Летчик-космонавт ссср, дважды герой советского союза павел попович: «юрий гагарин мог погибнуть вследствие теракта. Но у меня доказательств нет… »
Во время первого в мире космического полета Юрий Гагарин мог погибнуть как минимум дважды. Сначала из-за ошибки баллистиков ракета-носитель забросила его «Восток-1» на орбиту, оказавшуюся значительно выше расчетной. Откажи потом тормозной двигатель, который включается перед спуском на землю, корабль сам, под воздействием только земного притяжения, снижался бы месяц. Между тем система жизнеобеспечения могла действовать лишь десять дней.
Слава Богу, тормозной двигатель в конце полета, длившегося 108 минут, сработал нормально. Зато приборный отсек дольше положенного не отделялся от спускаемого аппарата. В результате космонавт приземлился не в Сталинградской, как планировалось, а в Саратовской области. Трактористы, увидев в небе похожего на водолаза человека в оранжевом скафандре, чуть не приняли его за шпиона и встретили с гаечными ключами и вилами.
После этого на лобовой части гермошлема начали писать крупными буквами: «СССР». А кадры, на которых Гагарин запечатлен в кабине корабля перед стартом с этой надписью, были сняты уже после полета по просьбе кинодокументалистов.
«Никаких «чаек», на которых он якобы ездил к любовницам, у Гагарина не было»
В начале апреля 1961 года Гагарина и Титова на Байконур сопровождал будущий космонавт номер четыре Павел Попович — парторг отряда, старший товарищ Гагарина, балагур и весельчак, способный поднять настроение любому человеку даже в безнадежной ситуации. Десять дней они жили в одной комнате. Только в предстартовую ночь Гагарин спал в одном домике с Титовым. Поэтому вести радиопереговоры с первым космонавтом главный конструктор Сергей Королев поручил Поповичу.
— Когда Юра уже сидел в кабине «Востока», обнаружили, что люк закрывается негерметично, — рассказывает «ФАКТАМ» летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации в отставке Павел Попович. — Пока техники устраняли неисправность, Гагарин попросил включить ему музыку. «Юр, хочешь «Ландыши»?» — спросил я. В ответ Гагарин и все, кто находился в зале ЦУПа, так грохнули смехом, что ракета закачалась, — Павел Романович откашлялся и с приятной хрипотцой запел: — Ты сегодня мне принес
Не букет из алых роз,
А бутылочку «Столичную-у-у». Заберемся в камыши,
надеремся от души -
Так зачем нам
эти ландыши-и-и!..
Век летчика зачастую недолог. А первых космонавтов вообще куча неведомых опасностей подстерегала. Например, при возвращении с орбиты надо было четко выдержать угол наклона траектории спуска корабля — ровно одна минута. Дашь меньше — корабль попрыгает по воздушной подушке атмосферы, словно плоский камушек по воде, и уйдет в межпланетное пространство, не поймаешь. Сделаешь траекторию круче — быстро войдет в плотные слои, превратится в барбекю. Да еще куда-нибудь в Индийский океан эта жаровня грохнется.
Но все обошлось, автоматика сработала…
Слава не испортила Гагарина. И после своего полета в космос он мог в свободную минутку, а такое выпадало нечасто, встать, как и все, в очередь за редким тогда в Москве пльзеньским пивом, которое продавалось в павильоне в парке Горького. Или тащить на себе на шестой этаж тяжеленный радиоприемник — свадебный подарок друзьям, хотя мог взять солдат, как это нередко делают офицеры. Но Юра такого барства не признавал. Ко всем относился одинаково уважительно. Как-то собирал деньги у нас на хороший подарок к юбилею уборщице, убиравшей подъезд нашего дома.
Во Франции Гагарину подарили дорогой спортивный автомобиль. Цвета бордо, скоростной!.. Юра совершил несколько поездок и отказался от этой ляльки — слишком роскошной она ему показалась. Зато любил ездить на своей черной «Волге», с оленем на капоте. И никаких нафиг «чаек», на которых он якобы ездил к любовницам, у него не было, не верь россказням всяким!
Потом он начал переживать, что общественная работа, все эти поездки и встречи отвлекают его от главного. Гагарин оставался летчиком. Окончил Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского. Хотел снова слетать в космос. Юру назначили заместителем командира отряда космонавтов по летной работе. Только летать не давали. Сегодня полет наметили — а завтра приходит шифровка из Управления боевой подготовки ВВС: «От полетов отстранить».
Герой Советского Союза полковник Владимир Серегин командовал полком, в котором опытные инструкторы помогали космонавтам восстанавливать и совершенствовать летное мастерство. Он стал Героем еще на фронте. Совершил более 200 боевых вылетов на штурмовике, сбил три вражеских самолета, одним из первых осваивал реактивную технику.
И когда приходила очередная запрещающая шифровка, Серегин кипятился. Он кричал Юре: «Или снимай меня к такой матери с этого потешного полка, или ноги твоей не будет у самолета, пока не привезешь письменный приказ главкома о допуске к полетам!»
Гагарин привез ему приказ с формулировкой: «Допустить к полетам в установленном порядке». Но Юра не просил для себя каких-то исключений, поблажек. Прежде чем самостоятельно вылететь на истребителе МиГ-17, он добросовестно выполнил программу полетов с инструкторами на учебно-тренировочном истребителе УТИ МиГ-15, в просторечии «спарке».
27 марта Гагарину предстояло совершить полет на МиГ-17. Но Серегину вновь поступила шифровка: «Летную подготовку Гагарина проверить лично полковнику Серегину… » Серегин отреагировал очень болезненно. Воспринял как недоверие лично к нему как к командиру полка, чьи офицеры готовили космонавта к самостоятельному полету. Вылет на МиГ-17 отменили, стали готовить «спарку». Серегин нервничал.
«Через годы, надеясь увидеть живого Юру, я три часа прождал его на Красной площади»
В гибель Гагарина никто не хотел верить. Возможно, поэтому среди многочисленных версий появилась и легенда, что первого космонавта похитили инопланетяне. Знаменитая болгарская прорицательница Ванга заявила, что Гагарин жив и находится в Америке.
Любопытное сообщение получил через годы и друг Гагарина Павел Попович.
— Одна ясновидящая сказала мне: «Такого-то числа в восемь утра Юра хочет встретиться с вами на Красной площади», — рассказывает Павел Романович. — Гагарин будет, как всегда, в военной форме, такой же молодой, он не постарел.
Что за бред, подумал я. Ведь не раз видел, что остается от самолета и летчика после катастрофы. Но тут решил: а вдруг действительно встречу Юру! И поехал! Уже в семь утра был на Красной площади. Тоже в форме, надел, правда, наверх плащ-палатку. Стоял так подозрительно, глядел во все стороны. Подошел милиционер. Я распахнул плащ-палатку, чтобы он увидел мои звезды и сказал: «Извините, товарища жду». Он козырнул и отошел. Я простоял до десяти часов.
Никто, конечно, не пришел. Зато на душе стало легче. Словно на могилке побывал. А Юра с Володей… их прах похоронен в Кремлевской стене.
К сожалению, оба погибли. Чудес не бывает.
— Павел Романович, вы тоже занимались поиском причин…
— Выключи диктофон.
— Ну Па-ал Романыч! Это же…
— А я говорю: выключи!
— Ладно, давайте рассмотрим другие версии. Их столько! И насчет того, что Гагарин и Серегин были выпивши и что попали в струю другого самолета, что у них разгерметизировалась кабина… Всех не перечесть.
— Все это чушь собачья. Докладываю: Серегин не пил, здоровье берег. Только на Новый год и в День Победы мог выпить фужер шампанского. Даже если бы они с Юрой вдруг и захотели употребить, перед полетом их проверяли врач отряда и врач полка. Существовало негласное правило (все ведь живые люди!): унюхал врач от тебя перегар — все, Юрий Алексеевич или Пал Романыч, у нас сегодня ОРЗ, идите лечитесь… Иначе, не дай Бог что случится и в крови обнаружат следы алкоголя, — врачу грозит тюрьма. Так зачем нам себя и людей подставлять?
Теперь версия о струе. Господи, да любой летчик, идя на перехват, практически всегда попадает в этот след. До зачисления в отряд я служил в пилотажной эскадрилье в Кубинке. Там, выполняя групповой высший пилотаж, мы все время попадали… Да, управляемость ухудшается. Твой самолет может перевернуться. На высоте 200 метров даже в ящик сыграть можно.
Но Гагарин и Серегин летели на 4200! И с такой высоты свалились. У них ведь было время принять меры! И на 2500, если, скажем, двигатель заглох и не запускался, катапультироваться. Тут мог встать другой вопрос: по технологии первым должен был покинуть самолет сидящий сзади Серегин. Потому что, если первым распахнется фонарь Гагарина, он ударит по второму фонарю и может его заклинить.
Но мог ли Серегин покинуть Гагарина в терпящей бедствие машине? Нет, конечно.
Версия насчет разгерметизации тоже не выдерживает критики. На высоте 4200 разгерметизация не страшна, мы летали на таких высотах без кислородных масок, там воздуха еще хватает и давление вполне сносное. К тому же техническая экспертиза установила, что самолет был исправен!
Мне кажется — и этой версии придерживаются практически все исследователи, — оба летчика на какое-то время потеряли сознание и самолет оказался неуправляемым. А когда очнулись, им уже не хватило высоты. Почему два здоровых мужика, прошедших предполетный медосмотр, вдруг оба вырубились?
А теперь выключи, пожалуйста, диктофон. Пойми, у меня на руках доказательств нет! И я в свое время крепко получил по голове, хотя убежден, что это был теракт. Ну что стоит установить в кабине малюсенькую фигнюшку с газом или прочей дрянью, от которой, сработай она, оба летчика теряют сознание, а потом вещество улетучивается из организма. Доза-то микроскопическая, не смертельная.
— От кого же вы получили по голове?
— Как от кого?! От тех, кто организовал… Думаю, что эта тайна, подобно тайне смерти Наполеона, будет обнародована лет через сто. Всему свое время. Поэтому, извини, вопрос закрыт.
— Значит, неспроста остатки гагаринского самолета, помещенные в герметично запаянные бочки из нержавейки, покоятся в подвале одного НИИ с грифом «Хранить вечно»…
«За месяц до катастрофы в машине Гагарина почему-то трижды лопался трубопровод, ведущий к бензонасосу»
Автору этих строк удалось разыскать свидетельство бывшего офицера КГБ, которому посчастливилось в первые несколько лет после полета Гагарина в космос опекать его по линии своего ведомства — охранять. Деловые отношения переросли у них в дружбу.
Этот человек рассказывает, что еще за год до гибели Юрия Алексеевича начали происходить странные вещи. Гагарин готовился к полету в космос на космическом корабле нового поколения «Союз-1» в качестве дублера Владимира Комарова. Старт намечался в конце апреля 1967 года.
— Где-то за месяц-полтора до этого события Владимир Михайлович пригласил меня с женой к себе в гости. Познакомил с семьей, встреча была теплой, — вспоминает бывший офицер КГБ. — Провожая, Володя задержал меня на лестничной площадке, чтобы моя жена не слышала, и сказал, что из полета не вернется. Я, конечно, попытался возразить, успокоить. «Я знаю, о чем говорю», — настаивал Комаров. И вдруг расплакался! Для меня это был шок. Комарова я считал образцом мужества и выдержки.
«Если ты так уверен, что погибнешь, откажись», — единственное, что я нашелся сказать. «Нет, — говорит. — Откажусь я — полетит Первый (Первым называли, как вы понимаете, Гагарина). А его надо беречь».
Вскоре мне вручили письмо группы специалистов, организованной Юрием Алексеевичем. Суть его сводится к тому, что «Союз-1» к полету не готов, запуск необходимо отложить.
Я тут же отнес его к генерал-майору Макарову, начальнику технического управления КГБ, одному из влиятельнейших людей нашего ведомства. Затем письмо попало к первому заместителю председателя КГБ Георгию Циневу — одному из ближайших друзей Брежнева, они вместе прошли войну, были женаты на сестрах. Мы надеялись, что письмо увидит генсек. Но в начале апреля 1967 года Гагарин и Комаров отправились на Байконур.
24 апреля Володя полетел, а через сутки, возвращаясь, погиб. Уже на спуске, в атмосфере, отказал один из двух тормозных двигателей, спускаемый аппарат начал вращаться, скрутились стропы парашютов, скорость спуска резко увеличилась, и корабль врезался в землю.
Гагарин позвонил мне сразу, как вернулся с космодрома. Я встретил его внизу, в подъезде. В лифт зайти отказался: там могли быть «жучки». Пока поднимались по лестнице, рассказал о громадной исследовательской работе, проделанной, чтобы предотвратить пуск, что ее результаты просто обязаны были быть представлены Брежневу.
Юра сказал, что ему указали на меня как на человека, который передавал письмо моему начальству. Я ответил: «Да, передал лично в руки Макарову, которого считаю порядочным человеком и не трусом. Но, какова дальнейшая судьба письма, не знаю».
Прощаясь, Юра заявил: он будет во что бы то ни стало пытаться встретиться с Брежневым. И если генсек был осведомлен и спустил ситуацию на тормозах — он знает, как поступить. Так и сказал!
Вскоре я почувствовал за собой слежку. Потом нас предупредили: есть, дескать, товарищи, которые пытались искать врагов. Учтите, кто будет продолжать…
И через некоторое время все, кто в той или иной степени имел отношение к этому письму, по разным причинам были удалены из нашего ведомства. Генерала Макарова, например, уволили, лишив даже пенсии. А меня отослали служить из центрального аппарата на отдаленный объект.
Я потом специально поинтересовался: после гибели «Союза-1» Гагарин, до того объездивший десятки стран, побывал лишь в одной зарубежной командировке. Возможно, кто-то боялся, что он мог не сдержаться и рассказать правду о погибшем корабле?
Бывший личный водитель Гагарина рассказывал, что в феврале 1968 года, за месяц до гибели космонавта, у его машины почему-то трижды лопался трубопровод, ведущий к бензонасосу. Странная какая-то поломка. Дважды ее заметили вовремя. В третий раз машина все-таки загорелась, но возгорание удалось быстро потушить.
1035Читайте нас в Facebook
