«Ему угрожали»: семья погибшего бойца проводит собственное расследование, поскольку не верит в его самоубийство
Уже почти два месяца жизнь Татьяны Тернавской из Новой Ушицы на Хмельнитчине исполнена болью, отчаянием и вместе с тем борьбой за справедливость. Третьего ноября ее муж Сергей, служивший в должности командира инженерно-саперного взвода одной из воинских частей, погиб в результате огнестрельного ранения. Как заявили женщине правоохранители, 43-летний защитник совершил самоубийство. Однако она категорически в эту версию не верит, ведь всего за несколько часов до смерти мужа разговаривала с ним и тот точно не собирался сводить счеты с жизнью. Более того, добавляет женщина, муж, которого все помнят как патриота, офицера, прекрасного отца, жаловался на угрозы, потому что отказывался подписывать документы, за которые в будущем понес бы уголовную ответственность.
— У нас была невероятно счастливая семья. Сыну уже 18 лет, дочери — 12. Мы обожали путешествовать… Летом постоянно на море, на Днестр, зимой — на лыжи. Сергей в свое время оканчивал военную кафедру и в молодости работал участковым. Несмотря на то, что имел упрямый характер, сердце у мужа было добрым, мягким, поэтому он оттуда ушел. Последние 12 лет был водителем маршрутки в районе. А какие у него были золотые руки! И он так спешил жить, будто чувствовал, что его земной путь будет коротким, — рассказала «ФАКТАМ» супруга погибшего Татьяна Тернавская. — Когда началась полномасштабная война, Сергей заявил, что пойдет защищать страну. Он действительно был патриотом Украины. Мобилизовали мужа 28 июня в Новой Ушице. Около месяца муж был на учебе во Львове. Поскольку он был офицером запаса инженерно-саперных войск, эта специальность у него и осталась. Вскоре мужа забрали воевать на донецкое направление. Точного адреса не давал, где-то возле Покровска. Дважды в день мы общались. Я сама никогда его не беспокоила, потому что понимала, что Сергей занят. Служил муж там три месяца. Накануне 26 октября стало известно, что военные должны были ехать в Киев восстанавливать документы, потому что ранее взвод находился в Мариуполе и во время бомбежек все было потеряно. О чем идет речь, он не делился. Вероятно, это касалось оружия. На следующий день Сергей случайно во время разговора оговорился, что ему стали угрожать расправой.
— Что именно стало причиной тех угроз?
— Мы всегда завуалированно разговаривали, потому что телефоны прослушивались. К примеру, на мины говорили «буханки». Однажды я спросила у мужа, что они с ними делают. Он ответил, что прячут, но слишком много их нет. И так признался в недостаче. Когда поинтересовалась, о каком количестве идет речь, Сергей с улыбкой ответил: «Всего-навсего 900 штук». У меня внутри все похолодело… Муж добавил, что его заставляют подписать документы, что это оружие на самом деле есть. Но выяснилось, что он уже три месяца не соглашался. Покойный муж говорил: «По завершении войны они меня убьют или отправят за решетку за отказ в соучастии в незаконных действиях». Во время дальнейших разговоров я спрашивала у мужа, не передумал ли он, не дожали ли его. Он говорил, что нет. А последние две недели перед смертью уже ничего не спрашивала, потому что считала, что достану его этой темой. Да и вообще я понимала, что Сергей на такое не пойдет, потому что был слишком правильный, любил порядок, всему вел счет… Но потом я узнала, что за два дня до смерти Сергей подписал эти документы. Затем военных перевели в Горишние Плавни. Мол, у них произошла ротация.
— Вспомните день гибели Сергея. Предчувствовали ли беду? Как узнали страшное известие?
— Третьего ноября утром мы с Сергеем разговаривали, и все было хорошо, разговор не предполагал ничего плохого, он был в хорошем настроении. Потом звонила по телефону, шли гудки, но трубку никто не брал… 7 ноября 2022 года я получила уведомление о смерти от третьего отдела Каменец-Подольского районного территориального центра комплектования и социальной поддержки. Хотя, согласно Инструкции об организации захоронения военнослужащих, погибших (умерших) во время прохождения воинской службы, командир воинской части обязан в тот же день лично по телефону и телеграммой известить о гибели (смерти) военнослужащего соответствующего военного комиссара и отправить ему по почте письменное уведомление.
Обстоятельства и время смерти мне никто не сообщил, поэтому пришлось всеми возможными путями самостоятельно узнавать их, потому что всё от меня было скрыто. В первую очередь я позвонила в больницу, куда был экстренно доставлен мой муж. Там мне сообщили, что Сергея в состоянии клинической смерти привезли двое гражданских. После наступления смерти тело моего мужа отправили в Кременчугское межрайонное судебно-медицинское отделение. Мною собственными силами были найдены контакты других военнослужащих, с которыми удалось провести телефонные разговоры. Они утверждают, что 3 ноября примерно в 10 часов утра услышали два выстрела, которые раздались из туалета, после чего там нашли тело моего мужа Сергея. Военный Игорь П. сказал, что он лично с коллегой завез моего мужа, командира инженерно-саперного взвода Сергея, в больницу. Военнослужащие меня уверяли, что это самоубийство. Но я не верю в это, и не только я. Сергей был сознательным и адекватным человеком, не пил, не курил. Он любил спорт, жизнь, не мог пойти на суицид. Все, кто его знали и пересекались с мужем на службе, не верят в это. Когда мужа привезли хоронить, я сделала фотографии его тела. Было две пули: одна в сердце навылет, вторая — в живот из автомата Калашникова. Люди добрые, скажите, как человек может физически так поступить? Даже одного ранения в живот достаточно, чтобы потерять сознание! Об этом вам скажет любой военный. Хоронили Сергея с воинскими почестями. Приехали сотни людей, даже его пассажиры, потому что любили и ценили. Море цветов, слез… У дочери произошел нервный срыв. Что мы пережили тогда, врагу не пожелаешь.
— Что вам известно о расследовании гибели мужа?
— В полиции мне сообщили, что, согласно рапорту работника полиции, прибывшего по вызову на место смерти моего мужа, возбуждено уголовное производство номер 12 022 170 520 000 632. Также обращаю внимание, что в выписке из единого реестра досудебных расследований указано, что мой муж совершил самоубийство. Мною был нанят адвокат, написаны жалобы в прокуратуру. Недавно получила ответ от военной прокуратуры, что следствие продолжается и мои показания будут учтены. Но на допрос меня еще не вызывали.
— Почему вы считаете, что Сергея могли убить?
— У меня есть основания полагать, что смерть моего мужа Сергея не случайна, это было убийство или принуждение к самоубийству. Знаете, даже на похороны никто из побратимов и командования Сергея не приехал. Еще раз напоминаю — «сослуживцы», по словам моего покойного мужа, заставляли его подписывать документы против его воли и совершать действия, прямо нарушающие законодательство Украины, от чего он категорически отказывался. 13 ноября 2022 года я позвонила командиру воинской части и начальнику штаба и спросила: имеет ли эта ситуация значение и причастна ли к смерти Сергея? На что они ответили: «Мы эту ситуацию разрешили за два дня до смерти Сергея. Мины списали».
В телефонном разговоре Сергей сообщал, что личным составом переехали в город Горишние Плавни Полтавской области, где должны были надевать только гражданскую, а не военную одежду и, соответственно, не носить с собой оружие. Третьего ноября, за 1−2 часа до смерти, мой муж с побратимами ходил пить кофе и в магазин, поэтому у него не было в то утро с собой оружия, но его сослуживцы утверждают, что два выстрела были произведены из автомата. Соответственно, возникает несколько вопросов. Кому на самом деле принадлежало оружие? Как физически человек может выстрелить из автомата два раза? Мой адвокат поехала на место происшествия, где ей сказали, что оружие не нашли и на самом деле был один выстрел (хотя у Сергея два пулевых ранения). Почему во врачебном свидетельстве о смерти написано: «Травмы органов грудной клетки соединены с травмами органов брюшной полости. Умышленное самоповреждение выстрелом из другого и неуточненного оружия»? Как один выстрел может нанести два пулевых сквозных ранения в разные органы? Почему в документах разнится время смерти? В скане алгоритма к заполнению в случаях смерти военнослужащих, который есть в документах уголовного производства, отмечено 11:04, а в документе, который я получила от воинской части, — 12:30. Также в первом документе указано, что он доставлен в больницу личным транспортом юриста в состоянии клинической смерти. А во втором документе: «Установлено, что
Также есть вопросы о местонахождении телефона Сергея. Сначала его побратим сказал, что телефон находится в воинской части. Позже заявил, что на самом деле — в полиции. Но нам удалось отследить, где находится мобильный телефон Сергея, и адрес не совпадает с адресом полиции и с адресом воинской части.
По данным части и свидетелей, выстрел раздался
Поскольку продолжается расследование дела, в военной прокуратуре воздерживаются от комментариев. В свою очередь адвокат Александр Гингуляк советует родственникам погибшего для уточнения данных о смерти проводить повторную судебно-медицинскую экспертизу: «Но для этого нужна эксгумация. Возможно, первая экспертиза была „не совсем“ достоверна».
Ранее «ФАКТЫ» сообщали, что в Кропивницком нашли мертвым начальника СБУ в Кировоградской области подполковника Александра Наконечного. Считается, что он мог совершить самоубийство.
6320Читайте также: В Киеве от огнестрельного ранения скончался ректор Киевского университета имени Гринченко
Читайте нас в Facebook
