Сергей юрский: «раневскую невозможно было перебить. Поэтому приходилось слушать до тех пор, пока она не останавливалась набрать воздуха для очередного монолога»
Приезд Юрского в Киев — это всегда событие. На нынешней «Молодости» Сергей Юрьевич выступил с творческим вечером «Об абсурде» и представил на суд киевской публики две свои актерские работы — в киноспектакле «О лысой певице» и фильме об Иосифе Бродском, в котором Юрский сыграл отца знаменитого поэта. Кстати, киевляне увидели премьеру этой кинокартины.
«После гастролей в Чехословакии в 1968 году меня вызвали в КГБ и сообщили, что я «дискредитировал высокое звание советского человека»
- Фестиваль «Молодость» заинтересовал меня три года назад, когда я был в Киеве на гастролях, — вспоминает Сергей Юрьевич. — Тогда мне посчастливилось пообщаться с потрясающей Кирой Муратовой, посмотреть вместе с ней несколько фильмов. Некоторые из них мне очень понравились…
Когда последовало приглашение приехать на нынешний фестиваль, я сразу согласился. Оговорюсь, что не являюсь участником фестиваля, а всего лишь представляю ленту о моем друге Иосифе Бродском — «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину». Режиссер этой ленты Андрей Хржановский сейчас очень много ездит по миру, поэтому не смог приехать в Киев вместе со мной.
Лента «Полторы комнаты» рассказывает о воображаемом возвращении Бродского в Петербург. В фильме мы с Алисой Бруновной Фрейндлих играем родителей Бродского, которые никак не могут понять, как у них получился такой одаренный сын, а он не может найти объяснения родительскому непониманию.
Мы часто общались с Бродским, когда он еще жил в Питере. Беседовали в основном о творчестве. Мне было интересно, насколько правильно я читаю его стихи.
Бродский был великим поэтом! Ему многие завидовали. Чиновники его не любили. Меня нередко вызывали в известные инстанции и выясняли, в каких мы с ним отношениях. А когда спрашивали мое мнение относительно возможной эмиграции Бродского, я отвечал, что это будет большой потерей для нашей страны. В то время отъезд за границу считался чем-то сверхъестественным…
- Что поделаешь, «железный занавес». Вы ведь тоже пострадали в свое время…
- После гастролей в Чехословакии в 1968 году меня вызвали в КГБ и сообщили, что я могу забыть о театре, кино и телевидении, потому что я «дискредитировал высокое звание советского человека» (в Чехословакии Большой драматический театр, где работал Юрский, показал пьесу «Цена» Артура Миллера, запрещенную в СССР. — Авт. ). Поступил приказ сверху, и передо мной действительно закрылись все двери. Меня вынудили уехать из Питера в Москву. С трудом приняли в Театр Моссовета, и только благодаря некоторым авторитетным людям.
- Кому, например?
- Ростислав Плятт поручился за меня на самом высоком уровне. За что я ему всегда буду благодарен. Удивительно скромный был человек. Выбивал другим квартиры, а в свою защиту и слова не мог проронить. А какое у него было потрясающее чувство юмора!
Расскажу такой эпизод. К семидесятилетию Плятта (в 1978 г. — Авт. ) дирекция Театра имени Моссовета поручила мне поставить спектакль с Ростиславом Яновичем в главной роли. Поначалу все шло хорошо: мы быстро выбрали одну из пьес замечательного драматурга Алешина, немного ее переписали, набрали прекрасных актеров. Начались репетиции. Все было замечательно, пока, как это часто бывает в театре, все не пошло кувырком. Автор пьесы внезапно отказался принимать мои изменения, а очаровательная актриса Маргарита Терехова вдруг стала игнорировать мои пожелания относительно ее роли. Изготовление декораций затягивалось. В общем, все разваливалось на куски. В один из отчаянных дней я позвонил Плятту, чтобы рассказать все как есть. В ответ в трубке раздался… хохот. «Слушайте, С. Ю. (так он меня называл), вы знаете, что у меня в квартире большой ремонт. Поэтому я вас не приглашал. Но сегодня приезжайте. Посмотрите сами», — произнес Плятт.
Когда я зашел в его квартиру, мне в нос сразу ударил запах лака. Мебель со всей квартиры была собрана в одной комнате. Повсюду громоздились завалы из книг и свернутых ковров. И вдруг из этого лабиринта выходит абсолютно светлый человек Ростислав Янович Плятт с… гипсом на руке и хохоча говорит: «Идите сюда, посмотрите: я сломал руку!» Разумеется, спектакль пришлось перенести.
В день своего юбилея Плятт приехал в театр. На часах было одиннадцать вечера. Его рука все еще покоилась на перевязи. В зале сидели немногочисленные гости. В честь юбиляра играли капустник. А он искренне радовался. Ему и не нужно было много… Спектакль мы все-таки поставили. Вышел он в апреле следующего года под названием «Тема с вариациями»…
«Раневская всегда была гениальной»
- Вам посчастливилось ставить спектакли не только с блистательным Пляттом, но и с гениальной Раневской. Говорят, вам от нее доставалось…
- Постоянно. Особенно много ее острот в мой адрес звучало, когда я ставил спектакль «Правда — хорошо, а счастье лучше» с Фаиной Георгиевной в главной роли. На дворе был апрель 1980 года. Эпоха дефицита и застоя. Страна готовилась к Первомаю. Дирекция театра поручила мне забрать в одном из магазинов специальный заказ с разными дефицитными продуктами и отвезти его Раневской домой. Я в ее квартире дневал и ночевал, ведь Раневской нужно было репетировать новый спектакль, а она этого не хотела делать, поэтому актерам приходилось репетировать у нее дома. Итак, я поднимаюсь на третий этаж. «Входите! Дверь открыта! — кричит Раневская своим низким стонущим голосом. — Я не закрываю дверь, потому что задыхаюсь. Здесь нет воздуха. Погладьте моего Мальчика. (Мальчик — это собака, понурая и всклокоченная. ) У меня, кроме него, никого нет. Я кормлю его печенью, а он за это терпит мое присутствие. Впрочем, нет! Он меня любит. Что это вы принесли?» — «Это, Фаина Георгиевна, ваш заказ. Я получил его на Цветном бульваре». — «Зачем же вы затруднялись? У вас столько забот! Вы усталый юноша (мне на тот момент было уже 45 лет). Впрочем, я вам очень благодарна. Что там в пакете? Конфеты? Это надо будет отдать медсестре. Она придет делать укол. Зефир? Очень кстати, это уборщице, она любит зефир. Боже мой, колбаса! Я не ем колбасу. Я говорила вам, что я вегетарианка? Ну, конечно, я вам много раз это говорила, но вы не хотите меня слушать и приносите мне колбасу. Что? Я не слышу, что? Это было в заказе? Ну да! Извините мою невежливость, я думала, это вы придумали принести мне колбасу. Кстати, заберите ее себе. Что, что? У вас уже есть колбаса? Но вы возьмите еще эту, и у вас будет две колбасы. Что? Мы сегодня будем репетировать? У меня нет сил. Я не спала всю ночь. Я была занята тем, что непрерывно принимала снотворное. И поэтому спать было некогда… Я ночью читала Маяковского. И плакала… Пойдемте завтракать. Вы отказываетесь взять колбасу? Тогда угостите моего Мальчика. И идемте завтракать… Мне надоело притворяться здоровой. Вам я скажу откровенно, как моему режиссеру: я больна»…
Ее невозможно было перебить, поэтому приходилось слушать до тех пор, пока она не останавливалась набрать воздуха для очередного монолога. Потрясающая женщина! Она всегда оставалась гениальной и никогда не менялась. И всегда играла. Всегда!
- Однажды вы сказали, что в вашей жизни, кроме работы, ничего, по сути, и не было. Слукавили?
- Нет! Я не могу сказать, что не испытывал простых человеческих радостей. У меня есть жена, дочь, внуки, за взрослением которых я с удовольствием слежу. Я имел все радости нашей вялотекущей жизни. Но — в весьма ограниченных дозах, потому что работа всегда была на первом месте. Вдумайтесь только: больше пятидесяти лет я регулярно выхожу на сцену! Это вам не шутки…
445Читайте нас в Facebook
