«Соседу при обстреле разворотило щеку, раненую руку пришлось ампутировать»: история беженки из Лисичанска
— Когда все началось, мы наивно думали, что неделю «побахает» и успокоится, — рассказала «ФАКТАМ» Светлана Еременко. — Я живу в многоэтажке в центре города. По одну сторону дома школа, по другую — поликлиника, где лечили наших военных. Поняв, что россияне наверняка будут бить по таким объектам, мы переехали к маме в частный сектор на окраине. Прятались сначала в доме, потом в погребе. Обстрелы были такой интенсивности, что даже в погребе все содрогалось. Каждый раз не знали, выйдем оттуда или нет.
28 марта был мощный обстрел. Сосед вышел посмотреть, куда прилетело. И тут же снова началось. Его сильно ранило в руку, разворотило щеку и задело язык. Руку пришлось ампутировать. По словам врачей, неизвестно, будет ли он вообще разговаривать. В то же время второй сосед стоял у столбика забора. Его вообще не зацепило. Человеку просто повезло.
На нашей улице картина была такой — один дом стоит нетронутый, второй без крыши, третий горит. Поскольку у сына был сильнейший стресс, побоялась оставаться в городе.
Решили ехать к родственникам в Винницкую область. Прибежал дядя: «Сейчас едет колонна в Сватово. Пристроимся к ним. Переночуем там». Сватово в марте захватили оккупанты. Но у нас выбора не было, так как дядя решил ехать туда. Подумала: ладно, переночуем и дальше будем добираться в Украину.
Заехали к нам домой. У меня было буквально пять минут на сборы. Что можно успеть? Быстро схватила, что глаза видели, — ноутбук, пару вещей, какие-то мелочи.
Читайте также: Сергей Гайдай: «Худший сценарий — это вывод российских войск и восстановление территории в границах, которые были до 24 февраля»
Однако на следующий день из Сватово перестали выпускать. Мы застряли. Нашли домик в селе Стельмаховка. Думала пересидеть там дней десять, пока ажиотаж спадет. Но 10 апреля перевозчики совсем перестали ездить, так как накануне под Боровой их коллеги попали под обстрел, были раненые и убитые.
Через две недели вернулись хозяева дома, нужно было искать другое жилье. Перебрались в село Мостки, что в тридцати километрах от Сватово и от Старобельска. Жили там полтора месяца. В том селе было два участковых. Один согласился работать с оккупантами, второй нет. Приехала машина, его забрали и увезли в неизвестном направлении. Никто не знает, что с ним.
Выехать оказалось гораздо сложнее, чем въехать. Дороги перекрыты, непонятно, когда их откроют и откроют ли. Единственный путь — через россию в Латвию, Литву, Польшу. Перевозчики просили 400 евро с человека до Варшавы. Если тебя не пропустят на российской границе, деньги остаются у перевозчика.
Российские пограничники цепляются ко всему. Проверяют телефоны (мне пришлось все чистить). Если найдут лайк за Украину, подписку на какого-нибудь депутата в соцсетях — твоя участь решена. У них есть списки тех, у кого активная проукраинская позиция и кто был в АТО. Не пропустили нескольких фермеров за то, что те «сотрудничали с Украиной». Не пропустили женщину с девочкой, только потому что у дочки украинское имя Соломия. Представляете?
А на блокпостах «ЛНР» провоцировали на разговоры. Открывает мой паспорт. Место рождения Горловка. «О, землячка. И что ж тебе дома не сидится?» Так хотелось сказать, что мне прекрасно дома сиделось, пока их не было. Второй с издевкой: «Что, убегаете от «русского мира?» В Сватово на блокпосту один военный сказал: «Да нам тоже не хочется, чтобы это все продолжалось». Может, чувствует свою вину. Но это был единственный случай, так как они все зомбированные пропагандой.
В магазин заходишь, стоят эти военные. Вроде обычные люди. Постоянно думала: у вас самих есть семьи, дети, родители, представьте, что вашими домами такое происходит. Зачем вы приехали сюда?
Как-то услышала по радио: «Жители Попасной с радостью встретили освободителей». Так Попасной ведь практически нет. Кто там может их встречать? Чтобы сказать спасибо за то, что освободили от всего — жилья, работы, жизни?
Беженцы из Рубежного рассказали, что зачистку города там проводили кадыровцы. Зачищали так: снимали в квартирах двери с петель, брали все, что заблагорассудится, и бросали. Завершали их черное дело мародеры. Воды там нет, перебиты все водоводы, как и в Лисичанске, Северодонецке. Кадыровцы выбирали квартиру, какая им меньше нравилась, и устраивали там туалет.
Когда мы выезжали из Мостков, подобрали трех попутчиц. Девочки бежали из-под Балаклеи. Рассказали, что в их в селе убили предпринимателя только за то, что он отказался продавать российские товары в своем магазине.
Читайте также: «Думаю, на Донбассе все началось, там все и закончится», — военный эксперт назвал ближайшие планы рашистской армии в Украине
Этим девочкам нужно было переночевать в Купянске. Был какой-то адрес, но не сложилось. Они растерялись. Их разговор случайно услышала проходившая мимо женщина: «Если хотите, пойдемте ко мне». Утром проснулись, ее нет. Долго ждали, переживали. А она, оказывается, пошла к какому-то водоему наловить рыбу. Еды у нее не было, денег тоже, но хотела накормить гостей. Они ей предложили: «Давайте мы на вашу карточку деньги переведем, когда приедем в Украину». Категорически отказалась.
У меня тоже был трогательный эпизод в селе. У калитки стояла старушка. «У вас можно яиц купить?» — «Сейчас». Думаю, даже не спросила, сколько стоит. Ну ладно, сколько скажет, столько и заплачу. Вынесла. «Сколько я вам должна?» «Ничего, вы же беженцы, берите».
Недавно узнала, что мой дальний родственник рисковал жизнью из-за собаки. В нашем дворе в Лисичанске жили два пса. Не знаю, что случилось, но одну собаку убили, а вторую ранили. Скорее всего, вилами проткнули. Он через день ходил туда под жуткими обстрелами, колол ей антибиотики и приносил корм. Но тоже вынужден был уехать. Скорее всего, собака не выжила.
Что касается перспектив этих городов и сел, если ВСУ, не дай Бог, их не освободят, россияне не будут ничего там восстанавливать, поверьте. Так и оставят все в руинах. Только галочку поставят, что взяли эту территорию, и все.
573Читайте также: «Наши военные говорят, что выгонят рашистскую погань с луганской земли», — житель Лисичанска
Читайте нас в Facebook
