Александр Курляндский: "За то, что его песню включили в "Ну, погоди!", Магомаев выставил Котеночкину бутылку коньяка"
На счету Вячеслава Котеночкина — художника и режиссера мультипликации — десятки замечательных картин. Он участвовал в создании мультфильмов «Аленький цветочек», «Золотая антилопа», «Лягушка-путешественница» и многих других. Главной режиссерской удачей Вячеслава Михайловича стал 18-серийный мультсериал «Ну, погоди!». Первая серия его вышла в 1969 году. И с тех пор вся страна ждала новых и новых выпусков. Улицы городов и сел пустели, когда по телевизору показывали очередную серию. Одна девочка даже написала создателям фильма письмо, в котором просила снимать сериал бесконечно … до самой ее смерти.
Сериал завоевал множество международных наград и был закуплен для показа более чем в ста странах мира. Увы, о режиссере культового мультфильма Вячеславе Котеночкине зрителям известно немного. Судьба отмерила ему 73 года. 54 из них отдал любимому делу всей своей жизни — мультипликации.
О Вячеславе Котеночкине «ФАКТАМ» рассказал его коллега, один из сценаристов «Ну, погоди!» Александр Курляндский (на фото).
— Александр Ефимович, помните, как познакомились с Вячеславом Михайловичем?
— Все началось с нашего с Аркадием Хайтом, Феликсом Камовым и Эдиком Успенским контакта с киностудией «Союзмультфильм». Мы с Хайтом закончили один институт — строительный. Камов и Успенский тоже инженеры. Они учились в авиационном. Познакомила нас эстрадная пара — Лифшиц и Левенбук. Для них мы писали программу. И в процессе этой работы как-то сблизились и сдружились. На «Союзмультфильм» нас привел Эдик Успенский, поскольку он к тому времени уже занимался детской тематикой, делал мультфильмы.
Первое, что нам, эстрадным авторам, предложили на киностудии, — сочинить для журнала «Веселая карусель» смешные сюжеты. И мы придумали вот такую пару — Волка, гоняющегося за Зайцем. Руководство киностудии, поняв, что у нашей идеи есть будущее, разрешило создать десятиминутный фильм о Волке и Зайце. Мы сочинили несколько сюжетов, стали искать режиссера. Но в то время в каждом мультфильме должна была присутствовать какая-то идея. Мы предлагали наш сценарий о Волке и Зайце разным режиссерам, но они отказывались, поскольку не видели в сюжете нравоучения.
В итоге вышли на Вячеслава Котеночкина, который тогда работал с художником Светозаром Русаковым, дали почитать сценарий. А спустя время встретились у лифта, и Котеночкин сказал: «А что? В этом, пожалуй, что-то есть…» Никогда не забуду его непривычно серьезный взгляд. Ведь вообще Славу все знали как человека очень веселого. Он взялся делать мультфильм «Ну, погоди!». Название картины придумал Феликс Камов — короткие сюжеты заканчивались репликой Волка «Ну, погоди!», что давало зрителям понять: это не конец, ждите продолжения. С утра до вечера мы втроем — я, Хайт и Камов — сидели и придумывали трюки.
— Вы дружили с Котеночкиным?
— Мы работали и были в хороших отношениях. Я несколько раз встречался с ним в компаниях. Но сказать, что мы очень дружили, было бы преувеличением.
— Как вам работалось с Вячеславом Михайловичем?
— Котеночкин был значительно старше нас, но мы называли его по имени — Слава. Обычно он читал сценарий очень долго, и поначалу все ему не нравилось. «Нет, нет, ребята, это не пойдет!» — говорил. Но спустя несколько дней обнадеживал: «Ну, что-то в этом есть». А еще через две недели оказывалось, что сценарий довольно-таки хороший. Порой мы серьезно ругались на творческой почве, но потом уже знали эту особенность Котеночкина: он должен вначале вчитаться, пропустить все через себя, представить, как все будет. В мультфильме музыка является фоном. Мы решили, что она должна быть в некотором несоответствии с тем, что зритель видит на экране, и выбирали ее все вместе. Слава был очень музыкальным человеком. Одно время он ведь занимался танцами, поэтому многие сцены «Ну, погоди!», где Волк и Заяц танцуют, на мой взгляд, просто великолепны. Герои очень пластичны. А Волк, если заметили, не просто двигается, а все время пританцовывает.
*Вячеслав Котеночкин, по словам Александра Курляндского, был очень талантливым человеком, прекрасно чувствующим своего зрителя
— Жена Вячеслава Михайловича Тамара Вишнева была солисткой балета Московского театра оперетты. Говорят, многие танцы в мультфильме родились благодаря ее подсказкам.
— Да, супруга Котеночкина была балериной. И вполне естественно, что она могла поделиться профессиональным советом. В мультфильме, если заметили, звучит и много шлягеров того времени. Это и песня «Айсберг», которую поет Алла Пугачева, и «Чертово колесо» в исполнении Муслима Магомаева… В связи с последней вспоминается вот какая история. «Чертово колесо» Котеночкин включил в фильм, не заручившись предварительно разрешением певца, поэтому боялся встретиться с ним. И вдруг неожиданно увидел Магомаева в ресторане Дома кино. Муслим попросил подойти к столику. Слава подумал: «Сейчас начнется…» Но Магомаев, узнав, что Котеночкин включил его песню в «Ну, погоди!», выставил… бутылку коньяка.
— Как рассказывал в одном интервью сын Вячеслава Котеночкина Алексей, многие повадки Волка отец списал с себя. Его герой, мол, даже курил так много, как сам режиссер.
— Думаю, раз Леша это говорил, значит так и было. Что касается курения, тогда мы все курили — здоровье позволяло. Но чтобы Котеночкин курил сигарету за сигаретой, такого не помню. Вообще сам Котеночкин рассказывал, что образ Волка родился вот как. Однажды Слава в подворотне увидел парня с гитарой, прислонившегося к стене дома. У него были длинные черные волосы, в зубах торчала сигарета, брюки съехали, живот вывалился… «Именно таким и должен быть Волк», — решил Котеночкин.
— Как Вячеслав Михайлович относился к славе?
— Знаете, популярность «Ну, погоди!» превзошла все наши ожидания. На «Союзмультфильм» приходило невероятное количество писем. Некоторые даже без адреса — просто с надписью «Москва. Котеночкину». А однажды Славе позвонили с почтового отделения и попросили забрать мешок (!) писем. Хотя, помню, посмотрев первый выпуск, мы решили, что это жуткий провал. В то время все увлекались польской и югославской анимацией — более тонкой. А наша работа нам казалась несколько грубоватой. Посмотрев первую серию, мы с Хайтом и Камовым вышли из киностудии «Союзмультфильм» и направились к метро в очень подавленном состоянии. Тогда совершенно не предвидели того успеха, который свалился на этот фильм. И только спустя время поняли, что для нашего зрителя именно такое изобразительное решение было попаданием в десятку. Когда руководство киностудии поручило нам написать сценарий для трех серий, мы и предположить не могли, что их будет восемнадцать.
— В пик популярности мультсериала ходили слухи, что Котеночкин стал очень богатым человеком и разъезжает по Москве на дорогих американских автомобилях. А как было на самом деле?
— Действительно, поговаривали, что мы превратились в миллионеров. Я же всегда уточнял: в «мультимиллионеров» — от слова мультипликационный. А что касается автомобилей, это все неправда. Мы не получали таких больших денег. Чтобы заработать, участвовали во встречах со зрителями, выступали. Но шикарной жизни позволить себе, конечно, не могли. Слава сначала ездил на «Запорожце», потом пересел на «Жигули». Но тогда и такие автомобили без очереди было купить непросто.
— Вы бывали у Котеночкина дома? Каким был его быт?
— Стандартная квартира. Ничего примечательного. Как у большинства. Той роскоши, что мы видим сегодня по телевизору, не было. Тогда максимум, о чем мог мечтать творческий человек, — получить без очереди машину отечественного производства, отдельную квартиру (двух- или трехкомнатную) да еще построить какую-нибудь дачку. Аппетиты мы имели очень скромные, потому что жизнь была совершенно другой. Нам хватало. К примеру, мы с женой почти всю жизнь прожили в однокомнатной квартире. И только лет десять назад у нас появилась двухкомнатная. Единственным приоритетом было то, что Славу часто приглашали за рубеж. Ведь отдельные серии «Ну, погоди!» купили сто с лишним стран. Правда, мы, создатели мультсериала, с этого проката практически ничего не получали.
— Котеночкин был стильным человеком? Как одевался?
— Как все мы в те годы. Для творческого человека, как мне кажется, и для художника тем более, одежда никогда не имела какого-то особого значения. Одевались достаточно просто — джинсы, рубашка…
— Когда смотришь «Ну, погоди!» непременно поднимается настроение. В одном интервью Вячеслав Котеночкин говорил, что юмор — одно из важнейших качеств мультипликатора.
— Он и сам был человеком веселым, жизнелюбивым, настроенным на шутку. И практически всегда находился в хорошем настроении.
— Читала, что в молодости Вячеслав Михайлович увлекался джазом. За то, что поддался этому «тлетворному» влиянию Запада, его даже намеревались уволить с киностудии. Когда же потребовали, чтобы он ушел с работы по собственному желанию, в заявлении Котеночкин написал: «Прошу меня уволить, но, если можно, оставить»… Его не уволили, но заявление долго цитировали на «Союзмультфильме».
— Первый раз слышу. Но история действительно смешная. Котеночкин был очень талантливым человеком, прекрасно чувствовал своего зрителя, потому и мультсериал получился столь популярным.
— Как Вячеслав Михайлович отнесся к обвинениям в том, что якобы многое в «Ну, погоди!» позаимствовано из мультфильма «Том и Джерри»?
— Да мы же не видели его тогда! Наш фильм ничего общего по настроению с американским не имеет. Котеночкин уже на склоне лет побывал на диснеевской студии. Рассказывал, что там сериалом «Ну, погоди!» восхищались.
— Правда, что съемки мультсериала были приостановлены, когда ваш соавтор Феликс Камов уехал в Израиль?
— Понимаете, тогда, в 1970-х годах, это приравнивалось к измене родине. Фамилию Камова убрали из титров. Точнее, сначала изъяли фамилии всех сценаристов. Но мы с Хайтом написали письмо на телевидение председателю Лапину. И наши имена вернули. А фамилию Камова, который и по сей день живет в Израиле, восстановили только в период «потепления». Мы до сих пор дружим. Часто беседуем по телефону, иногда видимся, когда он в Москву приезжает или когда я еду в Израиль.
А картину действительно закрывали. Открыли снова только благодаря случаю. Анатолию Папанову, озвучивавшему Волка, вручал в Кремле награду тогдашний председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный. И поинтересовался: мол, а что там с «Ну, погоди!»? Артист ответил, что один из авторов уехал в Израиль. Подгорный наклонился к нему со словами: «Ну, вас же много и осталось? Учтите: мне и моим детям фильм нравится». И почти шепотом, доверительно добавил: «И моим товарищам тоже». После этого картину снова продолжили снимать. А несколько лет назад мы сделали с сыном Славы Лешей Котеночкиным, который, как и отец, стал режиссером, и с Феликсом Камовым, когда он приезжал в Москву, еще две серии «Ну, погоди!». Мне кажется, у нас очень хорошо получилось.
— От чего Вячеслав Котеночкин умер?
— В последнее время он болел. Годы брали свое. Мы виделись уже не так часто.
— Вы были на похоронах?
— Конечно. Провожать Славу в последний путь пришло очень много народу. Но, знаете, говоря о Славе, хочется вспоминать не печальные события. А, к примеру, то, как мы отмечали в Доме кино присуждение нам за «Ну, погоди!» Госпремии СССР в 1988 году. В это же время, к слову, присудили премию «Ника» мультсериалу «Возвращение блудного попугая», автором сценария которого я являюсь. И это событие тоже отмечалось в Доме кино. За столом сидели творческие группы обеих картин, устроили такой совместный банкет. А я был и в первой группе, и во второй — как говорится, один в двух лицах. Рядом со мной сидел Слава Котеночкин. Все это незабываемо. Ведь столько вместе пережито…
4593Читайте нас в Facebook
