«Купаться и загорать в пригород Киева Олег Антонов, его семья и сотрудники летали на самолете «Пчелка»
«На французском Антонов говорил почти так же бегло, как на родном»
В июне 1965 года имя Олега Антонова стало известно всему миру: созданный в его конструкторском бюро в Киеве самолет «Антей» произвел сенсацию на одном из самых престижных авиасалонов в Ле Бурже в пригороде Парижа. Командиром экипажа первого опытного экземпляра «Антея» был наш собеседник — заслуженный летчик-испытатель СССР Юрий Курлин.
- В феврале 1965 года «Антей» совершил свой первый испытательный полет, взлетев с заводского аэродрома в киевском Святошине, а уже через четыре месяца самолет показали в Ле Бурже, — вспоминает Юрий Владимирович. — Мы, испытатели, знали, что крылатая машина получилась удачной, но один чиновник из министерства в Москве боялся лететь с нами во Францию. Он надел на себя оранжевый спасательный жилет (часть маршрута проходила над морем), парашют и все пять часов полета сидел в полной готовности выпрыгнуть через аварийный люк.
Признаться, не ожидали, что «Антей» на выставке вызовет такой фурор. Когда подлетали к Ле Бурже, нас попросили пройти на высоте 300, а затем 100 метров, чтобы публика могла как следует рассмотреть советскую новинку. Приземлились и начали давать интервью корреспонденту газеты французских коммунистов «Юманите», затем — представителям других изданий. Больше всех блеснул знаниями языков генеральный конструктор Олег Антонов. На французском он говорил почти так же бегло, как на родном. Потом я узнал, что этот язык он выучил еще в детстве, ведь Олег Константинович — потомственный дворянин. Его родители нанимали француженку, чтобы она занималась с сыном. А уже в зрелые годы Олег Антонов выучил английский. По его предложению мы привезли в Ле Бурже новинку отечественного машиностроения — автобус ЛАЗ, — погрузив его в фюзеляж «Антея». Водителя во Францию решили не брать, освоить управление автобусом приказали мне. Причем в качестве экзамена пришлось везти сотрудников нашего конструкторского бюро в Киев с аэродрома в Гостомеле. Ох и наслушался я тогда шуточек в свой адрес! В Ле Бурже демонстрировал ЛАЗ иностранцам, а по Парижу разъезжал на небольшом грузовике УАЗ — мы его тоже с собой в «Антее» привезли. Мне подсказали: хорошую машину брать не стоит — начальство заберет. Взял неказистую, и действительно, никто из руководителей на УАЗ не позарился, мы с другими летчиками ездили на нем по Елисейским Полям, посетили Версаль.
Был тогда в Ле Бурже и Юрий Гагарин. Космический аппарат «Восток» доставили во Францию по морю. А мы взялись вернуть его на родину на «Антее». «Восток» запросто поместился в его фюзеляже.
- Какие подарки тогда вез домой Антонов?
- Сумок, набитых импортными вещами, у него не было — ясное дело, интеллигент. Подарков вез немного. Запомнилось, что Олег Константинович купил для любимого дога новый ошейник. Командировочные были копеечные, и мы еще удивились, что он тратит инвалюту на собаку. А я тогда привез подводное ружье и подарки для родных.
«Нередко во время отдыха мы устраивали катания на самолете»
Генеральный конструктор любил проводить свободное время на природе с семьей и многих своих сотрудников приглашал отдохнуть за городом.
- Доводилось возить компании, которые собирал Олег Константинович, на его любимом самолете Ан-14 «Пчелка», — рассказывает летчик-испытатель. — Для меня было привычным, когда кто-либо из руководства сообщал: «Генеральный передал вам, что завтра летите в пойму Десны». Я вставал пораньше, чтобы слетать на место предстоящего отдыха, подыскать площадку для приземления. У Олега Константиновича не было любимчиков, он приглашал целый коллектив какого-нибудь отдела. С Антоновым всегда были члены его семьи и любимая собака. Он был человеком спортивным. У меня сохранилась фотография, на которой мы с ним стоим на руках на песчаном обрыве высотой метра три, нависающем над водами Десны. Нередко во время отдыха устраивали катания на самолете.
Использовать «Пчелку» для полетов в уик-энд начали еще тогда, когда самолет проходил испытания. Олег Константинович, помнится, приказал доставить семью и гостей на берег речки Козинки в районе поселка Конча-Заспа, а сам присоединиться не смог — его срочно вызвали в Москву. И вот прилетели мы в Кончу-Заспу, а откуда-то из-за кустов в одних трусах, с перепачканными глиной ногами выходит один из заместителей генерального конструктора (оказалось, он в тех местах рыбачил) и набрасывается на меня и ведущего инженера по испытаниям «Пчелки» Юрия Киржиева с криками и упреками: как, мол, посмели лететь на опытной машине? Мы поникли, но решили Антонову ничего не рассказывать. Он прибыл в Киев через несколько часов, и мы доставили его на «Пчелке» в Кончу-Заспу. А назавтра генеральный нас вызвал и заговорщическим шепотом сказал: «Мне принесли проект приказа о вынесении вам строгого выговора. Знаете, что я с ним сделал? Порвал. Но пусть это останется нашим секретом».
- В том, что Олег Константинович не боится брать на себя ответственность, я убедился, когда мы с ним летали на небольшой аэродром в Чалпон-Ате, что в районе озера Иссык-Куль в Киргизии, — продолжает Юрий Курлин. — Только я отвез туда Антонова с семьей на отдых, как произошла катастрофа «Антея» над Атлантическим океаном. Генеральному следовало немедленно прибыть в Москву. Доставил я его в столицу на Ан-24, а когда через несколько дней пришло время возвращаться к семье, самолет у нас забрали. Свободным оказался только гораздо больший Ан-12. В Чалпон-Ате аэродромчик маленький, но я, поразмыслив, решил, что сесть там смогу и на Ан-12, главное, чтобы начальство «Аэрофлота» ничего не проведало. И все-таки мы попали в поле зрения местных авиационных руководителей. Нас посадили не в Чалпон-Ате, а в Бишкеке, столице Киргизии. Тогда я взял лист полетного задания и написал: «Посадку в Чалпон-Ате разрешаю. Генеральный конструктор Антонов». Олег Константинович поставил свою подпись. Выходим из самолета, а там уже ждут сотрудники «Аэрофлота». Вначале набросились на меня, я предъявил им полетное задание. Поостыли, но все же осторожно упрекнули Антонова, мол, в Чалпон-Ате самолеты Ан-12 никогда не садились. «Но кто-то же должен быть первым», — прекратил дискуссию Олег Константинович.
«Названия крылатым машинам генеральный конструктор давал сам»
Рядом со своим конструкторским бюро Антонов построил небольшой двухэтажный дом и разбил возле него сад. Работа в саду была одним из его любимых занятий. Он говорил, что так лучше думается: руки заняты обрезанием деревьев, а голова — размышлениями над конструкцией самолета. Олег Константинович приглашал к себе многих сотрудников. Бывшая жена первого космонавта-украинца Павла Поповича легендарная летчица Марина Попович вспоминает: «Мы собрались у Антонова на второй день Нового года. Рождественская елка стояла в саду. На теплой (застекленной. — Авт.) веранде горел камин. Хозяин занимался огнем и кухней. Он любил готовить промасленные гренки, посыпая их резаным чесноком — сказочное блюдо генерального! Он не любил крепких напитков, предпочитал к торжественному столу сухие или полусухие вина. А вот кофе любил с ликером, угощал всех. Олег Константинович, с которым я дружила, был общителен, но ненавязчив. Не любил находиться в центре внимания».
- Я бывал не только в киевском доме Антонова, но и в его московской квартире в многоэтажке на площади Восстания, — говорит Юрий Владимирович. — Эта небольшая двухкомнатная квартира ему была нужна по той причине, что чуть ли не каждую неделю генеральному приходилось ездить в Белокаменную. Когда его дети (у Антонова их четверо) учились в Москве, они жили в той квартире. Олег Константинович показывал мне свои картины — абстрактные и реалистические. Он еще и стихи писал, играл в теннис.
Антонов умел руководить мягко, без криков и разносов подчиненным. Имел еще одну не характерную для руководителя советских времен черту — ни при каких обстоятельствах не употреблял бранных слов. Василию Захарченко, автору книги «Олег Антонов», опубликованной в Москве в серии «Жизнь замечательных людей», генеральный рассказал, что его дед был действительным статским советником, заведовал казенными металлургическими заводами на Урале, занимался поставкой рельсов для железной дороги, связавшей Москву с Петербургом. На этом заказе и закончилась его карьера. Из Петербурга приехал проверяющий в чине генерала и потребовал взятку: заказ на рельсы был очень выгодным. Дед Антонова влепил генералу пощечину, а после вышел в отставку и уехал в родовое имение вблизи Пскова. Олег Константинович наведался туда с сыном, но обнаружил, что от дворянского гнезда уже практически ничего не осталось.
- Все были восхищены благородством Антонова, когда в начале 1970-х годов он написал письмо лидеру СССР Леониду Брежневу, в котором отказался от второй Звезды Героя Социалистического Труда в пользу своего заместителя Алексея Яковлевича Белолипецкого, — продолжает Юрий Курлин. — Тогда ведь эти звания давали так: заканчивалась пятилетка, и по ее итогам спускали разнарядки. Скажем, металлургам — три Звезды Героя Соцтруда, химикам — две, авиастроителям — четыре. То есть, если в нашей отрасли достойных высшей награды окажется не четверо, а пятеро, кто-то один, как бы ни отличился, звезды не получит.
- Антонов сам придумывал своим самолетам названия?
- Да. Первое имя — «Украина» — получил Ан-10. «Антей» назван так из-за своей грузоподъемности. У «Руслана» она еще больше. Поэтому и названия ожидали такого, в котором бы чувствовалась недюжинная сила. Ходили слухи, что это будет «Тарас Бульба». Я предлагал «Атон» — в честь египетского бога Солнца. Название «Руслан» стало для всех неожиданностью.
- Некоторые расшифровывают его как «русский лайнер Антонова».
- Я слышал и такое: «рус ланд», то есть «русская земля». Но все это лишь догадки. Кстати, острословы весьма остроумно и зло прошлись по названию «Пчелка». Вторую модификацию этого самолета они прозвали «Трутнем», а третью — «Шершнем»…
- Правда ли, что, рассчитывая первый взлет «Руслана» в Святошине, рассматривали возможность снести часть дачного поселка Берковцы, чтобы удлинить взлетно-посадочную полосу?
- Такое вполне могло быть. Ведь даже для «Антея» эта полоса коротковата. Интересно, что при посадке колеса «Руслана» стираются так сильно, что ущерб от этого в денежном выражении равен стоимости автомобиля «Жигули». В испытаниях «Руслана» я участвовал шесть с половиной лет. Машина отличная, она и сейчас, спустя почти 20 лет, остается лучшим летающим грузовиком в мире.
784Читайте нас в Facebook
