Марк Фейгин: "ФСБ взяла Романа Сущенко в разработку год назад"
На этой неделе известный московский адвокат Марк Фейгин встречался в Киеве с ответственными сотрудниками государственных органов Украины, чтобы обсудить вопрос о возможном обмене его подзащитного, собственного корреспондента агентства «Укринформ» во Франции Романа Сущенко, арестованного в России.
— Со мной встретились практически все, кто в вашей стране занимается обменом пленных и украинских узников в России, в том числе первый вице-спикер Верховной Рады Украины Ирина Геращенко, лично знакомая с моим подзащитным, — рассказал на пресс-конференции в «Укринформе» Марк Фейгин. — Я связан подпиской о неразглашении государственной тайны, поэтому не могу раскрыть детали фабулы обвинения, однако скажу, что она скучна и банальна — никакой «бондиады». Тем не менее российские реалии ныне таковы, что, несмотря на всю надуманность обвинений в шпионаже (сбор сведений о Росгвардии и об армии), шансов на оправдательный приговор Сущенко практически нет. А статья 276-я, нарушение которой ему инкриминирует ФСБ, предусматривает до 20 лет лишения свободы. Реальный шанс добиться освобождения -- обмен на кого-либо, в ком заинтересована Россия. Сразу скажу, я им заниматься не буду — это не моя компетенция.
— Когда возможен обмен?
— Теоретически не исключен вариант, что это произойдет на стадии рассмотрения дела. Однако шансы на столь быстрое освобождение Сущенко, к сожалению, малы. Об этом свидетельствует опыт других украинских политических заключенных в России, которых все же удалось вернуть на родину: Надежды Савченко, Геннадия Афанасьева, Юрия Солошенко. Им были вынесены обвинительные приговоры и только затем их обменяли. Все они провели за решеткой по несколько лет. А Роман Сущенко сидит в тюрьме более четырех недель.
— Почему он приехал в Россию?
— Навестил своего двоюродного брата. Начиная с декабря 2015 года это был его третий приезд к брату. Бывая в Москве, Роман встречался также с давним другом своей семьи (они знакомы уже 28 лет). Сущенко безоговорочно доверял этому человеку, откровенно говорил с ним на любые темы. А тот сдал друга, дал на него показания ФСБ. Спецслужба взяла Сущенко в разработку почти год назад.
Марк Фейгин дал понять, что подробнее о «друге семьи» он рассказать не может, так как российские власти могут отстранить его от защиты украинского журналиста.
— Роман наверняка понимал, что украинцам бывать в России опасно. У него было весомая причина навестить двоюродного брата в Москве?
— Я отвечу на этот вопрос, — говорит заместитель генерального директора агентства «Укринфом» Марина Сингаевская. — Родители Романа рассказали мне, что его 62-летнему двоюродному брату сделали операцию на глазу, к тому же 7 октября у того был день рождения. Вот Роман и поехал навестить родственника. Понимаете, Сущенко — человек общительный, компанейский, поддерживает отношения со всей своей родней.
— Он прилетел к брату в Москву из Парижа в пятницу, 30 сентября, — продолжил Марк Фейгин. — В этот же день его задержали сотрудники российской спецслужбы, доставили в следственный изолятор ФСБ «Лефортово».
Следователь Хреков без проволочек уведомил об этом украинского консула. МИД Украины незамедлительно сообщил о случившемся жене Романа Анжеле, которая с их девятилетним сыном живет в Париже. Однако широкой общественности об аресте стало известно только через день, когда делегация Общественной наблюдательной комиссии, в составе которой находилась известная правозащитница Зоя Светова, инспектировавшая СИЗО «Лефортово», случайно обнаружила украинского журналиста в одной из камер.
В тот же день мне предложили стать адвокатом Сущенко. Но чтобы ответить «да» или «нет», очень важно было узнать, дал ли журналист признательные показания. Дело в том, что если бы он подписал признание в шпионаже, то мое участие в его деле было бы попросту бессмысленным. Информации на этот счет тогда еще не было, на интуитивном уровне я чувствовал, что журналист не сломался, не пошел на сотрудничество с ФСБ. Поэтому и дал согласие на его защиту. Немедленно отправился в «Лефортово», чтобы записаться в очередь. Дело в том, что комнат для встреч адвокатов с подзащитными там только шесть, а подследственных намного больше. Кстати, бумагу, в которой записываются в очередь адвокаты, в шутку называют «список оптимистов». Я приходил в СИЗО в 9 утра и ждал до 6 вечера. Через несколько дней мне все же дали возможность встретиться с подзащитным.
Интуиция меня не подвела, Роман ничего опасного для себя не подписывал. К счастью, его не били, даже не угрожали. Давление выражалось в другом: когда Сущенко привезли в СИЗО, к нему сразу же пришла целая делегация высоких чинов ФСБ со словами: «Роман Владимирович, мы все про вас знаем. Будем оформлять явку с повинной, вы не бойтесь — все будет хорошо». Журналист на эти уловки не поддался.
— Один из друзей Романа попросил своего знакомого в Москве купить спортивный костюм, теплую куртку, некоторые другие вещи и отнести их в следственный изолятор, — добавляет Марина Сингаевская. — Тот все купил, но в Лефортово пойти побоялся. В общем, его можно понять — этому человеку пришлось бы предъявлять паспорт, возможно, давать пояснения. И это при том, что он Роману не родственник, не друг и даже не знакомый. Но выход мы нашли — обратились к собственному корреспонденту в Москве украинского информационного агентства УНИАН Роман Цимбалюку, и он без колебаний согласился отнести передачу в СИЗО.
— В каких условиях содержится наш коллега?
— В двухместной камере, — отвечает Марк Фейгин. — Его сосед — таджик, которого обвиняют в членстве в религиозном движении Хизбут-такрир. У сокамерника есть телевизор и холодильник. Так что продукты Роману есть где хранить. У него имеется вся необходимая одежда и обувь. Правозащитники снабжают его едой (разрешается передавать 30 килограммов съестного в месяц). Роман много и быстро читает — требует все новых книг. Состояние его здоровья вполне удовлетворительное. Чтобы поддержать Сущенко, можно писать ему по адресу СИЗО — Лефортовский вал, 5.
— Как долго может продлиться следствие?
— До двух лет. В ноябре моего подзащитного должны доставить в суд для продления срока заключения. Что же касается процесса над ним, то наверняка он будет проходить в закрытом режиме -- прессу допустят разве что на короткое время для фотографирования.
— На вас российские власти оказывают давление?
— Конечно. Ура-патриоты давно называют меня «агентом Лэнгли» (штаб-квартира ЦРУ. - Ред.). Сейчас какие-то деятели подали в очередной раз заявление о лишении меня статуса адвоката. Стараюсь на все это не обращать внимания и честно выполнять свою работу.
852Читайте нас в Facebook
