«Спрячь в кустах получше мой якорный камень, — попросил меня Виктор Глушков. — на это чудное место мы обязательно вернемся в следующем году!»
Созданный еще доктором физико-математических наук Виктором Глушковым Институт кибернетики в Киеве стал школой специалистов для всего Советского Союза. Бурная деятельность Виктора Михайловича на ниве разработки компьютерной техники (соратники называли его ВМ, поэтому Глушков шутил: «ВМ прошу не путать с ЭВМ!») позволила до нуля сократить разрыв между СССР и США в этой отрасли. Некоторые советские ЭВМ даже превосходили заокеанские. Например, для демонстрации полета «Союз-Аполлон» на экране Центра управления полетами после длительных раздумий все же выбрали первую нашу полупроводниковую машину «Днепр». Смерть выдающегося ученого не позволила СССР удержать лидерство в создании ЭВМ. Точно так же смерть академика Королева повлияла на темпы подготовки советских космонавтов к полету на Луну, и первыми там оказались американские астронавты. Своими воспоминаниями об академике Викторе Глушкове, возглавлявшем Институт кибернетики АН УССР с 1957 по 1982 год, с читателями «ФАКТОВ» поделился его первый аспирант, впоследствии профессор, заместитель директора института по научной работе Виталий Деркач.
«Для понимания смелых идей Глушкова членам Политбюро не хватало знаний»
— У вас дома висит портрет Виктора Глушкова. Это его подарок?
— Портрет я написал маслом уже после смерти Виктора Михайловича, — рассказывает доктор технических наук Виталий Деркач. — Готовил работу к его 80-летию, которое отмечалось в 2003 году. Когда я показал портрет вдове, Валентине Михайловне, она даже вздрогнула от неожиданности и произнесла: «Как живой!»
Но и подарки Виктора Михайловича у меня есть: ваза, например. А эту объемную открытку Глушков привез мне из Японии — тогда это был писк моды. Между прочим, одна из моих картин «Виктор Михайлович за работой (на месте, где сейчас Киевское море)» висела в кабинете у Глушковых дома.
В тех местах была сказочная природа, как там клевала рыба! Мы любили рыбачить сугубо мужской компанией, а иногда и семьями. Разбивали на берегу Днепра палаточный лагерь, ловили рыбу, но в 10. 00, как бы у кого ни клевало, все собирались в лагере и дружно готовили завтрак. Глушков всегда таскал дрова и разжигал костер, чистил рыбу. После завтрака каждый занимался чем хотел. Готовили любительские снасти, пристроившись в тени, играли в шахматы. Виктор Михайлович любил приткнуться у деревца, на бревне у палатки или возле кочки и что-то писать. Приезжал с рыбалки и давал машинистке готовую статью: он настолько блестяще излагал свои мысли, что редко когда на странице исправлял одно или два слова.
Вот такой рабочий момент я и запечатлел на этюде. Нарисовал наш лагерь и захватил спину Глушкова. Картина ему очень понравилась, и однажды Виктор Михайлович не удержался: «Виталий Павлович, подари мне эту картину!» Я подарил с большим удовольствием, но с условием: чтобы висела у него дома.
— Правда, что на одном из заседаний Политбюро в 1962 году Глушков предсказал, что уже через десять лет советская экономика столкнется с трудностями?
— Таким был ответ Виктора Михайловича на реплику секретаря ЦК КПСС Михаила Суслова о том, что проект Глушкова по созданию общегосударственной автоматизированной системы (ОГАС) управления экономикой весьма революционен. Ведь для понимания проблем и возможностей вычислительной техники в то время необходимы были глубокие специальные знания, а их, похоже, как раз и не хватало членам Политбюро. «Давайте снизим на порядок задачу, поставленную перед Глушковым первым заместителем председателя Совета Министров СССР Алексеем Косыгиным», — предложил секретарь ЦК Суслов. На что Виктор Михайлович сказал: «Если мы сейчас этого не сделаем, то во второй половине 70-х советская экономика столкнется с такими трудностями, что к этому вопросу все равно придется вернуться».
Слова академика Глушкова оказались пророческими: именно в эти годы проект ОГАС все-таки включили в пятилетние планы развития народного хозяйства страны, утвержденные XXV (1978 год) и XXVI (1982 год) съездами КПСС. Тогда Виктор Михайлович имел такие полномочия, что мог прийти в любой кабинет — министра, председателя Госплана — и задать вопросы или сидеть в уголке и смотреть, как он работает, какие решения принимает. В этот период Виктор Глушков объездил тысячи предприятий и четко представлял специфику управления народным хозяйством. Но на практике этот проект так и не реализовали.
— Наверное, такой прорыв в экономике стоил немалых денег?
— Глушков подсчитал: проект обойдется в 20 миллиардов советских рублей. Тогда это были колоссальные деньги! Для сравнения: доход нашей страны за пятилетку составлял 100 миллиардов рублей. Поэтому Виктор Михайлович предлагал вводить систему постепенно, на протяжении трех пятилеток. При условии, что ее финансирование будет вестись на уровне ядерных и космических исследований.
Вспомним, например, что у ведомств Сергея Королева и Игоря Курчатова был свой куратор в Политбюро. Ученые могли прийти к нему и сразу решить любой вопрос. А бедой кибернетики оказалось отсутствие «крыши» среди влиятельных чиновников. Ведь перед Глушковым ставилась не столько техническая, сколько политическая задача: ускорить развитие экономики, а значит, усилить страну.
«Министр обороны СССР Дмитрий Устинов предоставил Глушкову квартиру в Москве» — Надо полагать, ноу-хау Виктора Глушкова не радовали наших противников…
— Естественно, первыми всполошились американцы. Они ведь не на войну делали ставку — ее Глушков считал только прикрытием. Соперники стремились гонкой вооружений задавить нашу экономику. Поэтому открыли огонь по знаменитому кибернетику из оружия всех калибров.
«Вашингтон пост» опубликовала статью под названием «Перфокарта управляет Кремлем», в которой писалось: «Царь советской кибернетики академик Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами». Удар был рассчитан на старых партаппаратчиков.
Прокомментировала эту идею Глушкова и британская газета «Гардиан»: советский кибернетик предлагает сеть вычислительных центров с базами данных. Конечно, это очень современно и более продвинуто, чем на Западе. Но на самом деле проект делается не ради развития экономики, а на заказ КГБ — дабы упрятать мысли советских граждан в банки данных и следить за каждым человеком. Тут уже под обстрел попала советская интеллигенция.
Затем статью в «Гардиан» все враждебные «голоса» — «Голос Америки», «Би-би-си» и «Немецкая волна» — раз 15 передавали на разных языках на Советский Союз и социалистические страны. За этим последовала новая волна статей и разоблачений «голосов». Виктор Михайлович прекрасно понимал, что эту дезинформацию организовало ЦРУ. Ведь и СССР развалили из-за рубежа — это же не секрет!
— А с академиком Глушковым загадочные ЧП не случались?
— В 1970 году Виктор Михайлович летел на Ил-62 из Монреаля. Когда самолет находился над Атлантикой, опытный летчик почувствовал в поведении машины что-то неладное и возвратился назад. Оказалось, в горючее подсыпали какую-то добавку. Но это дело так и осталось загадкой.
Немного позже был еще один случай в Югославии. На машину, в которой ехал академик Глушков, чуть не налетел грузовик, выскочивший на красный свет. Виктора Михайловича спасла реакция шофера, чудом сумевшего увернуться от лобового удара.
Из серии происшествий можно назвать поджог московской квартиры Глушкова в ночь на 1 мая. (Министр обороны СССР Дмитрий Устинов дал команду начать работы по автоматизации управления в ВПК (военно-промышленный комплекс. — Авт. ) и предоставил Глушкову как руководителю проекта двухкомнатную квартиру в Москве. В ней академик жил первую половину недели, а затем приезжал в Киев. ) Накануне праздников директор Института кибернетики обычно возвращался домой, чтобы на демонстрации пройти во главе институтской колонны по Крещатику. Так что во время пожара его в квартире в Москве, к счастью, не оказалось.
— Виктор Михайлович был смелым человеком?
— Однажды наш коллега кандидат технических наук Кузнецов был вместе с Виктором Михайловичем в командировке в Норильске. Он и рассказал нам, как во время экскурсии по спортивным сооружениям Глушков обмолвился, что в юности любил плавать и прыгать с вышки. Зайдя в бассейн, руководитель предприятия между прочим произнес: «Вот вам и вышка, можете прыгать!» Все замерли. Но 45-летний академик спокойно разделся, снял очки, поднялся на самую верхнюю площадку… и уверенно прыгнул вниз головой.
«Смертельно больной Виктор Михайлович стал делать специальную зарядку — по тысяче поворотов и качаний головой»
— Как вы попали в аспирантуру к Глушкову?
— В 1957 году в Большом конференц-зале Академии наук УССР читал лекцию о кибернетике профессор Кольман из Чехословакии. Тогда в наших словарях кибернетику трактовали как лженауку. Но лекция мне так понравилась, что на следующий день я пошел в Академию наук спрашивать, нельзя ли поступить в аспирантуру по специальности «кибернетика». Меня отправили в Институт математики, и его директор академик Гнеденко посоветовал подождать приезда Виктора Глушкова, только что защитившего в МГУ докторскую диссертацию.
— Темой докторской Глушкова было решение пятой проблемы Гильберта из двадцати трех, сформулированных крупнейшим немецким математиком еще в 1900 году, — продолжает Виталий Деркач. — До сих пор решены лишь некоторые из них, причем каждое решение становится сенсацией в науке. Три года проблема не давала Глушкову покоя, подсознание работало, даже когда он спал. Решение пришло к ученому не за рабочим столом, а во время подъема на ледник Казбека. В поезде он записал доказательство теоремы, а потом еще шесть месяцев дорабатывал. Получилось 60 страниц — на редкость короткое доказательство. Но весомое. Благодаря ему молодой ученый сразу же попал в научную элиту.
Вскоре академик Гнеденко устроил нам встречу в Президиуме Академии наук. Молодой Виктор Глушков мне понравился тем, что не задавал каких-то заумных вопросов, а по-человечески расспросил о моей жизни, моих интересах. Глушков любил вникнуть в суть человека. Он видел, что пришел к нему не мальчишка: я прошел войну, закончил радиофизический факультет КПИ, работал на почтовом ящике, где создал узел радиолокационного устройства, имел авторские свидетельства. Глушкову этого было достаточно.
— Кому из вас принадлежала идея выезжать в выходные дни на природу?
— Когда Глушков перебрался в Киев, он временно жил в комнатке возле Института физики. А тут как раз возводился жилой дом для Академии наук на углу проспекта Науки и улицы Лысогорской. Виктор Михайлович предложил мне пойти вместе с ним посмотреть на стройку. Идем, разговариваем. «Как вы отдыхали?» — спрашивает он меня. Мы с супругой только-только вернулись из отпуска: месяц отдыхали на острове Хортица в Запорожье. У нас была небольшая лодка, которую дал школьный друг. Утром я с нее рыбачил. Об этом я и рассказал Виктору Михайловичу. Он воскликнул: «Ой, я тоже люблю реку!» И предложил: «Давайте отдыхать вместе! Надо купить лодку». «У меня нет таких денег, — озабоченно произнес я. — Вы же знаете, сколько аспиранты получают».
— Сколько вы получали?
— 780 рублей (старыми), но для покупки лодки этого было мало. Глушков сказал: «Купите за мои деньги, будем ездить вместе. Когда разбогатеете, тогда купите лодку сами» — и выложил 10 тысяч рублей на это дело.
В поисках лодки мы с Анатолием Стогнием (ныне — профессор, директор Института прикладной информатики) пошли по всем лодочным станциям. Нашли какую-то подержанную, из бакелитной фанеры (тогда металлических лодок еще не было), зато с мотором от 401-го «Москвича». Ходила лодка не быстро, но мы вшестером с грузом на ней плавали. Позже я купил «Амур» — и здесь Виктор Михайлович как в воду глядел. До самой смерти Виктора Михайловича мы ездили с ним на рыбалку.
— Как вы узнали о болезни Виктора Михайловича?
— От его супруги Валентины Михайловны. 24 августа 1981 года мы на берегу отметили 58-й день рождения Виктора Михайловича. Именинника приехали поздравить жена, дети, коллеги и сотрудники института. «Спрячь в кустах получше мой якорный камень, — попросил меня Глушков уезжая. — На это чудное место мы обязательно вернемся в следующем году». Но следующей рыбалки у Глушкова уже не было.
Как вспоминала позже Валентина Михайловна, на этом последнем дне рождения муж пожаловался ей на то, что не чувствует левую ногу и из-за этого как-то неуверенно ходит. Постоянные головные боли, особенно в затылке, изматывающий кашель, высокое давление Глушков уже год преодолевал благодаря силе своего характера. Он заставлял себя работать в любом состоянии. Под стеклом на письменном столе академика лежал лозунг: «Сегодня первый день твоей оставшейся жизни. Не теряй время даром!»
Сразу после отпуска лечащий врач направил Виктора Михайловича на обследование в Феофанию, чтобы академик мог получить медицинскую справку для поездки в Чехословакию. Здесь поставили диагноз: остеохондроз и защемление нервов шейного отдела позвоночника. Отсюда, решили, и боль в затылке. Глушков стал делать зарядку — по тысяче поворотов и качаний головой. Улучшений не последовало. Потом врачи предположили, что у Виктора Михайловича вирусное поражение сосудов головного мозга и нервной системы. Только точного диагноза так и не поставили, поэтому и не знали, как и чем лечить, назначали лекарства противоположного действия. Уже через неделю Валентина Михайловна дежурила у постели мужа круглосуточно. Болезнь прогрессировала.
Борис Патон и Владимир Щербицкий договорились с академиком Чазовым (начальником 4-го Главного управления Минздрава СССР) о размещении Виктора Глушкова в Центральной клинической больнице. Двa месяца пролежал Виктор Михайлович в «кремлевке», в 316-й палате — личном резерве Чазова. Но и здесь не могли поставить диагноз. Только 7 января известный немецкий нейрохирург профессор Цюльх, прибывший в Москву по личной просьбе семьи Глушкова, сделал самое страшное заключение: «Болезнь запущена, опухоль продолговатого мозга стала распространяться вдоль позвоночника. Спасти Глушкова невозможно»…
30 января 1982 года Виктор Михайлович Глушков умер. Похоронили его в Киеве, на центральной аллее Байкового кладбища.
1375Читайте нас в Facebook
