Вдова Леонида Осыки: "У меня постоянно было такое ощущение, что Леня спешит жить, словно знает какую-то тайну"
Жизнь актрисы Светланы Князевой пятнадцать лет назад разделилась на две части: с Леонидом Осыкой и без него. Она встретила известного режиссера, когда ей исполнилось всего 22 года. И по уши влюбилась. Леонид Осыка к тому времени был уже признанным мастером, снявшим «Захара Беркута» и «Каменный крест». Они были счастливы десять лет. Осыка стал отцом замечательных близнецов. А потом случилась трагедия, на долгие шесть лет приковавшая Леонида Михайловича к кровати. Он ушел из жизни, когда ему исполнился 61 год… Уже стали взрослыми сыновья Осыки, Светлана вновь вышла замуж и стала успешной актрисой. Но до сих пор свято хранит память о своем знаменитом муже и годах, проведенных вместе.
— День смерти Лени я до сих пор помню до мелочей, — вспоминает вдова режиссера Светлана Князева. — Тогда в его комнате утром неожиданно расцвела огромная ярко-алая китайская роза. Я убиралась в комнате мужа и вдруг услышала, как Леня стал задыхаться. Такое случалось с ним и раньше. Но каждый раз мужу удавалось выкарабкаться. А в тот раз я подлетела к кровати, вижу — глаза Лени закрываются… И я поняла, что он уходит. Осыка умирал у меня на руках. Я была в таком шоке, что даже не могла вспомнить телефон скорой помощи. Когда ее таки вызвала, мужа спасти уже не удалось.
— Друзья вашего знаменитого супруга рассказывали о том, что вы, познакомившись с Осыкой, буквально вернули его к жизни.
— Наша история была очень романтичной. Мы встретились, когда Лене было 44 года, а мне — 22. Он уже был известным и любимым многими режиссером, снял «Захара Беркута» и «Каменный крест». Но, признаюсь, я не была его поклонницей. Да и вообще, кино меня мало интересовало. В свое время я хотела стать певицей. В 16 лет приехала в Киев, пришла в Музыкальное училище имени Глиэра, но оказалось, что для вокального отделения не подхожу по возрасту. Поступила на дирижерско-хоровое. Потом из-за болезни я потеряла голос. Только благодаря родителям сумела продолжить свой путь в искусстве. Папа мне всегда говорил: «Я верю в тебя, доченька!» В конце концов я поступила в эстрадно-цирковое училище. В Театре пантомимы сыграла главную роль в спектакле «Возмездие» по Гоголю и твердо решила стать драматической актрисой.
— Как же вы познакомились с Леонидом Михайловичем?
— Совершенно случайно. Осыке обо мне как о подающей надежды актрисе рассказали в семье актера Театра имени Ивана Франко Николая Яковченко. Его внук, тоже Николай, снимавшийся у Осыки в картине «Дед левого крайнего», был в меня влюблен. Он знал, что Леонид Михайлович ищет новые лица для своего фильма. Рассказав обо мне, Николай решил помочь режиссеру и завладеть моим вниманием. Однажды в квартире, где я жила вместе с подругой, раздался звонок по телефону. Мужчина с приятным голосом представился режиссером Осыкой и сказал, что скоро придет к нам в гости.
Моя подруга была более осведомлена о мире кино. Она тут же вся вспыхнула и начала готовиться к появлению знаменитого гостя. Помню, я открыла Леониду Михайловичу дверь и первое, на что обратила внимание, — это его глаза. Такого небесно-голубого цвета, как у ангела. Но выглядел он тогда не очень хорошо, казался гораздо старше своих лет. Позже я узнала, что у Осыки с 17 лет была гипертоническая болезнь. Потом Леонид Михайлович признался, что влюбился в меня с первого взгляда. Я же не обращала на него особого внимания. Мне просто нравилось с ним общаться, Осыка был потрясающий рассказчик, прекрасно знал Киев и его историю. Знаете, я как-то сразу поняла, что это мой человек. Мне было легко, разница в возрасте совсем не ощущалась.
*Леонид Осыка стал отцом замечательных близнецов — Богдана и Олексы
— Известно, что до встречи с вами у Леонида Михайловича была довольно бурная личная жизнь.
— Я бы не назвала ее бурной, просто он во всем выкладывался до конца. К тому времени, когда мы познакомились, Осыка был уже одинок. Его первая супруга, актриса Антонина Левтий, ушла от него. Она жила в трехкомнатной квартире, а Леонид ушел в однокомнатную. Единственное, что у него было с тех лет, — небольшая дача в Прохоровке, на берегу Днепра. Это место до сих пор для меня святое. Именно там родилась наша любовь. К тому времени, когда мы встретились, Леонид Михайлович поборол пагубную страсть к алкоголю. Не пил уже несколько месяцев. По сути, после нашей встречи он уже практически не пил. Сорвался лишь один раз — после похорон его друга Ивана Миколайчука. Леня пришел на Киностудию имени Довженко прощаться с Иваном и, увидев его в гробу, потерял сознание. Его еле привели в чувство. Миколайчук был одним из самых близких друзей Осыки. Леня, Иван Миколайчук, Борислав Брондуков, Кость Степанков, Иван Гаврилюк, Леонид Быков — это была когорта творческих людей, одинаковых по духу. Они крепко держались друг за друга.
— Леонид Михайлович часто вспоминал свое детство?
— Скорее, ему доставляло удовольствие рассказывать о юности. До ВГИКа он учился в Одесском художественно-театральном училище по специальности художник-гример. С детства любил рисовать, его работы участвовали в общегородском детском конкурсе. Там же, в художественном училище, он заинтересовался театром. Организовал даже театр теней, в котором выступали студенты. Сюжеты разыгрывались за натянутой простыней. Она-то и натолкнула его на мысль стать кинорежиссером. Осыка, конечно же, знал, что самый лучший киноинститут находится в Москве, и он поехал поступать во ВГИК. К сожалению, пройти не удалось. Курс тогда набирал сам Сергей Герасимов. Сценарий, который прислал в приемную комиссию Осыка, попал в руки Герасимову слишком поздно. Но когда Сергей Аполлинариевич все же его прочитал, то пригласил Осыку поступать во ВГИК на следующий год. Леня так и сделал, но пошел на документалистику.
— Правда, что Леонид Осыка долгое время жил в общежитии вместе с Василием Шукшиным?
— Да, они были очень дружны. Леня вспоминал, что Шукшин ходил в брюках, заправленных в сапоги, часто пил водку и ругался со своей женой Лидой. Василий любил читать свои рассказы вслух в комнате общежития. Муж дружил и с известным советским поэтом Геннадием Шпаликовым. У нас дома до сих пор хранится небольшая книга его стихов, подаренных Геной лично Леониду Михайловичу. Помню, когда муж уже был болен, не вставал с постели, то часто просил меня взять книгу Шпаликова и читать ему все подряд.
— Одним из больших поклонников творчества Леонида Осыки был известный режиссер Сергей Параджанов. Вы были с ним знакомы?
— Сначала я услышала о Параджанове от самого Осыки. Рассказывал о том, как Сергей впервые увидел его фильм «Каменный крест».
Просмотр происходил на Киностудии имени Довженко. Параджанов был в полном восторге. Нашел где-то огромный ржавый гвоздь, ходил с ним по киностудии и на стенах павильонов рисовал кресты. Осыка ездил даже в гости к Параджанову в Тбилиси. А вот я познакомилась с Сергеем Иосифовичем в 1985 году. Тогда он как раз освободился после второго заключения и приехал в Киев вместе с актрисой Софико Чиаурели и ее супругом Котэ Махарадзе. Софико и Котэ давали концерт в столичном Доме офицеров. И тут вдруг, неожиданно для всех, на сцену поднялся Параджанов. Зал встретил его овацией.
*Леонид Осыка и Светлана Князева дружили с Сергеем Параджановым
А после концерта мы пошли за кулисы. Муж сказал, что познакомит меня с Параджановым. Увидев входящего в гримерку Леню, Сергей бросился к нему со словами: «Леня, Осыка!» Они обнялись, и муж представил нас друг другу. Параджанов внимательно взглянул на меня, а потом подошел к столику, на котором стоял огромный букет роз, и начал обрывать бутоны. Набрав горсть, осыпал лепестками роз нас с Леней с головы до пят. При этом выкрикивал: «Поздравляю молодоженов!» Затем Сергей немного отошел, взглянул на меня оценивающе и произнес: «Вот кого надо снимать в кино!» Известно, что Параджанов своим друзьям часто дарил что-то на память. Я храню красивое кольцо, которое Сергей подарил мне после роли в картине «Войдите, страждущие», и 40 батистовых вышитых грузинских платочков. Счастлива, что была знакома с такими гениальными людьми.
— Супруг не запрещал вам сниматься в кино?
— Что вы! Наоборот, очень хотел, чтобы я была актрисой. После нашей встречи сказал, что буду играть в каждой его картине. Честно говоря, первое время я даже сопротивлялась, но потом поняла, что таким образом смогу все время находиться с ним рядом. В фильме «Гетманские клейноды» Леонид снял даже наших полуторагодовалых сыновей Богдана и Олексу. Он был очень заботливым отцом. Когда родились наши мальчики, мы еще ютились в маленькой квартирке, где с трудом можно было разминуться нам двоим. Потом Юрий Ильенко (спасибо ему) выбил для нас трехкомнатную квартиру. Первое время в ней не было никакой мебели, мы жили очень скромно, но это не могло омрачить нашего счастья. Никогда не забуду слова мужа, которые однажды он мне сказал: «Света, я благодарен судьбе за то, что мы с тобой не разминулись в вечности».
— Известно, что картины Леонида Осыки не нравились властям. За «Каменный крест» ему даже приписывали национализм.
— Ему никогда ничего легко не давалось. Осыка, как и Ильенко, принадлежал к когорте режиссеров поэтического кино. К концу 80-х руководство страны решило завязать с этим направлением. Тогда начались гонения на режиссеров: запретили несколько картин Ильенко, Параджанов уже сидел в тюрьме, а Осыка считался неблагонадежным режиссером. Леня мечтал снять «Слово о полку Игореве». Но эта идея так и не была воплощена. Финансово фильм получался очень затратным. К тому же руководству СССР не очень нравилась идея прославления Киевской Руси. Осыка тяжело переживал творческие неудачи. Рассказывал, как после длительного периода застоя приступил к съемкам фильма «Поклонись до земли». Картину о войне ему навязали сверху. Муж понимал, что лента получилась слабой и сильно переживал. Настоящей отдушиной для него стала работа над фильмом «Этюды о Врубеле». Сценарий писал вместе с Сергеем Параджановым и говорил, что это их признание в любви Киеву. Знаете, у меня постоянно было такое ощущение, что муж спешит жить, словно знает какую-то тайну.
— Леонид Михайлович верил в судьбу?
— Его чувства были, скорее, на эмоциональном уровне. Мы прожили вместе счастливых десять лет. До того момента, пока муж не получил тяжелую травму позвоночника. Затем его здоровье подкосил инсульт. В конце-концов у Леонида Михайловича парализовало левую сторону тела, отнялась речь. По сути, последние шесть лет жизни Леня был прикован к кровати. В те годы мне часто снился один и тот же сон: мужа хоронят, а я вижу, что он живой, и кричу: «Верните его! Он еще жив!»
Практически до последнего дня Леонид Михайлович реагировал на мои песни. Я пела его любимые романсы. Леня расслаблялся, слушал, с его лица исчезало страдание, а в глазах появлялись слезы. Несмотря на годы страданий, мы счастливы, что испытали огромную любовь. Оба любили вспоминать, как в первый раз поехали вместе в Прохоровку. Плыли туда на «ракете». Осыка все говорил: «Посмотри, мы летим по Млечному пути!» Вместе поднялись на Тарасову гору, где все вокруг было усеяно голубыми фиалками. Именно в тот момент Леонид Михайлович обнял меня и сказал: «Светлана, я хочу, чтобы мы были вместе навсегда!»
2047Читайте нас в Facebook
