Дочь Николая Кондратюка: "Папе так и не дали спеть в "Ла Скала". Испугались, что он может остаться в Италии"
Его называли великим баритоном. Голосом украинского певца Николая Кондратюка восхищались в сорока семи странах мира. Ему предлагали остаться в Большом театре, выступать на сценах Милана, Нью-Йорка и Торонто, но Николай Кондратьевич всегда говорил, что не может жить без Киева. Он был солистом ансамбля Киевского военного округа, хора Веревки, Национальной оперы Украины, филармонии. Владимир Щербицкий лично просил Кондратюка занять должность ректора Киевской консерватории. Последние годы жизни профессия педагога стала для певца главной. Хотя вечерами он часто просил дочь Ольгу включить записи своих выступлений, и по квартире лились: «Ясени», «Києве мій», «Прощайте, скалистые горы», «Ніч яка місячна», арии из опер. Николай Кондратьевич слушал с закрытыми глазами и говорил: «А ведь голос мой звучит до сих пор…»
— Папа часто приходит ко мне во сне, — рассказывает дочь певца, актриса Национального академического драматического театра имени Ивана Франко Ольга Кондратюк (на фото). — Он и теперь помогает мне в решении важных вопросов. Во сне папа говорит со мной очень по-доброму. Он ведь со всеми так общался, был человеком, который любил весь мир. Может, потому и голос его так звучал. Часто получал приглашения на гастроли. По сути, объехал весь мир. Не был лишь в Японии и Индии.
— Вы ездили когда-нибудь с ним на гастроли?
— Нет, я всегда ждала его дома. Мной и братом занималась в основном бабушка — мамина мама. Помню, как постоянно бегала к двери, смотрела в глазок, не идут ли родители. Дело в том, что мама была концертмейстером у папы, и их не бывало дома по нескольку месяцев. А потом они стали больше находиться в Киеве. Когда мне исполнилось 30 лет, папа начал болеть и, конечно, я проводила с ним очень много времени.
— Что случилось с Николаем Кондратьевичем?
— У него был прогрессирующий артроз, остеохондроз. В возрасте 50 лет у папы перестало сгибаться одно колено. Врачи удивлялись, глядя на него, говорили, что с такой болезнью обычно люди уже не ходят. А папа продолжал давать концерты. Мне казалось, он осилит все. Хотя я понимала, с каким трудом ему давался каждый шаг. Вообще, его жизнь нельзя назвать безоблачной. Папа так и не написал книгу, а ведь был чудесным рассказчиком.
— Любил вспоминать свое детство?
— Оно было тяжелым. Папа родился в Хмельницком в семье военнослужащего и был старшим из четверых детей. Его детство прошло в Полтаве. Там же он закончил технический техникум и работал на паровозоремонтном заводе монтажником. При этом все время пел в самодеятельности. Однажды папу услышал один из преподавателей Полтавского музыкального училища и предложил ему поступать туда. Но проучился только один месяц, в 18 лет его призвали в армию. Тогда службу проходили три года. Отец служил в артиллерийских войсках и пел в армейском хоре. Однажды папу услышал один из генералов и сказал, что этому юноше нужно непременно поступать в Киевскую консерваторию.
— Родители Николая Кондратюка не возражали против творческой карьеры?
— Его отец был категорически против. Говорил: «Николай, пение — это не мужская работа». При этом в достаточно грубой форме. В семье, кроме моего папы, никто не имел вокальных данных, поэтому и не понимали, как можно пением зарабатывать себе на жизнь. Но отец был непреклонен. Приехал в Киев и без труда поступил в консерваторию. Время голодное, денег у него не было. Рассказывал, что пришел на экзамены в военной форме и кирзовых сапогах — единственной одежде, которая у него тогда имелась. Долгое время жил в общежитии.
Преподавателем Николая Кондратюка стал Александр Гродзинский. Папа был признателен ему всю жизнь. Он же благословил его и на поездку в театр «Ла Скала», в Милан, где папа стажировался вместе с Анатолием Соловьяненко. Учеба в Италии длилась два года, но Николаю Кондратюку так и не дали спеть на сцене миланского театра. У него была роль в спектакле «Фигаро», и советские власти запретили артисту петь главную партию. Испугались, что может остаться в Италии навсегда. Тогда в срочном порядке из Болгарии был вызван другой певец. Папа признавался, что, конечно же, очень расстроился. Тем более мыслей остаться в Италии у него не было — в Киеве ждала жена и двое детей.
— Говорят, у вашего отца была потрясающая история любви?
— Папа обожал нашу маму всю жизнь! А познакомились они на танцах на одном из студенческих вечеров. Мама понравилась ему сразу. Но она была девушкой с характером и не пожелала с ним танцевать. Папа не оставил надежду завладеть ее вниманием. Однажды он стал свидетелем того, как мама разбила свою любимую чашку. На следующий день, собрав все свои деньги, купил новую и покорил ее сердце. Мама была очень красива, училась игре на фортепиано. Уже на первых курсах они стали парой, а поженились после окончания консерватории. Когда были еще студентами, папа повез маму в Полтаву — знакомить со своими родителями. Она рассказывала, что будущая свекровь на ночь постелила им в одной комнате. Маму это так обидело, что она развернулась и пешком пошла в Киев! Папа побежал за ней, и они вместе вернулись в столицу.
— Ваша мама была киевлянкой?
— Нет, она из Днепропетровска. Кстати, ее мама была главным бухгалтером завода, на котором одно время работал будущий генсек Леонид Брежнев. Они с моей бабушкой были очень дружны, хотя она никогда особо не распространялась о своем знакомстве с Леонидом Ильичом. В конце 50-х бабушка уехала работать в Польшу и все заработанные деньги пересылала дочери. На них мои папа с мамой сняли свою первую малюсенькую комнатку и могли сводить концы с концами. Папа никогда не забывал, что сделала для них теща. Позже она жила с нами и папа ее боготворил.
— Ваши родители сразу стали работать вместе?
— Мама закончила консерваторию раньше, чем отец. По распределению она попала в Алма-Ату, куда за ней сразу же помчался папа. На какое-то время он даже перевелся в местную консерваторию. Папе нравилось в Казахстане, но мама говорила, что без Киева не может жить. Они вернулись в Украину. Мама год давала частные уроки игры на фортепиано, а потом поступила на работу в Киевскую филармонию. Там же родителям выделили их первую квартиру, которая находилась прямо в помещении филармонии. Со стороны двора, возле входа в репетиционный зал, находилась небольшая комната, в которой и родился мой брат. Я появилась уже тогда, когда родители получили двухкомнатную хрущевку в доме возле столичного цирка.
— Правда, что Николая Кондратюка не раз приглашали переехать в Москву?
— Сразу после стажировки в «Ла Скала» папу позвали работать в Большой театр. Он прожил там полгода и вернулся. Ему давали петь только в опере «Князь Игорь». Конечно, его это не устраивало. К тому же мама категорически отказалась переезжать в Москву. В Киеве Николая Кондратюка сразу пригласил в Оперный театр тогдашний его директор Виктор Гонтарь — зять Никиты Хрущева. Какое-то время сцена была главным делом жизни папы. Потом он занялся преподаванием.
В Оперном театре отец проработал семь лет и ушел по собственному желанию. Его не удовлетворял, по большей части, советский репертуар, все тот же «Князь Игорь». Он мечтал петь «Фигаро» на итальянском языке, но в советское время это было запрещено. Папа ушел, став солистом «Укрконцерта». В его программе были народные песни и самые сложные оперные арии. Тогда-то и начались бесконечные гастроли.
— Вы, наверное, были завалены подарками?
— Естественно! Помню, у меня была лучшая кукла во дворе. Но мне, к сожалению, запрещали часто выносить ее на улицу. Нам с братом привозили красивую одежду, хотя родители нас воспитывали достаточно строго, не позволяя особых излишеств. Они и сами были скромными людьми. У нас была небольшая дача, которую папа строил всю свою жизнь. Ну и всегда у него были машины. Очень любил сам ездить за рулем. Первое авто появилось, когда папа вернулся из Италии. На гастролях им платили так называемыми чеками, которые можно было обменять на товары в закрытом магазине, находившемся в Киеве на Сырце. Вначале папа купил 21-ю «Волгу» бежевого цвета. Я это помню, мне в то время исполнилось четыре года. Потом он пересел на синюю «Волгу», затем — белую. Кондиционеров в машинах еще не было, и папа специально выбирал светлые тона.
— Николай Кондратюк стал одним из первых исполнителей многих популярных песен: «Києве мій», «Песня любви».
— Я помню, как папа репетировал дома. Мы, дети, должны были вести себя очень тихо, ходить на цыпочках, не мешать. Правда, чаще отец уходил репетировать к композиторам, в основном к Платону Майбороде. Папа старался следить за своим питанием, придумывал всевозможные диеты, но длилось это недолго. По большому счету, он никогда не страдал полнотой. Его самым любимым блюдом была ливерная колбаса. Обожал фаршированную рыбу, которую я всегда готовила на день его рождения. Мама пекла потрясающие пироги из дрожжевого теста с мясом и капустой. Однажды родители пошли в гости к Майбороде. Там был большой обед, подавали борщ, а к нему сало, перекрученное с чесноком. Папа пришел в такой восторг, что, вернувшись домой, тут же попросил маму сделать такое же. С тех пор он не садился обедать без кусочка черного хлеба, намазанного перекрученным салом.
— Как он берег свой голос?
— Одно время у папы были большие проблемы с горлом — он постоянно простужался. И вот один из врачей посоветовал ему пить воду из холодильника. Папа сильно заболел, у него поднялась температура до 40 градусов. Обратился к этому врачу, а он говорит: «Продолжайте пить воду». И что вы думаете? В дальнейшем отец всегда пил воду из холодильника и не болел! Знаете, какой еще был парадокс? Если папа был нездоров (температура чуть больше 37 градусов), но ему приходилось выступать, то это были самые лучшие концерты. Именно в такие моменты его голос звучал как никогда.
— Николай Кондратьевич не мечтал, чтобы вы пошли по его стопам?
— По большому счету, у родителей никогда не хватало времени на нас, детей. Меня никто не водил в музыкальную школу и не заставлял играть на рояле. Родители очень не хотели, чтобы я поступала в театральный институт. Папа говорил, что хлебнул актерской профессии и не желает подобного дочери. Так что я, можно сказать, поступила им назло.
— Рассказывают, что Николай Кондратюк работал до последних дней жизни.
— А иначе он не мог. Какой-то период даже преподавал по телефону. Была замечательная пианистка Светлана Лутченко, которая знала его методику и понимала, чего папа требует от студентов. Отец появлялся в консерватории раз в месяц, пока его не уволили. Пришел новый ректор, поставил на входе в консерваторию турникеты и стал контролировать, кто когда приходит. Он решил, что вполне может обойтись без Кондратюка.
Знаете, папа даже не очень переживал. У него просто уже не было сил работать. В последние годы жизни у отца диагностировали диабет, он перенес несколько инфарктов. В конечном итоге ему поставили диагноз болезнь Бехтерева. Папа очень боялся, что настанет время, когда нам придется кормить его с ложечки. Последние месяцы мы с моим сыном уже просто носили его на руках. Папа ушел из жизни дома во сне. Перед смертью слушал свои записи. Очень любил оперу «Фигаро» и украинские народные песни. Ему не раз предлагали остаться за границей. Но он не представлял себе, как будет жить без любимой Украины. Говорил, что его голос может звучать только здесь.
3042Читайте нас в Facebook
