«Современная Россия движется по тем же рельсам, которые привели страну к катастрофе 1937—1938 годов...»
80 лет назад в эти дни в СССР начался Большой террор — массовые репрессии и политические преследования. Ключевую роль в их организации сыграли Сталин и его соратники: нарком внутренних дел Ежов, а позже сменивший его Берия.
Историки пишут, что только за 1937—1938 годы были расстреляны около 700 тысяч человек, а количество сгинувших в сталинских лагерях неизвестно до сих пор.
Миллионы людей попали под репрессивный каток. Чекисты не щадили ни женщин (это ведь «жены изменников Родины»), ни детей («шпионские выкормыши»), ни матерей и отцов, сходивших с ума от неизвестности (людей лишали даже права переписки). Анна Ахматова, чей единственный сын Лев Гумилев тоже был репрессирован, написала в поэме «Реквием»: «Я была тогда с моим народом — там, где мой народ, к несчастью, был». Она, так же, как и тысячи убитых горем женщин, часами стояла в очередях, чтобы просто передать в тюрьму записку или скудную еду.
И даже после развенчания культа Сталина и хрущевской «оттепели» большинство людей боялись обсуждать эту тему. Настолько сильным был страх.
В конце 1980-х, когда началась перестройка, были опубликованы запретные книги и мемуары о том позорном периоде в истории страны. Многим верилось, что о сталинизме отныне и навсегда будут говорить исключительно в негативном ключе, что общество и власть сделают все, чтобы подобное не могло повториться никогда.
Однако не тут-то было. Офицер КГБ, сидящий на российском троне уже 18 лет, не стесняясь, чтит генералиссимуса. В последние годы портреты усатого тирана смотрят на россиян с обложек книг и плакатов, о нем поют песни и слагают стихи, приписывают победу над фашизмом и построение социализма на шестой части земной суши, устанавливают бюсты…
Рядом с изображениями Сталина органично соседствуют лики самого Путина, которому явно хочется продемонстрировать собственную карающую длань. Правда, на людях он делает вид, что осуждает преступления Сталина.
Так, с утра 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, прошло заседание совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека, где Путин убеждал всех в важности и нужности реализации концепции государственной политики по увековечению памяти жертв советской репрессивной машины. Потом хозяин Кремля вместе с патриархом Кириллом и массовкой, в которой мелькали и правозащитники, отправились на церемонию открытия мемориала на проспекте Сахарова.
Фото EPA/UPG
А в это же время рушится судьба российского публициста и краеведа, руководителя карельского отделения общества «Мемориал» Юрия Дмитриева. Экспедиции под его руководством обнаружили места захоронения узников лагерей в Сандармохе и Красном Бору. Он составил и издал Книги памяти жертв политических репрессий 1930—1940-х годов в Карелии и материалы о строительстве Беломорско-Балтийского канала. И поплатился за это. 13 декабря 2016 года по анонимному (!) доносу Дмитриева арестовали. Против него сфабриковали обвинение на основе якобы неприличных снимков несовершеннолетней приемной дочери (защита Дмитриева и эксперты, выступавшие в суде, утверждают, что фото — дневник здоровья девочки, которая была очень худой). По иронии судьбы единственную экспертизу снимков провела организация, известная тем, что признала экстремистским материалом… Библию. Здравомыслящие люди начали кампанию по освобождению Дмитриева, который вытащил на свет Божий страшное прошлое СССР. В его поддержку выступили общественные деятели, писатели, музыканты, журналисты, правозащитники, в том числе Людмила Улицкая, Дмитрий Быков, Борис Гребенщиков, Борис Акунин. Было опубликовано не одно обращение к мировой общественности. Однако Юрий Дмитриев все еще находится в СИЗО, потому что путинскому режиму безразличны нормы морали и международного права.
«Присутствие на открытии „Стены скорби“ полковника КГБ — сотрудника организации, повинной в массовых репрессиях, лишний раз продемонстрирует абсурдность происходящего, — написал в блоге на сайте „Эхо Москвы“ один из бывших политзэков Александр Подрабинек. — В России десятки, если не сотни, политзаключенных. Количество их в разных списках разнится. Украинцы сидят в российских тюрьмах и лагерях с огромными сроками по вздорным обвинениям и лишь потому, что мстительная российская власть жаждет отплатить Украине за ее выбор самостоятельного европейского пути. Крымские татары сидят за свою нелояльность Москве. Блогеры — за критические отзывы в Интернете о нынешней власти. Или просто за карикатуры. Свидетели Иеговы и неортодоксальные мусульмане — за свою веру. Недавние зэки — за жалобы на пытки и истязания в тюрьмах и лагерях. Бывший секретарь петербургского суда Александр Эйвазов сидит за то, что предал огласке случаи злоупотребления правосудием. Едва ли не каждый день мы узнаем о новых политзаключенных… Если от памятника сейчас и будет какой-то прок, то лишь в одном: около него будет очень удобно проводить пикеты в защиту политзаключенных. И начнется это, я думаю, не позже следующего за открытием дня. А правильнее было бы — прямо в этот же день…»
В понедельник, 30 октября, бывшие советские политзаключенные обратились к россиянам с открытым письмом, назвав лицемерием и цинизмом открытие памятника жертвам политических репрессий в Москве. «Нельзя позволять авторитарной власти одной рукой открывать памятники жертвам репрессий, а другой — творить произвол и беззаконие», — считают подписавшие воззвание политзаключенные советского режима Александр Подрабинек, Владимир Буковский, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Габриэль Суперфин, Эдуард Кузнецов, лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев и глава еврейской общины Украины Иосиф Зисельс. Они заявили: «Нельзя разделять жертв политических репрессий на тех, кому уже можно ставить памятники, и тех, кого можно пока не замечать. Нельзя участвовать в памятных мероприятиях власти, которая на словах сожалеет о жертвах советского режима, а на деле продолжает политические репрессии и подавляет гражданские свободы в стране… Памятник жертвам политических репрессий, без сомнения, должен быть установлен в Москве, но лишь тогда, когда в стране не останется политзаключенных, когда палачи будут наказаны, а сами политические репрессии перестанут быть темой новостных сообщений и станут исключительно предметом изучения историков».
Напомним, на днях Конгресс российской интеллигенции потребовал от властей страны прекратить преследование инакомыслящих. В обращении подчеркивается, что начиная с 2012 года в России усилилось давление на оппозицию и что вместо старых терминов «враг народа», «шпион», «вредитель» введены в оборот новые, мало чем отличающиеся от прежних: «иностранный агент», «нежелательная организация», «пятая колонна».
«Современная Россия движется по тем же рельсам, которые привели страну к катастрофе 1937—1938 годов. Мы должны сделать все возможное, чтобы остановить этот поезд вовремя», — сказано в обращении, которое подписали правозащитники Людмила Алексеева, Борис Альтшуллер и Лев Пономарев, актриса Лия Ахеджакова, писатели Владимир Войнович, Лев Тимофеев, Людмила Улицкая, Эдуард Успенский и Юлий Ким, физик Илья Гинзбург, политики Леонид Гозман и Лев Шлосберг, поэт Вероника Долина, музыкант Андрей Макаревич, публицист Андрей Пионтковский и другие.
…Побывавшая во многих горячих точках мира и спасавшая детей из оккупированного российскими наемниками Луганска российская журналистка Виктория Ивлева в понедельник побывала у неискренней «Стены скорби» аккурат перед началом официальной церемонии открытия и написала в «Фейсбуке»:
«Ну сходила на угол проспекта Сахарова, где открывается памятник жертвам политических репрессий. Памятник почти не виден из-за белых загородок. Весь квартал с четырех сторон оцеплен, подземный переход закрыт. Стоит полиция и Росгвардия. Подогнано несколько грузовиков. По тайным сведениям, президент должен быть часа через три, но про него никто не говорит, как будто никто ничего не знает. Ну спрашиваю одного такого товарища Фуражкина:
— А что, служивый, почему вас так много здесь?
— А памятник жертвам репрессий открываем, — отвечает служивый любезно.
— Ну чего-то много вас так для одного памятника, — настаиваю я.
— Ну, а вдруг что-то произойдет?
— Дык что же?
— Ну, знаете, многие ведь против этого памятника.
— Да вы что? Кто же это против?
— Ну там, например, оппозиция.
— Как это оппозиция? Разве ж она за Сталина?
— Ну не она, кто-нибудь еще.
— Ну, а кто же?
— Ну разные, кто против. Вдруг кто будет против.
— Ну, а даже если против, то что они на открытии курочить его, что ли, начнут? — вот мне неймется, благо служивый больно любезный попался.
— Может, и не начнут, — отвечает он. — Но на всякий случай. У нас же, знаете, много что делается НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ.
Плетусь дальше по переулку и спрашиваю паренька розовощекого из Росгвардии:
— Чего вас так много нагнали?
— Для вашей безопасности, — отвечает.
— А я и так вроде в безопасности, здесь же памятник будут открывать, а не стрельбище.
И спрашиваю его:
— А вы как считаете, нужен такой памятник?
— А мне все равно, — отвечает чудный розовощекий и улыбается мне по-дружески.
Итак, сегодня, в обстановке тотального лицемерия и вранья, в Москве будет открыт долгожданный памятник жертвам политических репрессий…
Чего я это пишу-то? Да вот просто вспомнила, как вчера весь день шел народ к Соловецкому камню почтить память невинно замученных и убиенных. В общей сложности за день пришло около шести тысяч человек. И было там от силы несколько полицейских, и не было грузовиков и Росгвардии по периметру для безопасности.
По иронии судьбы в здании, возле которого открывается памятник, когда-то располагались офисы МЕНАТЕПа и ЮКОСа — компаний Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. А по еще большей иронии судьбы на открытии памятника не будет человека, который жизнь всю свою посвятил сохранению этой самой памяти: Юрий Алексеевич Дмитриев, выдающийся наш современник, проведет этот день, по-прежнему, в СИЗО города Петрозаводска…"
Фото в заголовке с сайта snusnnur.homegate.ru
1174Читайте нас в Facebook
