Дочь Маргариты Криницыной: "Гонорар за фильм "За двумя зайцами" мама потратила на игрушки для меня"
Теперь в Киеве на доме № 8 по бульвару Амвросия Бучмы висят две мемориальные доски. В начале семидесятых именно сюда заселились семьи популярных украинских актеров Борислава Брондукова и Маргариты Криницыной. Брондуков прожил в этом доме ровно пятнадцать лет, Маргарита Криницына — до самой своей смерти в 2005 году. На открытии мемориальных плит присутствовали вдова Борислава Брондукова Екатерина и дочь актрисы — Алла Сурина-Криницына. Алла — известный сценарист. Давно уже живет в Москве, но признается, что частичка ее сердца навсегда осталась в Украине.
Маргарита Криницына жила на последнем, семнадцатом, этаже в небольшой квартире панельного дома. Она очень любила вид, который открывался из окна — на озеро, Киево-Печерскую лавру и купола церквей. Стены ее квартиры украшали фотографии из фильмов. В центре — из картины «За двумя зайцами», хотя Маргарита Васильевна не любила вспоминать о роли Прони Прокоповны. Ее жизнь в кино сложилась не очень удачно, больших ролей сыграть так и не довелось. Тем не менее жаловаться на судьбу было не в характере Криницыной. Разрешала себе разве что поплакаться супругу — известному сценаристу Евгению Оноприенко. А в последние годы жизни могла поделиться своими переживаниями с дочерью Аллой.
— Кроме слов благодарности к людям, которые увековечили память о моей маме и Бориславе Брондукове, у меня ничего нет, — призналась Алла Сурина-Криницына (на фото). — Как только я в Москве узнала о том, что состоится подобное мероприятие, конечно, тут же сказала, что приеду. Было очень трогательно и душевно. Без всякого пафоса. Возле дома, где жила мама, собралось много людей, был устроен небольшой концерт — дети читали стихи, пели. Думаю, мама смотрела на это с небес и была совершенно счастлива.
— Мамина квартира сохранилась в этом доме?
— Да, правда, она совершенно в убитом состоянии. Было время, когда я хотела ее продать. Однажды мне позвонили и сказали, что нашелся покупатель. В этот момент у меня буквально оборвалось сердце, и я поняла, что не смогу ее продать никогда. Слишком много воспоминаний у меня с ней связано. Да и не только с этой квартирой, а с Киевом вообще. Получается, что половину своей жизни я прожила в Украине.
— Эту квартиру на Березняках получил ваш отец?
— Да, причем маме она не особо нравилась. По крайней мере, вначале. Мама хотела жить в центре. Им предлагали жилье на улицах Горького или Суворова. А потом предложили переехать в дом на Березняках. Как только родители в первый раз переступили порог квартиры, папа сказал, что будет жить только здесь. Он увидел купола Киево-Печерской лавры, склоны Днепра и никаких других вариантов рассматривать не захотел.
— До этого вы, как и многие кинематографисты в те времена, жили на территории Киностудии имени Александра Довженко?
— Да, и это считалось очень престижно. Мы жили в коммунальной квартире вместе с Сергеем Параджановым. Именно Сергей предсказал мою будущую профессию. Мама меня родила в Кишиневе. Приехала в Киев со мной — совсем еще маленькой. Рассказывала, что Параджанов долго-долго меня рассматривал, потом взял за ручки и неожиданно сказал: «Рита, она будет сценаристкой, посмотри, у нее ведь папины ногти». Так мы вместе и прожили несколько лет — с общей ванной комнатой и кухней.
Потом Сергею дали квартиру на проспекте Победы, но он часто приезжал к нам в гости. Помню, как однажды я украла у него четки — они мне страшно понравились и напоминали бусы. Спрятала их, никому не рассказав. Через какое-то время Сергей кинулся, что у него пропали четки, позвонил маме, вспомнив, что в последний раз видел их, когда был у нас в гостях. Я и тогда не призналась. Но родители обыскали всю квартиру и таки нашли мой тайник. Мама меня страшно ругала, зато Параджанов выступил в защиту, сказав: «Рита, не трогай ребенка, она хорошая девочка». Так он мне и запомнился как защитник.
— Помните, когда первый раз увидели маму на экране?
— Я тогда была совсем маленькой. Об этом мне рассказывала мама. На Киностудии имени Довженко в просмотровом зале шла премьера картины «Катя, Катюша». Сценарий был написан моим папой, мама снялась в одной из ролей. Я пришла смотреть фильм вместе с мамой. Нарядная, в красивом платьице. В одном из эпизодов героине Криницыной приходилось горько плакать. Мама вспоминала, что я сначала смотрела, а потом стала так отчаянно реветь, что меня пришлось вывести из зала. Потом меня еще долго успокаивали, объясняя, что все это не по-настоящему. Я рыдала до того момента, пока не уснула. С тех пор на просмотры брать меня перестали.
— Вы росли в семье известной актрисы и сценариста. Это придавало вам значимости в глазах сверстников?
— О чем вы говорите! В те времена иметь маму актрису считалось позором. Это все равно, что у тебя мама путана. К тому же я всегда себя плохо вела, на что учителя говорили: «Яблочко от яблони недалеко падает». Намекая, конечно, на маму. Я была избалованным, непослушным ребенком, позже превратилась в трудного подростка, который никого не слушал — ни папу, ни маму, ни даже советскую власть. Я росла эдаким бунтарем. В комсомол вообще не поступала. А когда была пионеркой, со мной случился неприятный конфуз. Бабушка меня крестила, и однажды мама привезла мне из поездки в Чехословакию золотой крестик. Конечно, я его тут же надела на шею. А в школе под пионерским галстуком кто-то его рассмотрел. Крестик с меня сорвали, был большой скандал. Никто даже не посмотрел, что у меня известные родители. В то время вообще не было такого понятия, как звезды. Не скажу, что и мама купалась в славе.
— Тогда ведь даже знаменитый фильм «За двумя зайцами» был воспринят критически.
— Конечно. Картина долгие годы считалась проходной. Не помогали никакие фестивальные успехи. Народу она, конечно, нравилась, но начальство во все времена боялось юмора. Так что после успеха «За двумя зайцами» Маргарита Криницына не проснулась знаменитой. Большую часть гонорара, который она тогда получила, потратила на игрушки для меня. В то время я только пошла в первый класс.
— Характером вы похожи на маму?
— Сложно сказать, кажется, у меня соединились мамины и папины черты. Закончив школу, я, как и мама, собиралась стать актрисой. Выучила поэму Сергея Есенина «Черный человек». До сих пор не понимаю, почему выбрала именно ее. Пошла поступать в Театральный институт имени Карпенко-Карого. Читала, как мне казалось, очень выразительно, но члены приемной комиссии сказали: «Иди, детка, отсюда, потому что у тебя дефект речи». Помню, вышла после экзамена совершенно расстроенная, не понимая, какой дефект они у меня нашли. Наверное, на них так подействовал «Черный человек». Мама не знала, что я собираюсь стать актрисой. Когда я ей об этом рассказала, была в шоке. Она совсем не хотела, чтобы я выбрала артистическую карьеру. Кричала: «Это может случиться только через мой труп!»
— Почему?!
— Здесь было все предельно ясно. По сути, за всю свою творческую жизнь она снялась в одной главной роли — Прони Прокоповны. Все остальное — лишь эпизоды. В то время считалось, что мама как актриса находится в простое. Если артист не снимался, то на киностудии он занимался танцами, пантомимой, ходил на озвучку. При этом ставка была 50 процентов от зарплаты. Это были небольшие деньги, тем не менее на них можно было прожить. Сейчас в этом смысле артистам намного тяжелее. Конечно, маме все время хотелось сниматься. Папа писал для нее роли, но их не утверждали. Она всегда эти моменты переживала очень болезненно. Естественно, пожелать подобной судьбы своей дочери она не могла. Наша семья была обеспеченной лишь потому, что зарабатывал папа — он писал замечательные сценарии.
Для мамы простои были разрушительными. Она ходила на кастинги, пробовалась. Очень хотела играть в фильме Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной». Были пробы, очень красивые, мама хотела получить роль Вивди, сельской колдуньи. И страшно огорчилась, когда ее отдали Джемме Фирсовой. В фильме «Девчата» должна была играть роль Нади, которую в результате сыграла Инна Макарова. Маму не утвердили в последний момент. Она страшно нервничала, плакалась папе, накручивала себя, ведь была очень эмоциональной. В раннем возрасте у мамы начались проблемы с давлением. Неудачи сказались на состоянии ее здоровья. Творческая жизнь складывалась непросто.
*Маргарита Криницына присутствовала на открытии в Киеве памятника Проне Прокоповне и Голохвастову. Фото из архива «ФАКТОВ»
— Знаю, что у Маргариты Васильевны было трудное детство.
— Она не очень любила о нем вспоминать. Мама выросла на Урале, в семье военного. Через какое-то время семья распалась — ее отец, мой дед, ушел к другой женщине, забрав с собой маму, ее сестру и брата. К сожалению, с мачехой у мамы не сложились отношения. Она выросла, не зная ни материнской заботы, ни ласки. Это были комплексы, которые мама всю жизнь хотела побороть. Не знаю, удалось ли. К тому же в юные годы она пережила трагическую смерть брата, покончившего жизнь самоубийством. Она признавалась, что все свои переживания выливала на сцене. Сначала это был театральный кружок в школе. После десятого класса мама решила ехать в Москву поступать в театральный. Она достаточно легко прошла во ВГИК. Свою роль сыграл ее пробивной характер и озорная внешность. Мама часто любила вспоминать студенческие годы, говоря, что это был один из самых лучших периодов в ее жизни. Мама дружила с Изольдой Извицкой и ее мужем актером Эдиком Бредуном.
— Никогда не думали написать сценарий, взяв за основу мамину жизнь?
— Наверное, это было бы для меня слишком сложно. Я пыталась бы докапываться до правды, объективности. Не знаю даже, сколько времени у меня на это ушло бы. У меня с мамой были достаточно непростые отношения. Поэтому сейчас я готова выступить лишь в роли консультанта, если кто-то захочет написать историю ее жизни.
— Ваша мама всегда признавалась в любви Украине.
— И не хотела жить в каком-то другом месте. Мама приехала в Киев вместе с папой, с которым познакомилась еще во время учебы во ВГИКе, и осталась здесь навсегда. Никогда об этом не жалела. Кстати, я во всех социальных сетях обозначаю себя как украинка. Не стесняюсь этого. Мое сердце находится здесь. И с этим ничего не поделаешь. Я знаю, что в России отношение к Украине достаточно неоднозначное. Но я человек эмоциональный, резкий, если начну высказываться, то наживу себе слишком много врагов. Поэтому пока предпочитаю молчать. Хотя, когда читаю заявления некоторых российских известных деятелей культуры, у меня становятся дыбом волосы. Называю это настоящим фашизмом. Мою позицию хорошо знают те, с кем работаю. Она ни у кого не вызывает негативных эмоций. Более того, на «Мосфильме» с нетерпением ждут моего возвращения. Потому что знают — я привезу сало. Специально ходила за ним на Бессарабский рынок. Поверьте, такого нет ни в одной стране мира! Я пыталась покупать сало в Москве, но каждый раз выбрасывала его — не вкусно.
4025Читайте нас в Facebook
