«когда я рассказал первой жене булгакова, что, умирая, бывший муж звал ее по имени, женщина заявила со слезами на глазах: «знай я об этом, не пришла, а прибежала бы к мишеньке»
— В конце 1960-х, когда я впервые посетил дом номер 13 по Андреевскому спуску в Киеве, там жила женщина, которая, как оказалось, отлично помнила Михаила Булгакова, дружила с его младшими сестрами, — рассказывает первый директор литературно-мемориального музея Михаила Булгакова Анатолий Кончаковский. — Ее звали Инной Васильевной, по мужу Кончаковская — моя однофамилица. Чуть ли не мистическое совпадение! «Этим домом владел ее отец, гражданский инженер и архитектор Василий Листовничий. Его семья занимала первый этаж, а второй с 1906 по 1919 годы снимали Булгаковы.
«Татьяна Николаевна подарила мне сухарницу, на которой ей с Михаилом были преподнесены свадебные подарки»
- Михаила Булгакова начали печатать в хрущевскую «оттепель», — говорит Анатолий Кончаковский. — «Белая гвардия», «Дни Турбиных», «Бег», «Мастер и Маргарита» стали бестселлерами. Но тогда не было известно, на какой из киевских улиц жил Михаил Афанасьевич и сохранился ли вообще его дом. За поиски взялся писатель Виктор Некрасов, повестью которого «В окопах Сталинграда» и поныне зачитываются миллионы людей. Ему посчастливилось разыскать известное ныне двухэтажное здание. Прочтя об этом, я тоже захотел побывать в том доме. Он был довольно ветхим, стены ободранные, парадный вход заколочен. Жильцы заходили внутрь через дверь, находящуюся со стороны маленького уютного дворика. Признаться, я наведывался туда несколько раз, прежде чем набрался смелости постучать и войти в помещение. На кухне застал Инну Васильевну Кончаковскую. Мы, оба коренные киевляне, сразу нашли общий язык. Женщина восхищалась умением матери Булгакова Варвары Михайловны вести большой дом, ее бережливости. Отец писателя умер, когда младшие дети были еще маленькими, а Михаил заканчивал гимназию. Варваре Михайловне пришлось пойти работать во Фребелевское общество, где готовили воспитателей.
Кстати, отправившись с мамой в гости к ее коллеге по этому обществу Софье Давидович, Михаил встретил юную Танечку (ее все называли Тасей) Лаппу, которая через несколько лет стала его женой. Она тогда только закончила гимназию в Саратове и приехала на лето в Киев к тете. Ему было 15, ей, по одним сведениям, 16, по другим — 17. Колдовские зеленые глаза девушки свели гимназиста с ума. Моя новая знакомая Инна Васильевна помнила их свадьбу. Более того, у нее был адрес Таси, жившей в Туапсе. Я периодически наведывался к Инне Васильевне и когда рассказал, что собираюсь по делам на Кавказ, она попросила навестить первую жену Булгакова, передать ей привет.
Татьяне Лаппе было уже за восемьдесят, но она сохранила отличную память, встретила меня радушно. Мне хотелось знать о моем любимом писателе как можно больше, поэтому чуть ли не ежедневно заходил к ней в гости. Татьяна Николаевна рассказала, что и ее родители, и мама Михаила были против их свадьбы. Отец — управляющий казенной палатой, второй по рангу человек в Саратовской губернии — вообще не приехал на венчание, была только Тасина мама.
У Татьяны Николаевны сохранилась сухарница, на которую гости складывали свадебные подарки. А еще у нее были чайная ложечка, подстаканник Михаила и та самая бронзовая лампа, под которой Булгаков написал «Белую гвардию». Все эти бесценные вещи она подарила мне, и сейчас они выставлены в экспозиции нашего музея.
Татьяна Николаевна вспоминала, как в 1916 году вместе с мужем, студентом-медиком, отправилась на фронт — шла Первая мировая война. Ей приходилось даже держать ноги раненых, которые Михаил ампутировал. Навидались они в те годы много. Вернувшись с войны, Михаил стал земским врачом в Смоленской губернии. Однажды после приема больного ему показалось, что он заразился дифтерией. Сделал себе прививку от этого недуга. Чтобы успокоить вызванную прививкой боль, принял морфий. С этого началось привыкание к наркотику. Татьяне пришлось из-за этого много пережить. К счастью, муж вернулся к нормальному образу жизни, когда они переехали в Киев. Здесь на их долю выпало пережить постоянную смену властей — с грабежами, насилием, голодом… В 1920-м Михаил был мобилизован в Белую армию, и они с женой оказались на Северном Кавказе. Там он заболел тифом. Тася искала для него врача, продавала остатки семейных драгоценностей, чтобы купить лекарства, еду. Тогда Михаил называл ее добрым ангелом…
- Хотели ли они завести детей? — спрашиваю у Анатолия Кончаковского.
- Татьяна несколько раз была беременна, но делала аборты.
«Булгаков любил писать по ночам. А если усаживался за работу днем, занавешивал окна и зажигал свечи»
- Она рассказывала, почему они с Булгаковым расстались?
- Перед свадьбой жених заказал кольца с гравировкой — для невесты с надписью «Михаил», для себя — «Татьяна». В голодном 1921 году оба кольца пришлось продать. Недобрая примета… Но причина расставания, конечно же, не в этом. Знаете ли, Булгаков был жизнелюбом. Татьяна Николаевна говорила, что возле него, мужчины видного, остроумного, блестящего рассказчика, — вились женщины. Она рассказала о таком показательном случае: едут они с мужем в поезде, на одной из станций подсаживается молоденькая красотка. Михаил реагирует мгновенно — наклоняется к жене и шепчет: «Тася, ты моя сестра»…
Даже тогда, спустя полвека после их развода, ей было больно вспоминать о том, как они расставались. Чем больше я с ней общался, тем яснее мне становилось, что Тася продолжает любить своего Мишу. И это несмотря на то, что у нее после Булгакова было двое мужей. Врезался в память такой эпизод: когда я рассказал Татьяне Николаевне, что Булгаков, умирая в 1940-м на руках своей третьей жены Елены Сергеевны, звал: «Тася!» — она разрыдалась и сказала сквозь слезы: «Знай я тогда об этом, не пришла, а прибежала бы к нему!»
Кстати, сестра Булгакова Надежда писала в одном из писем о брате и его молодой жене: «Как они подходят друг другу — по безалаберности натур».
- Вы говорили, что были знакомы со второй женой Булгакова Любовью Евгеньевной.
- Впервые я увидел ее в 1970-х на вечере, посвященном творчеству Булгакова, который проходил в музее Московского художественного академического театра. Любовь Евгеньевна жила в центре Москвы в небольшой квартире, обставленной добротной дореволюционной мебелью.
- Она из нашей с Булгаковым квартиры, — объяснила мне хозяйка. — Мебель неплохо сохранилась и радует меня, заставляя мысленно возвращаться к тем дням, когда я была с Михаилом.
По словам Любови Евгеньевны, с Булгаковым они познакомились, когда она приехала из Парижа в Москву. Михаил уже развелся с Татьяной. Это было в 1924-м, писателю шел 33 год. Первая встреча состоялась в большой компании. Любовь Евгеньевна говорила, что Михаил сразу же в нее влюбился. Все время появлялся в тех же компаниях, что и она. Через два года они стали мужем и женой. Поселиться было негде — Михаил оставил квартиру первой жене, а у Любови жилья не было. Молодую семью приютила сестра Булгакова Надежда. Вскоре молодожены смогли получить небольшую квартирку во флигеле, которую они прозвали «голубятней». Там Михаил засел за работу, причем трудился в основном по ночам. А если усаживался за стол днем, то нередко занавешивал окна и зажигал свечи. Тогда он завершал работу над романом «Белая гвардия». На рукописи начертал: «Посвящается Любови Евгеньевне Белозерской». Первая жена писателя Татьяна Николаевна сильно обиделась, говорила, что роман создавался на ее глазах, что Михаил то и дело советовался с ней, а вот посвятил произведение другой. На книге, в которой было опубликовано несколько вещей Булгакова, она написала мне: «С вами, Анатолий Петрович, вспоминала те далекие годы, часы, когда Булгаков писал «Белую гвардию» и я сидела около него, вдохновляла его».
Свою следующую работу, повесть «Собачье сердце», автор тоже посвятил второй жене. Дома он называл ее Любангой или просто Бангой.
«Во время капитального ремонта дома-музея мы охраняли старинные полы, двери, печь и даже фурнитуру окон»
- Почти все, что тогда было им написано — «Белую гвардию», «Зойкину квартиру», «Роковые яйца», «Мольер», «Собачье сердце», начальные варианты «Мастера и Маргариты», — Михаил Афанасьевич читал у своих друзей, филолога Николая Лямина и его жены, художницы Натальи Ушаковой. — продолжает Анатолий Кончаковский. — В 1970-е мне не раз посчастливилось бывать в гостях у Натальи Абрамовны. Она поведала, что в доме, где она жила, вся обстановка осталась такой же, когда в их квартире бывал Булгаков: старинный камин, полки, уставленные книгами на французском (ими пользовался Михаил Афанасьевич), картины известных мастеров, снимки, в том числе несколько фотографий Булгакова с его дарственными надписями.
Мне посчастливилось общаться с десятками людей, знавших Булгакова, некоторые из них дарили раритеты, связанные с моим любимым писателем. Когда к началу 1980-х набралась довольно большая коллекция, возникла идея создать на Андреевском спуске, 13 музей Булгакова. Поначалу эту мысль власти встретили без энтузиазма. Например, в одной из отписок указывалось: здание по Андреевскому спуску, 13 до того ветхо, что там даже табличку не установишь — стена не выдержит ее веса. Я тогда был радиоинженером одного из институтов, работавших на оборонную промышленность. Так что «пробивать» идею создания музея мне было очень сложно.
Когда началась горбачевская перестройка, меня поддержали такие влиятельные люди, как первый секретарь Подольского райкома партии Иван Салий и директор Музея истории Киева Тамара Хоменко. С их помощью удалось в конце 1989 года добиться решения властей о создании литературно-мемориального музея Булгакова. Проект капитального ремонта разработала профессионал высочайшего класса Ирина Малакова. Вместе с ее мужем Дмитрием Малаковым мы аккуратнейшим образом разобрали изразцовую печь, сняли старинные полы, двери, даже фурнитуру с окон. Во время ремонта все хранили в соседнем здании. Причем, опасаясь, что это добро растащат, я, члены моей семьи, коллеги, друзья дежурили по ночам. Компанию нам составляли многочисленные крысы, сновавшие в поисках поживы. Кстати, упоминавшийся Иван Салий по выходным приходил вместе с сотрудниками райкома помогать в работе — они выносили строительный мусор, подметали… Салий постарался, чтобы людям, жившим тогда в этом доме, дали хорошие квартиры.
Открытие дома-музея состоялось в августе 1991 года. Был яркий солнечный день, и вдруг неожиданно прогремел сильнейший раскат грома. Молнии не было, небо оставалось чистым. Дождь пошел только ночью.
А вот еще один мистический случай, который произошел пару лет назад, когда возле дома-музея установили памятник Булгакову (скульптор Николай Рапай). Это было в ноябре, в пасмурный день, шел мелкий противный дождь. И вот наконец привозят бронзовую скульптуру. Только ее начали выгружать из машины — небо вдруг прояснилось, брызнуло лучами солнце, бронзовый Булгаков заблестел…
Сразу после открытия дома-музея комнаты были пусты. Это уже потом наш ведущий сотрудник Кира Питоева разработала весьма удачную концепцию: оригинальные вещи выставить в таком виде, в котором они сохранились, а рядом поставить муляжи предметов, описанных в романе «Белая гвардия», выкрасив их в белый цвет. Идею блестяще воплотил художник Крыжопольский. Получилось, что в одних интерьерах «живут» и семья Булгакова, и герои его любимого произведения. Все это на втором этаже. А на первом до конца нынешнего года хотим создать экспозицию, посвященную роману «Мастер и Маргарита».
2107Читайте нас в Facebook
