«Владислав, это что за х… ня происходит? Ты что, поверил в свое бессмертие?» — в Крыму мучают украинского журналиста
6 июля подконтрольный России суд в Симферополе начал рассматривать дело корреспондента «Радио Свобода» (проект Крым. Реалии) Владислава Есипенко. Активистов, которые хотели его поддержать, в зал заседания не пустили. Суд проходил в закрытом режиме. Объявленная причина — карантинные ограничения.
Журналиста обвиняют в незаконном изготовлении взрывчатых веществ и незаконном приобретении, передаче, сбыте, хранении, перевозке или ношении оружия, боеприпасов. Раньше его объявляли еще и шпионом, но в обвинительное заключение это не вошло.
В этот же день в Киеве и Виннице прошли акции в поддержку журналиста, где коллеги, правозащитники и просто неравнодушные люди выразили солидарность с Владиславом. Напомним об основных поворотах этой истории, которую Владислав дополнял своими письмами на волю.
Друзьям, твердившим журналисту об опасности, он коротко отвечал: «Это моя борьба»
Как только в марте 2021 года стало известно о задержании в Крыму корреспондента «Радио Свобода» Владислава Есипенко, многие бросились выяснять, кто он и откуда. Но публикаций и сюжетов под его фамилией не нашли. Равно как и упоминаний о нем как о сотруднике медиа, что было на руку эфэсбэшникам, которые поспешили объявить арестанта тайным агентом. Однако вскоре их версия рассыпалась в пух и прах. Задержанный «шпион» оказался фрилансером «Радио Свобода», который работал на полуострове инкогнито. Только так, не светясь и давая свои сюжеты под псевдонимом, можно было ездить на полуостров, рискуя каждую минуту быть раскрытым.
— Случалось, к концу беседы, давая интервью «крымскому телевидению» (так часто представлялся Владислав. — Ред.), люди начинали что-то подозревать, — рассказывал коллегам Владислав. — Однажды какой-то бдительный старикашка на улице во время опроса сказал: «Что-то ты, журналист, слишком много знать хочешь. Сейчас полицию вызову!» Но в целом мне везло…
Вскоре стало известно: послужной список задержанного репортера невелик: четыре года на «Радио Свобода» да с десяток репортажей для украинских телеканалов, в том числе и ICTV. 52-летний журналист, виртуозно добывавший информацию, был аматором в профессии, талантливым самоучкой, что только шло на пользу делу. Незамыленный взгляд, бесстрашие новичка, тяга к риску делали его сюжеты поистине уникальными. Кто бы мог подумать, что видеорепортажи из Крыма, набиравшие десятки тысяч просмотров, делал… бывший директор агентства недвижимости, который сменил профессию буквально вчера.
В журналистику он пришел после оккупации Крыма. Поселился там с семьей в 2013 году, переехав из Кривого Рога. Развернул бизнес. Дождался рождения первенца. И, закончив дела, уехал с полуострова, не в силах смириться с российской агрессией. Восприняв оккупацию как личное оскорбление, как вызов, он начал делать сюжеты по Крыму поначалу как гражданский журналист, сотрудничая с украинскими телеканалами. Затем, с 2017 года, как фрилансер «Радио Свобода». Друзьям, которые постоянно твердили ему об опасности, он коротко отвечал: «Это моя борьба».
«В паузах между пытками меня спрашивали о цели приезда в Крым. Если ответ не устраивал — пускали ток»
Репортер освещал социальные и экологические темы, проводил опросы. А 10 марта 2021 года после съемок акции возложения цветов к памятнику Шевченко в Симферополе его задержала ФСБ. Владислава остановили по дороге из Симферополя в Алушту, выволокли из машины, после чего в салоне его Skoda Fabia «нашли» гранату…
С этого момента ФСБ шьет его дело по дежурному сценарию. Ложные обвинения. Пытки. Недопуск независимых адвокатов. Показательное признание в эфире подконтрольного Москве канала «Крым-24», где Владислав, избитый, распухший, с багровым от пыток электрическим током лицом (полопались сосуды) признается в том, что он шпион. О методике выбивания подобных признаний Влад рассказал в своих письмах, переданных на волю.
«В концлагерях нацисты, чтобы жертва теряла способность к сопротивлению, раздевали ее догола. Это же сделали и со мной. Надели на уши провода и включили ток. Боль была невыносимой. Глаза взрывались огнями, а мозг как будто закипал. На крики никто не обращал внимания. Ребята работали слаженно и без эмоций. В паузах между пытками спрашивали о цели приезда в Крым. «Мы знаем, что ты журналист, но расскажи нам о заданиях от спецслужб Украины, что и где снимал?» Если ответ не устраивал — опять пускали ток.
Язык потрескался и начал кровить, может, из-за разрядов тока, а может, из-за того, что во время криков я его сильно прикусывал. Когда начал выплевывать кровь, сотрудники ФСБ «заботливо» принесли воды и даже сводили в туалет. В один из сильных разрядов от боли я вскочил, разорвав держащий меня скотч, и, сорвав черную маску с лица, увидел, что я в подвале без окон. Рядом — пятеро эфэсбэшников в балаклавах. Пытали с помощью прибора, похожего на армейский полевой телефон ТА-57. Меня сбили с ног и, снова зафиксировав на стуле скотчем, продолжили допрос. От такой боли я готов был признаться в чем угодно и подписать любые бумаги…"
После пыток в подвале 10 марта Владислава вынудили отказаться от независимых адвокатов. А 17 марта снова отвезли в подвал, где сказали, что через пару часов у арестанта будет телеинтервью. И если он плохо справится и скажет лишнее, его опять ждут пытки. Журналист был вынужден согласиться. Эфэсбэшник в балаклаве пытался учить с ним текст для записи интервью. Но после предыдущих пыток у Влада были дикие головные боли, кратковременные провалы в памяти. Текст он долго не мог выучить. Тогда его изрядно сократили.
Читайте также: Дед обвиняемого ФСБ в шпионаже журналиста «Радио Свобода» Владислава Есипенко был расстрелян 83 года назад за шпионаж
«Когда приехали телевизионщики, с меня сняли наручники и дали перед „интервью“ попить воды, — рассказывал в письме Владислав. — До сих пор вспоминаю изумленный взгляд журналиста (генерального продюсера телеканала „Крым-24“ Олега Крючкова. — Авт.), когда на его вопрос: „Зачем вам была нужна граната?“ я выдал написанный ФСБ ответ: мол, для защиты от агрессивных крымских татар. Большего бреда эфэсбэшники придумать не смогли…»
«Ты понимаешь, что мы тебя будем „урабатывать“, пока не сдохнешь?!»
Ко многим политзаключенным адвокатов не пускали по несколько месяцев. 27 дней не могли войти в дело и адвокаты Владислава. Помогла случайность.
«Примерно 15—16 марта на очередных следственных действиях в ФСБ я заговорил с адвокатом Лилей Гемеджи, — пишет журналист. — Она спросила: „Вы Владислав Есипенко? Мы вас давно ищем“. Как правило, в коридоре ФСБ меня охраняли и сопровождали два опера, а тут произошло чудо и их не было на местах. В этот промежуток я успел написать заявление о пытках и отказе от адвоката Синеглазовой (назначенной оккупационными властями. — Авт.)».
Так в дело вошли адвокаты Эмиль Курбединов, Алексей Ладин и Тарас Омельченко. А 6 апреля на предварительном заседании суда Владислав заявил о пытках. И отказался от признательных показаний.
— Обычно заключенных приходится уговаривать сделать заявления о пытках на этапе досудебного следствия, — рассказывали «ФАКТАМ» адвокаты. — Настолько они запуганы. А Влад не побоялся. Это настоящее мужество.
«Свое заявление о пытках я сравнивал с прыжком через пропасть: можно перепрыгнуть, а можно рухнуть вниз… — писал Владислав. — Разумеется, можно было бы дотянуть до начала основного суда и уже там заявить о пытках, но тогда сложнее было бы доказывать свою невиновность в судах (включая Европейский). 9 апреля меня снова увезли в сырой подвал, где я уже начал прощаться с жизнью. Когда услышал звук шагов по ступенькам, почувствовал, как бешено колотится сердце.
Я узнал знакомый голос «главного» опера эфэсбэшника. «Владислав, — сказал он, — это че за х… ня происходит? Я только вернулся в Москву, и меня вызвали обратно, потому что ты наговорил много лишнего на суде. Ты поверил в свое бессмертие?! Или адвокаты твои насоветовали все отрицать? Они уедут домой, а ты останешься. Ты понимаешь, что мы тебя будем „урабатывать“, пока не сдохнешь?!»
Меня уговаривали признать вину, уверяя, что после этого меня никто «урабатывать» не будет. «Если не признаешь, то тебе засунут кусок доски, лежащей на полу, в ж… пу». Но каким-то шестым чувством я понял, что сегодня мне ничего не грозит. Очевидно, от доски меня спас международный резонанс…
Если бы я снял художественный фильм об этом, то сцена в подвале выглядела бы так: в зарешеченном помещении лицом к стене на табуретке сидел бледный человек в светонепроницаемых очках и наушниках. Наручники сильно передавили ему кисти рук. Он улыбался… Он перепрыгнул пропасть, а не рухнул вниз".
«Ему подкинули запрещенные боеприпасы»
Как рассказал коллегам Владислава из «Радио Свобода» (Крым.Реалии) адвокат Эмиль Курбединов, 6 июля суд вынес решение о назначении заседания по существу в открытом режиме на 14:00 15 июля в Симферопольском районном суде. По ходатайству прокурора Владиславу на полгода продлили арест.
— Защита заявила ряд ходатайств, в том числе о возврате дела прокурору и другие, которые суд не удовлетворил, — уточнил Эмиль Курбединов. — Что касается доказательной базы по этому уголовному делу, мы ознакомились с материалами. Однако когда начнется заседание по существу, прокурор огласит документы и показания, которые он считает доказательствами вины Владислава, мы со своей стороны будем считать все эти документы и подписанное нашим подзащитным признание вины, несостоятельными и юридически ничтожными. Долгое время мы заявляем о том, что к Владиславу были применены пытки, и не видим эффективного их расследования. Наша версия однозначна: Владиславу подкинули запрещенные боеприпасы.
Родные надеются на обмен. Последний раз он состоялся в сентябре 2019 года, когда были освобождены Роман Сущенко, Олег Сенцов, Владимир Балух, Александр Кольченко, Евгений Панов, а также 24 моряка, которых Российская Федерация захватила в Керченском проливе. Но в частных разговорах бывшие узники Кремля признают: «Весь „жир“, тех, кого можно было бы отдать России по обмену, уже отдали в 2019 году. А новых не ищут…» Семья обратилась к президенту Владимиру Зеленскому с просьбой включить Владислава в список на обмен. Но когда он состоится? И состоится ли?
«Моего прадеда Игната Особливца, „кулака-эксплуататора“, вместе с кучей детей сослали на Урал, где половина его семьи вымерла, — писал в письме на волю Влад. — Мой дед, Афанасий Фурса, 84 года назад, в 1937-м, без суда и следствия был расстрелян за агитацию против советской власти. Ничего не поменялось. И вот теперь я. И страшно подумать, кто из нашего рода будет следующим? Я много видел как журналист. Но это реально сталинские времена. В Крыму не просто вешают на стены портреты Сталина и ставят ему памятники. Это 37-й год. Машина тоталитаризма до сих пор работает».
Да. Работает.
Ранее «ФАКТЫ» писали о том, что жена арестованного журналиста 33-летняя Екатерина Есипенко выступила с обращением к мировому сообществу, заявив, что дело ее мужа изначально сфабриковано.
2310Читайте нас в Facebook
