Чтобы заставить мать признаться, что она корректировщица, оккупанты пытали сына в ее присутствии: родственники узнали, что женщину арестовали по доносу
— Согласно информации, которой мы располагаем, жительница Херсона Ольга Черняк ни в чем не провинилась перед российскими захватчиками — обычная женщина, которая до полномасштабного вторжения работала в исполнительных органах, кажется, Корабельного района города, занималась там вопросами социальной защиты, — рассказала «ФАКТАМ» расследователь Медийной инициативы за права человека Анастасия Пантелеева. — Во время оккупации Херсона фсб арестовала Ольгу вместе с мужем и взрослым сыном. Ее пытали током, у нее еще в тюрьме в Херсоне случился сердечный приступ. Мужа и сына все же отпустили, а женщину до сих пор держат в плену (во время бегства из Херсона оккупанты забрали ее на левый берег Днепра). Есть сведения о том, что Ольгу вместе с другими арестованными женщинами сейчас держат в поселке городского типа Новотроицкое в ужасных условиях.
Муж Ольги Черняк Игорь рассказал «ФАКТАМ», что есть веские основания полагать, что его, жену и сына россияне арестовали по доносу.
— Я пока не хочу публично объявлять, кто именно и по каким мотивам написал донос на мою жену, но могу сказать, что этот человек (доносчик) сам рассказал о своем позорном поступке, — заявил «ФАКТАМ» Игорь Черняк. — Пусть сначала в этой истории разберутся украинские правоохранительные органы.
«Эфэсбэшники называли украинских патриотов «сектой 1488»
«ФАКТЫ» связались с жительницей Херсона Людмилой Шумковой, которой довелось пережить российскую неволю и сидеть в одной камере с Ольгой Черняк во время оккупации города — до бегства захватчиков на левый берег Днепра.
— Россияне привезли Ольгу в херсонский изолятор временного содержания (улица Теплоэнергетиков) ночью 11 августа, бросили в 21-ю камеру, в которой я вместе с другими заключенными находилась тогда уже шестые сутки, — рассказала «ФАКТАМ» Людмила Шумкова. — Ольга сказала нам, что вместе с ней арестовали ее мужа и 19-летнего сына Степана.
Через два дня Ольгу впервые повели на допрос. Мы ее успокаивали, говорили, что женщин не бьют, не пытают. Оказалось, что это не так. Когда Оля вернулась после допроса, она была белая как мел. Рассказала, что в кабинет следователя завели ее 19-летнего сына Степана. Как я понимаю, эфэсбэшники пытались повлиять на Ольгу, пытая в ее присутствии сына. Парня били электрошокером. Из-за невыносимой боли юноша просил: «Мама, скажи им все!» Эфэсбэшники угрожали «отдать Степана солдатам», чтобы те его изнасиловали… К тому же током пытали и саму Ольгу. Она сына не видела — только слышала его голос, потому что ей закрыли глаза шапкой.
— Ольга рассказывала, в чем ее обвиняли оккупанты?
— Поскольку ее племянник служит в ВСУ, они считали, что она передает нашим месторасположение российских военных, сообщает о движении их техники, корректирует огонь. Когда Ольга вернулась с первого допроса, рассказала: эфэсбэшники пригрозили, что ее дело передадут в «днр» и чтобы она привыкала к вечным пыткам — до конца своей жизни. Ее пугали тяжелыми уголовными статьями — за шпионаж, за терроризм. Кстати, в другой тюрьме, в которой меня с сестрой Ларисой держали сразу после ареста, эфэсбэшники называли украинских патриотов «секта 1488».
— Что это за секта?
— Это «структура», вероятно, рожденная в болезненном воображении российских спецслужбистов. По крайней мере прежде я о такой «секте» ничего не слышала. Оккупанты говорят, что число 1488 является сакральным для нацистской идеологии. Словом, дурня в квадрате.
«Обычно в нашей камере, рассчитанной на двух заключенных, находилось 6−7 женщин»
— Ольга Черняк признала, что помогала ВСУ?
— Нет, не признала. Сказала на допросе, что они с мужем и сыном готовились эвакуироваться, потому что жили недалеко от Чернобаевки, где наши успешно уничтожали военную технику врага. Насколько я понимаю, у Оли проблемы со здоровьем — из-за нездорового сердца, низкого давления. Она говорила, что пережила два предынсультных состояния.
— В тюрьме ей оказали медицинскую помощь?
— Врача в полном смысле этого слова там не было. Его обязанности выполнял мануальный терапевт Михаил, которого арестовали в Геническе российские военные. Этого человека также безжалостно пытали. Ему выдали чемодан с таблетками, тонометр для измерения давления. Лекарства в тот чемодан собирали из передач, которые приносили заключенным их родственники и друзья.
Ольге стало плохо после пыток, она потеряла сознание. Мы начали стучать в дверь, требовать, чтобы позвали врача. Пришел старший из надзирателей по кличке Злой, он позвал Михаила и сказал: «Это у вас душно в камере. Все на прогулку». После этого нас стали выводить на прогулки — только женщин. Мужчин на прогулки не выводили.
Читайте также: Вырвался из пыточной рашистов, пошел защищать Украину: в бою под Бахмутом погиб боец из Херсона
— Среди заключенных было много женщин?
— Сначала женских было две камеры, а потом появилась еще и третья.
— Сколько человек было в вашей камере?
— Ой, немало. Она рассчитана на двух заключенных. Когда я туда попала, там уже держали трех девушек, я стала четвертой. Две спали на нарах, две (в том числе я) — на полу. Потом к нам посадили Ольгу Черняк. Во время моего заключения обычно в нашей камере находилось 6−7 женщин.
«Наше место жительства российские спецслужбы могли вычислить по перемещению телефона Ольги»
Муж Ольги Черняк Игорь рассказал «ФАКТАМ», что пока россияне освободили трех из заключенных женщин, которых они забрали с собой во время отступления из Херсона на левый берег Днепра. Но до областного центра смогла добраться только одна из освобожденных. Ее зовут Наталья. Она рассказала Игорю, что бытовые условия в камерах на левом берегу еще хуже, чем были в Херсоне.
— Перед тем, как вас с женой и сыном арестовали россияне, было предчувствие, что это произойдет? — спрашиваю у Игоря Черняка.
— Предчувствия ареста не было, но я прекрасно понимал, что такое может произойти в любое время, ведь в период оккупации Херсона ситуация в городе становилась все более напряженной. В тот роковой день жена вернулась из Крыма — ездила на полуостров за лекарством для мамы. Не исключено, что во время поездки Ольга и попала в поле зрения российских спецслужб и они отследили ее место жительства (могли это сделать, например, по перемещению ее телефона). Иначе, как они узнали, где мы живем? Наше реальное место жительства не было указано ни в каких документах.
— Вас и сына россияне все же отпустили. Как вы узнали, что они увозят жену на левый берег?
— По Херсону поползли слухи, что россияне забирают с собой заключенных. Я увидел на одной из улиц много автозаков. Вот тогда, кстати, возникло предчувствие, что Ольгу могут отправить на левый берег. Приехал в следственный изолятор на улице Теплоэнергетиков, в котором ее держали, попытался достучаться, но дверь никто не открыл. Это было в среду. Передачи принимали в пятницу. Так что приехал туда в пятницу. Перед зданием изолятора собралось множество родственников и друзей заключенных. Внутри здания не горел свет. Дверь была заперта. Среди людей, стоявших перед той дверью, был парень, который только второй день находился на свободе. Он и рассказал, что в среду с утра заключенных массово вывозили на левый берег.
Важно понимать, как квалифицируется с точки зрения законодательства ситуация, в которую попала Ольга Черняк и многие другие гражданские, арестованные захватчиками.
— Задержание и насильственное перемещение гражданских людей является военным преступлением, — заявила координатор Медийной инициативы по правам человека Татьяна Катриченко во время недавней презентации карты мест неволи, где российские оккупанты держат украинских граждан.
О пережитом в херсонской пыточной фсб «ФАКТАМ» рассказывала также блогер Елена Наумова, которой пришлось имитировать собственное похищение, чтобы спасти свою жизнь.
На фото в заголовке: Игорь и Ольга Черняк. Мужчину оккупанты все же отпустили, а Ольгу уже более 8 месяцев держат в плену (фото из открытых источников)
2270Читайте нас в Facebook
