«мама, твоя почка очень тяжелая! « — упрекал меня пятилетний сын после того, как ему пересадили мой орган»
Трансплантацию почки Вадику провели почти месяц назад. Сначала врачи прооперировали маму, взяв у нее правую почку, а затем пересадили ее сыну.
- Я очнулась, когда Вадика оперировали, — говорит мама мальчика 24-летняя Елена. — Об этом мне сказал муж, которому разрешили находиться в реанимации. Вскоре подошел лечащий врач, взял меня за руку и сказал: «Операция у малыша прошла хорошо». А через несколько дней сын предъявил мне претензию: «Мама, твоя почка очень тяжелая!»
Во время нашей беседы Вадик лежал под капельницей. Медсестра, заглянув в палату, попросила взять еду в столовой. Когда отчим Владислав вернулся с подносом, мальчик поинтересовался: «Что там?»
- Сыр, печенье, молоко и компотик, — отвечает Владислав.
- Дай сыр, — требует пятилетний Вадик. Доев кусочек, тут же спрашивает: «У нас есть еще что-то в рот бросить?»
- Сын постоянно хочет есть, ведь после операции принимает гормональные препараты, — объясняет Елена.
Невозможно не обратить внимание на глаза ребенка: зрачки все время сходятся к переносице. У Вадика сильное косоглазие. А когда малыш достал руку из-под одеяла, я увидела, что у него всего один пальчик. На второй руке — тоже. Стопы сильно деформированы… Мальчик таким родился.
- Да за ним не угонишься, такой шустрый, — говорит Владислав. — А как он делает «колесо», садится на шпагат! Жаль, пока сын слабенький после операции, не может это вам показать.
- И в руки Вадик все берет, держит карандаши, сам ест, — добавляет мама. — Думаю, мы даже откажемся от сложных корректирующих операций, ведь после них сына придется переучивать все делать иначе. Для него это будет огромный стресс.
«Когда я была беременна, врачи на УЗИ не видели у малыша никаких пороков»
- Мы вкладываем донорскую почку в живот, не открывая брюшную полость, сдвигая в сторону внутренние органы, — объясняет заведующий отделом хирургии и трансплантации почки Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова Рубен Зограбьян. — Но это нужно провести так, чтобы сшитые тонкие сосуды не оказались сдавленными и не перегнулись. Иначе вся операция насмарку. Мы не имеем права рисковать.
Малышам младше семи лет в нашей стране пока редко делают трансплантацию почки. Полтора года назад орган пересадили двухлетней девочке из Одессы. Вес малышки был всего девять килограммов! Хирурги опасались, что почка 18-летнего родного брата мамы, который согласился стать донором, слишком велика для девочки. Но операция прошла успешно. Малышка нормально развивается и растет.
- Мы научились вшивать орган взрослого человека детям, не раз ассистировали во время подобных трансплантаций российским коллегам, но когда оперируем малышей, опасаемся, что пересаживаемый орган не поместится в животе, — продолжает Рубен Зограбьян. — Перед операцией Вадик весил всего 15 килограммов, естественно, его брюшная полость была небольшой. Однако почка мамы размером с ее кулак отлично разместилась. Кроме того, Вадик — необычный пациент. При всех врожденных пороках он остается активным, подвижным, развитым мальчиком. Радует весь персонал отделения своими вопросами и комментариями.
- Пятого декабря сыну исполнится шесть лет, — говорит Елена. — Когда я была беременна, врачи во время УЗИ не видели у сына никаких пороков. Когда мне показали новорожденного малыша, я, конечно, была потрясена: стопы и кисти без пальцев! Отец Вадика тут же ушел от нас. С тех пор сына не видел, даже не пытался узнать, как у него дела. Признаюсь, не хочется вспоминать то время, когда я находилась в роддоме. Мне было всего 18 лет. Дежурный врач сразу предложил выход из ситуации: отказаться от малыша. Но это даже не обсуждалось. Я не могла оставить сына.
Самыми сложными были первые три месяца. Из-за астигматизма и косоглазия Вадик не реагировал ни на мое лицо, ни на игрушки. Непонятно было, как сын станет развиваться. Но затем он начал концентрироваться на том, что видел, узнавать окружающих… И уже в четыре месяца самостоятельно поворачивался, пытался садиться. Мы объездили всех микрохирургов страны, советовались, как можно сделать пальчики на ручках, однако нам сказали: «Давайте подождем, пока ребенок не подрастет». Вадим научился ходить, он опирается на стопы.
- Почки у ребенка были больными от рождения?
- Сложно сказать. Мы обратились к врачам из-за того, что у сына начался энурез (недержание мочи). После обследования нас предупредили: со временем почки перестанут работать. То есть мы знали, что это произойдет, но не были готовы к тому, что так быстро. Вадиму было пять лет, когда перестала идти моча, он начал отекать. Нас направили в Украинскую детскую специализированную больницу «Охматдет». Сын сразу попал в реанимацию, настолько зашлакованным был организм. Через день ему проводили гемодиализ — очищали кровь от продуктов распада с помощью аппарата «искусственная почка». Естественно, мне пришлось переехать жить туда же, в больницу. Эта привязка к аппарату была невероятно утомительной. Казалось, мы никогда не вернемся домой.
- Как Вадим переносил процедуру очистки крови?
- Плохо, но после нее ему становилось легче. Бывало, сын так отекал, что сам просился в реанимацию, чтобы его подключили к аппарату. Мы знали: единственный выход в нашей ситуации — пересадка почки. Оказалось, в Украине такую операцию делают даже детям, которые весят меньше 30 килограммов. Когда мне рассказали о том, что я могу стать донором, засомневалась: у меня вторая группа, положительный резус, а у сына — вторая, отрицательный.
«Пересаженная почка может служить десятки лет, а может отказать через год-два»
И все же мама с малышом съездила на консультацию к трансплантологам.
- Нам сразу предложили сдать кровь на совместимость, — продолжает Елена. — Результат оказался позитивным. Хирурги сказали, что и маленький вес Вадика для них не проблема: они помогают даже тем, кто весит меньше. Тогда я прошла более тщательное обследование, чтобы врачи убедились: моя почка подходит для пересадки.
- Вы сразу приняли решение, что будете донором, или советовались с родными?
- Я мама. Один раз уже дала сыну жизнь, значит, должна спасать его и дальше. Врачам задавала очень мало вопросов. Главное — помочь. Знаете, мамы больных детей часто обсуждали стоимость операции по пересадке. Суммы называли самые разные: 30 тысяч долларов, и 40, и 50… Войдя к Рубену Овакимовичу, я сразу сказала: «У нас денег нет даже на медикаменты». Но меня тут же успокоили: «Вам не придется ничего покупать и ни за что платить».
Несмотря на проблемы со здоровьем, Вадик полтора года ходил в детский сад. Общение с детьми шло ему на пользу.
- Малыши через пять минут забывали о том, что Вадим отличается от них, — добавляет Владислав. — Он придумывал какие-то игры, куда-то бежал… Ему необходимо общение со сверстниками. Забрали мы сына из сада потому, что у него начало повышаться давление. Это было связано с болезнью почек. В следующем году Вадик пойдет в школу. Мы не хотим, чтобы он учился дома. Хотя сына теперь нужно беречь, вдруг подхватит простуду. Иммунитет подавляют с помощью медикаментов, чтобы не отторгался пересаженный орган, но это делает Вадика незащищенным перед вирусами и инфекциями.
- У таких пациентов сосуды настолько хрупки, что подключение к аппарату «искусственная почка» становится весьма проблематичным, — объясняет Рубен Зограбьян. — А перитонеальный диализ, когда кровь очищают, заливая в брюшную полость через катетер специальный раствор, не всем подходит. У нас было двое пациентов девяти и десяти лет, у которых развилось воспаление брюшной полости (перитонит), поэтому им срочно пришлось делать пересадку.
- Но ведь ни один врач не скажет, сколько прослужит пересаженный орган. А значит, семья постоянно будет жить в страхе…
- Хорошо помню разговор с родственниками двухлетней малышки. Мы готовы были делать операцию, но жестко объяснили: пересаженная почка может прослужить и десять лет, и два года. То есть через несколько лет ребенку придется опять проходить диализ, а семье решать, кто станет донором. Растить малыша, перенесшего трансплантацию, хлопотно и сложно. Но родители однозначно сказали: «Мы готовы на все испытания, только бы дочка жила!»
Я всем нашим пациентам говорю: пересадка почки — не излечение, а всего лишь продление жизни. Бывает, на десятки лет. Согласно статистике, после пересадки живут дольше, чем на диализе. Будучи на стажировке в Германии, я видел женщину, которая стала пациенткой трансплантологов в 1984 году. С тех пор ей сделали три пересадки…
С 2000 года мы провели 22 трансплантации детям до 18 лет — 13 мальчикам и 9 девочкам. У одной почка перестала работать спустя три с половиной года после операции — из-за перенесенной ветрянки. Ей сделали повторную трансплантацию. В первый раз донором была мама, во второй — дядя. Другая наша пациентка, к сожалению, умерла в результате тяжелой простуды. Остальные дети, которым мы делали пересадку, живы. На прошлой неделе в нашем институте состоялся съезд трансплантологов, приезжали коллеги из России, Бельгии, Австрии. Мы говорили о разных проблемах, с которыми сталкиваемся в ходе операций. Конечно же, обсудили вопрос возможности выращивания органов из стволовых клеток. Хотя, думаю, таким способом вырастить почку человека нельзя. Но медицина постоянно развивается. Вполне возможно, в ближайшее время появятся такие методы пересадок, после которых мы сможем гарантировать людям десятки лет жизни. И наши маленькие пациенты, о которых рассказывали «ФАКТЫ», доживут до этого времени.
P. S. Мы показали фотографии Вадика президенту Ассоциации детских офтальмологов Украины профессору Сергею Рыкову. Он согласился не только обследовать малыша, но и провести операцию по коррекции косоглазия.
516Читайте нас в Facebook
