Александр Каневский: "На улице Ямской в Киеве Тарапунька на своем огромном "Додже" сбил... трамвай"
Дуэт Тарапунька и Штепсель уже давно стал частью истории украинской эстрады. Они начали свои выступления еще во время Великой Отечественной войны, став самыми популярными артистами Советского Союза. Слава Юрия Тимошенко и Ефима Березина гремела на всю страну. Артисты собирали полные зрительские залы, гастролируя по десять месяцев в году. Дуэт Тарапунька и Штепсель просуществовал почти пятьдесят лет. Он распался 1 декабря 1986 года, когда перестало биться сердце Юрия Тимошенко.
Бок о бок с Тарапунькой и Штепселем работал известный писатель Александр Каневский. Вместе с Робертом Виккерсом они написали для дуэта четыре эстрадные пьесы, спектакли и множество интермедий. Вместе гастролировали по Советскому Союзу. Александр Семенович только удивлялся невероятной работоспособности артистов. 
Признается, что порой не мог понять, как на это хватало сил! «Вот и не выдержало сердце Юры такого надрыва, — говорит Александр Каневский (на фото). — Знаете, он до конца своих дней оставался большим ребенком. До сих пор мой язык не поворачивается, когда приходится говорить слово „был“…»
— Рассказывают, что о смерти Юрия Тимошенко многие узнали лишь спустя несколько дней. Почему так произошло?
— Это очень грустная история. В то время дуэт Тарапунька и Штепсель находился на пике популярности. Юра и Ефим Березин в конце ноября 1986 года поехали на гастроли в Ужгород. Тимошенко стало плохо прямо во время выступления. Сразу вызвали «скорую». Врачи поставили диагноз инфаркт и положили артиста в местную больницу. Он пролежал там около трех недель. В конце концов Юру выписали. Чтобы забрать его в Киев, приехали Ефим Березин и администратор.
Они потом вспоминали, что Юра оделся, радостно распрощался с врачами, вышел за ворота больницы и… упал. Он умер мгновенно. В родной Киев возвращался уже в гробу…
В то время я жил в Москве. Узнав о смерти Тимошенко, попросил разместить некролог в «Советской культуре». Но к моему удивлению его не опубликовали, заявив, что поскольку у Тимошенко нет звания народного артиста, то извещение о его смерти в центральных газетах появиться не может. Не спешило особо и руководство Украины. Помню, как уже после похорон, буквально на следующий день, я был на заседании художественного совета в Министерстве культуры СССР. За столом сидели Мария Миронова, Александр Менакер, Аркадий Райкин. Я сказал, что Юрия Тимошенко больше нет, и Райкин воскликнул: «Юрочка умер!» И прослезился. Только тогда в московской прессе появилась информация о смерти Тарапуньки.
— Но почему была такая нелюбовь у партийного руководства к любимцу публики?
— Юра ведь никогда не баловал власть. При этом не скрывал своего отношения к партийным руководителям. У него был достаточно взрывной характер. Он не мог терпеть пафосные правительственные концерты и всегда увиливал от участия в них. То у него зуб болит, то срочно надо лететь на съемки. Как-то один из секретарей райкома поинтересовался у Тимошенко, почему он еще не член партии. Юра весьма несдержанно ответил, что он оскорблен этим вопросом, и добавил: «Пока в вашей партии есть такие личности, как Котенко, Гончаренко, Иваненко, не смейте звать туда порядочных людей! Выгоните из партии всех подонков, и тогда мы сами к вам придем». Можете себе представить реакцию этого секретаря. Тогда Березину и Тимошенко отказали в гастролях в Англию и Шотландию. А когда в очередной раз их представили к званию народных артистов СССР, документы, пойдя по инстанциям, потерялись. С тех пор Юра и Фима вообще запретили поднимать для них вопрос о званиях.
— Когда вы стали работать со знаменитым дуэтом?
— Это произошло в 60-х годах, накануне очередной декады украинского искусства в Москве. Я и мой соавтор Роберт Виккерс были молодыми, начинающими писателями, и нам заказали монолог о войне для Тарапуньки и Штепселя. Дуэт был очень популярен. Мы, конечно, с воодушевлением взялись за дело. Написали текст за два дня. Это была трогательная монопьеса о том, как артист хочет пригласит на свой концерт фронтовых друзей, но оказывается, что никто не придет, потому что все погибли на дорогах войны. Я прочитал этот монолог в кабинете у директора Укрконцерта, закончив его словами: «Они не придут!» Воцарилась мертвая тишина, а потом заговорил Юрий Тимошенко. Было видно, что он тронут до слез: «Хлопцы, это же здорово!» Так мы с Робертом выдержали свой первый экзамен у Тарапуньки и Штепселя. Проработали с ними почти 20 лет.
— Говорят, Юрий Тимошенко был потрясающим рассказчиком.
— Не то слово! Он мог рассказывать свои «фирменные» истории ночь напролет. У Юры был любимый персонаж, который переходил из одного повествования в другое, каждый раз обрастая новыми подробностями. Это якобы приятель Тимошенко — выдумщик, авантюрист-неудачник. Он существовал на самом деле. Но когда я с ним познакомился, оказалось, что это заурядный пенсионер-нытик. Просто фантазия Тарапуньки сделала его остроумным, ярким персонажем.
Вообще, у Юры было уникальное чувство юмора. На биологическом уровне. Тимошенко всегда казалось, что в наших текстах мало юмора. Он выжимал еще и еще. Иногда я даже пытался хитрить, говоря, что номер легко дожать уже при исполнении. Но Тимошенко всегда изрекал: «Реприза должна быть такой завершенной, чтобы ее мог произнести даже дворник». Его любимый афоризм был: «Две полухохмы — еще не хохма». А во время работы над очередным номером он постоянно сомневался в нас, в себе, в будущем спектакле. Говорил: «Все плохо. Не смешно. Провалимся». И когда после очередного успеха мы принимались за работу вновь, Тимошенко снова повторял: «Как в прошлый раз, никогда уже не напишем». И все повторялось сначала.
— Юрий Трофимович любил розыгрыши?
— Обожал! Рассказывал, что с детства был большим выдумщиком. Как-то на юбилее своего друга он появился без подарка. Все были удивлены, а Тимошенко говорит: «Я вручу подарок за столом». И вот все ждут этого момента, дают Юре слово для тоста. Он поднимается с бокалом, отвешивает разные любезности, а потом заявляет: «Человеку с такими достоинствами надо вручать самый лучший подарок. Я решил преподнести тебе самое дорогое!» С этими словами он сорвал с себя бутафорские усы, которые наклеил вместо своих собственных, сбритых за час до ужина. Юбиляр был в шоке, когда Тимошенко неожиданно протянул ему часть своего «драгоценного облика». Мы просто упали под стол со смеху.
Помню еще историю, которая рассказывалась как анекдот. Известно, что Юра очень много курил и никак не мог отказаться от этой вредной привычки. Когда работали над очередным номером, то воздух становился таким тяжелым, что мы просили его выходить курить на балкон. И вот однажды на концерте ему стало плохо с сердцем. Все переполошились и решили, что нужно обязательно отучить Тимошенко от курения. Решили направить его к гипнотизеру. Юра не сопротивлялся. На первом же сеансе врач усадил артиста в кресло, приказал закрыть глаза и начал делать какие-то движения, приговаривая: «Вы спите, спите… Понимаете, что курить вредно, вредно… И пить вредно…» На последней фразе Тимошенко неожиданно открыл глаза, взглянул на гипнотизера и заявил: «А вот про пить — не надо».
— Известно, что Юрий Трофимович был заядлым филателистом. Вы видели его коллекцию?
— Конечно! Ведь он мог рассказывать о своем увлечении сутки напролет. Юра был таким человеком, что если ему что-то нравилось, он с головой уходил в это дело. Собирательство марок стало его манией. Он коллекционировал много лет, у него были сотни альбомов, каталогов. Юра и на гастроли брал с собой набор специальных луп, пинцетов. И как только попадал в новый город, сразу же отправлялся на поиски общества филателистов. У него была одна из лучших коллекций марок в Киеве. Потом что-то случилось, и Тимошенко совершенно охладел к этому увлечению.
— Тогда в его жизни появились автомобили?
— Да, он продал коллекцию марок за полцены и стал заядлым автомобилистом. Около полугода ушло на строительство гаража. Он делал все сам — у Юры были золотые руки. Как только появлялось свободное время, выходные, тут же занимался строительством гаража. Туда даже приходили костюмеры, чтобы посоветоваться по поводу нарядов. Открытие гаража тоже состоялось с большой помпой. Все были в шоке от увиденного — на воротах не было ни ручки, ни замочной скважины. Я спросил: «Юра, как же его открыть?» Тимошенко, совершенно счастливый от того, что может удивить, взял какой-то прибор, что-то нажал, и ворота стали раздвигаться. Боже, все пришли в дикий восторг! Но больше всех радовался Юра.
Он даже в гараже придумал устройства, которые заставляли откидываться небольшой диванчик, столик. Пол в гараже был покрыт цветным линолеумом, а на потолке загорались цветные лампочки и откуда-то доносилась музыка. В общем, такое потрясающее зрелище портила лишь машина Юры. Кстати, у него была одна из первых иномарок в Киеве. Во времена Советского Союза иметь подобное авто было разрешено только высоким чинам. Но Юра решил во что бы то ни стало купить машину у иностранного дипломата, возвращавшегося на родину. Для этого он даже получил специальное разрешение ЦК партии. В конце концов ему удалось стать обладателем огромного черного «Доджа Крайслера». Когда эта махина разворачивалась, то перекрывала всю улицу. Рассказывали даже историю, как Тарапунька сбил трамвай. Это было в Киеве на улице Ямской. Представьте себе, удар был такой силы, что трамвай перевернулся, но, слава Богу, никто не пострадал. А с «Доджем» практически ничего не случилось. После этой истории Юра еще полтора года отдавал из своей зарплаты деньги на ремонт трамвая.
— Правда, что псевдоним Тарапунька Юрию Трофимовичу посоветовал взять сам Александр Довженко?
— Это была одна из любимых историй Юры. Она началась еще во время войны, когда Тимошенко и Березин выступали в образах Галкина и Мочалкина. В то время Юра уже был знаком с Александром Довженко, а после окончания войны часто приезжал к знаменитому режиссеру в Москву. У них были достаточно доверительные отношения. И вот однажды Александр Петрович ему сказал: «Надо бы поменять вам псевдоним. Вы откуда родом? Из Полтавы? Какие у вас там достопримечательности?» Тимошенко тут же ответил: «Единственная — речка Тарапунька». Довженко тут же воскликнул: «Вот вам и псевдоним!» А Ефим Березин придумал себе Штепселя уже сам.
— Ефим Березин и Юрий Тимошенко проработали вместе почти 50 лет! Неужели никогда не ссорились?
— Они были совершенно разными по темпераменту, но, видимо, благодаря этому уравновешивали друг друга. Тимошенко был совершенно непредсказуемым, взрывным, увлекающимся. Березин же наоборот — мудрым, сдержанным, рассудительным. Они оба закончили Киевский театральный институт и прошли всю войну — до Берлина. После войны, поехав на Всесоюзный конкурс артистов эстрады в Москву, стали его лауреатами и уже не расставались до конца жизни Тарапуньки.
Конечно, для Ефима Березина огромным ударом стал уход из жизни Юры. Я помню его на похоронах. Тогда и в Киеве особо не афишировалась смерть популярного актера. Власти не хотели создавать «ненужный ажиотаж». С Юрой прощались у Дома актера. Подъехать туда было практически невозможно из-за огромного количества людей. Все подходили к гробу и прощались со знаменитым Тарапунькой. Последним подошел Ефим. Мне он показался сильно постаревшим и буквально раздавленным горем. Он молча постоял пару минут у гроба, а затем тихо произнес: «Я так много хотел сказать тебе… Так много… Прости, Юра, но я впервые забыл свой текст».
2418Читайте нас в Facebook
