коля был таким же «сумасшедшим». 
К тому времени он уже достаточно активно снимался. Да и я тоже, хотя как актеры на съемочной площадке мы ни разу не встречались. Гринько все больше предлагали роли партийных руководителей, солидных чиновников. Помню, он приходил в студию и говорил: «Кто куда, а я — опять в партию». В то время я совершенно не думал о режиссуре, играл в театре, снимался в кино и был совершенно счастлив.
*Николай Засеев-Руденко: «Коля Гринько был актером с большой буквы» (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— Правда, продлилось это недолго.
— Это точно. Через пару лет после работы в Театре киноактера я таки поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кино на режиссерское отделение. Честно говоря, к тому времени мне казалось, что в этом направлении смогу раскрыть себя гораздо лучше. Наверное, я оказался прав. Когда закончил режиссерский, начал снимать кино, то очень часто вспоминал Колю. Мне хотелось с ним поработать, но роли все не находились. В 1981 году по заказу Гостелерадио СССР я начал снимать картину «Тайна, известная всем». Это был детский эксцентричный фильм, в котором актеры должны были уметь петь, танцевать и даже боксировать. Я сразу определился, что обязательно будут сниматься Надя Румянцева, Валера Носик и Игорь Саранцев. Никаких проблем не вызвала кандидатура и Юрия Николаева, который в то время был уже известен как ведущий «Утренней почты». На роль одного из пиратов по кличке Толстяк я решил пригласить Колю Гринько.
Признаться, моя идея не очень приглянулась московскому руководству, которое, конечно, курировало нашу картину. Меня попросили отснять несколько кадров с Гринько и переслать в столицу. Помню, я собрал всех главных героев на пробу. Начали работу. Смотрю, Коля совершенно не вписывается в компанию этих разгильдяев. Остановил камеру, отвел его в сторонку и говорю: «Коля, надо что-то делать с тобой. А ну включайся! Иначе они тебя переиграют». И тут произошло что-то удивительное. Я говорил с уравновешенным, немного печальным человеком, но как только заработала камера, Гринько превратился в развеселого, эксцентричного пирата. Все смотрели на это, затаив дыхание. Через неделю из Москвы мне пришел ответ, что все актеры утверждены без единой поправки.
— Компанию вы подобрали, надо сказать, блестящую.
— Бывалого играл Зяма Высоковский, Шустрого — Валерий Носик из Театра сатиры, Толстяка — высокий лось Коля Гринько. Вся эта компашка во главе с Юрием Николаевым могла крепко взять на грудь.
— Но ведь известно, что Гринько не пил.
— За диетой Коли очень тщательно следила его супруга — замечательная Айше. Она не позволяла ему ничего! Мне кажется, Коля питался одной овсяной кашкой. Съемки проходили под Одессой, в пионерском лагере «Молодая гвардия». Там для актеров и съемочной группы выделили целый корпус. Однажды мы приехали в Ялту. Пошли в ресторан пообедать. Все актеры, кроме Коли, сели за один стол, а Гринько — за соседним вместе с Айше. Она принесла ему какую-то размазню, и он с явной неохотой поглощал ее. И вдруг Айше куда-то отлучилась. Коля тут же срывается с места, подбегает к ребятам, которые красиво закусывают за столом, и нервно говорит: «Ребята, быстро дайте кусок шашлыка и рюмку водки! Иначе от этой каши я скоро повешусь!» Коля принял на грудь 150 граммов, и я буквально увидел, как кусок шашлыка упал в его исхудавшее тело. В этот момент прибежала Айше, сразу поняла, что произошло, и устроила сцену у фонтана. Но Коле уже было все равно. Он смотрел на всех совершенно умиротворенным глазом, счастливый и довольный.
— Вы были первым из режиссеров, кто показал Гринько с совершенно необычной стороны, как комедийного актера.
— Я сам был поражен его пластике. Знаете, актерство было у него в крови. Я говорил ему: «Забудь о Станиславском. Просто получай удовольствие». Ему ничего не надо было повторять дважды. Помню, самой яркой была сцена, когда Гринько пришлось боксировать с Носиком. Маленького роста Носик доходил ему до пояса, но начал очень активно махать кулаками. Гринько как-то сторонится его, я думаю: «Да что же это такое!» Подхожу к ребятам, принюхиваюсь и понимаю, что Носик совершенно пьян! А рядом стоит Надя Румянцева, которая тоже могла употребить. Я как заору: «Валера! Что ж ты делаешь? Посмотри на Колю, ты его сейчас убьешь!» Носик покосился на меня осоловевшим взглядом, чего-то там уразумел и стал вести себя поспокойнее. Но, надо признать, эта сцена оказалась одной из самых удачных в картине. А пионеры, которые были в кадре зрителями, ухохатывались.
— Съемки, судя по всему, были веселыми?
— Особенно, когда Юрий Николаев чуть не спалил гостиницу. Ко мне прибежал с обезумевшими глазами Гринько, который жил в соседнем с Николаевым номере. Говорит: «Коля, надо что-то делать. Из номера Юры пошел ужасный запах». Мы — туда, но дверь закрыта. Вызвали администратора. Тот примчался с ключом, распахнул дверь, и мы увидели, что этот негодяй, напившись, забыл выключить кипятильник. Коля кричит: «Я не могу дышать!» Администратор в шоке, жильцы переполошились. Еще несколько дней во всех номерах стоял устойчивый запах гари.
— Надо признать, картина имела большой успех.
— Гостелерадио ее приняло с первого раза. Без единого исправления. К нам на съемочную площадку под Одессу приезжал даже секретарь ЦК комсомола Украины Анатолий Корниенко. Все ходил, следил за нами и повторял: «Вы же покажите пионерскую организацию в нужном виде. Не подведите». Заканчивая съемки, мы устроили банкет. Понятно, что все уже оторвались по полной. Трезвым был только Николай Гринько. Признаюсь, иногда мне казалось, что Айше слишком его опекала. Какой-то уж больно печальный был у него вид. Однажды он даже признался: «Знаешь, Коля, иногда бывает скучно жить». Гринько был не из тех людей, у которых душа нараспашку. Задушевных бесед практически ни с кем не вел. Бывало, снимается, все в порядке, хохочет — и тут вдруг впадает в хандру. Съемки останавливаются, Коля идет к морю и стоит, вглядываясь вдаль. Мог провести так около часа, не шелохнувшись. Потом я его окликал, и он будто возвращался к жизни.
— После съемок картины вы часто встречались с Николаем Григорьевичем?
— Бывало, пересекались в Москве, но, к сожалению, вместе так больше и не работали. Коля был очень дружен с Надей Румянцевой. Помню, как-то мы оказались с ним вместе в Москве в гостинице при «Мосфильме». Каждый из нас приехал туда по своим делам. Однажды вечером решили позвонить Румянцевой и пригласить ее посидеть в ресторане. Надя, услышав наши голоса, тут же воскликнула: «Какой ресторан! Приезжайте ко мне». Приехали к ней домой, а она жила в актерском доме возле станции метро «Маяковская». Принесли с собой, как полагается, разные гостинцы. Дома у нее никого не было. Мы сели втроем за стол, выпили бутылку водки, закусили. А жара стояла тогда страшная. Я спрашиваю: «Надя, ты не возражаешь, если я у тебя душ приму?» Она говорит: «Да ради Бога, Коля». Я только разделся (душевая вся в зеркалах, дверь чуть приоткрыта) и краем глаза вижу, как открывается входная дверь и на пороге появляется муж Нади. Я тут же представил себе эту картину: она там с Колей и бутылкой водки, а я — голышом в ванной. Боже, думаю, что он подумает! Надо спасать Колю! Выскакиваю, прикрывшись полотенцем, кричу ему: «Только не надо нас убивать! Мы не любовники. Я режиссер, а это актер Коля Гринько!» Муж начал хохотать: «Да я знаю, Надя меня предупредила, я вам конфетки принес».
— Вы никогда не спрашивали Николая Гринько, почему он так и не переехал в Москву, хотя снимался чаще всего именно там?
— Сейчас стало модным рвать на себе рубаху и кричать: «Я — патриот!» Коля никогда этого не озвучивал. Но он был украинцем до мозга костей. Только заканчивались съемки в Москве, как бы его ни просили, предлагая остаться, он уже вечером мчался домой. Безумно любил Киев. Говорил, что не может без него жить, этот город дает ему силы. Гринько жил в центре города, в большой трехкомнатной квартире рядом с парком. Машины у него не было. Коля шутил, что просто не помещается ни в одно легковое авто. Он был всегда элегантен, источал аромат дорогого французского парфюма. Знаете, Гринько был актером с большой буквы.
3675Читайте нас в Facebook
