«Если вдруг путин сдохнет, каждый готов ехать»: журналистка Ольга Чайко о поездке в Суджу и общении с россиянами

«Передвигаться нужно было очень быстро и только в бронированном авто»

- Первой в Курскую область среди украинских журналистов попала Наталья Нагорная, — рассказала Ольга. — Конечно, все мы хотели быть там. И когда мне позвонила под вечер руководитель информационной службы ICTV Елена Фроляк с вопросом: «Ты хочешь?», конечно, я ответила: «Да». Поездка организована Министерством обороны Украины. Нас было несколько журналистов, в том числе — и из иностранных агентств. Мы приехали в Сумскую область, потом нас пересадили в бронированные машины, и мы поехали в направлении Суджи.

— Были какие-то общие правила?

— Обязательно иметь бронежилет и каску. Аптечку — ведь это зона боевых действий. Передвигаться нужно было очень быстро и только в бронированном автомобиле. Все время мы слышали звуки взрывов, все рядом — даже не можешь понять — это «выход» или «приход».

— Было страшно?

— Когда едешь на линию боевого столкновения, всегда есть волнение. Но журналистское любопытство преобладает. Просто те, кто сильно боится, не ездят. А когда уже попадаешь на место, думаешь больше о том, как быстрее все снять, чем о безопасности. Я регулярно езжу делать репортажи в Херсон, поэтому знаю первые правила — держаться поближе к домам, не выходить на открытую местность. У нас у всех уже был какой-то опыт.

Читайте также: «После ранения мой муж жил на обезболивающих, и неизвестно, как он обходится без них в плену», — супруга Героя Украины Виктора Ивчука

— Но ведь это не была обычная поездка на фронт… Что вас больше всего интересовало?

- Статус этих территорий сейчас неясен. Мы сейчас расширяем зону безопасности именно для Украины. Было интересно посмотреть своими глазами, как все происходит. Я помню, как в Гостомеле после бегства русских были разрушены почти все дома. Украина говорит о том, что мы не бомбим частный сектор, и это оказалось правдой. Мы видели по дороге уцелевшие дома, в которых, может, только где-то вылетели окна. Даже памятники все уцелели! Когда мы приехали в Суджу, на центральной площади стоял ленин. У него была только повреждена голова. Украинские воины не трогали даже венки с «триколорами» у «вечного огня». Магазин в центре города стоял с продуктами, даже ценники были на месте.

— Неужели местные их не берут?!

- Мы заходили в один магазин, впечатление, будто оттуда просто вышли продавцы. Разве что разбиты окна, но товар весь стоит. Местные говорили, что еду им привозят военные и частично иногда берут в магазине.

Читайте также: «Таскал мешки с песком, строил баррикады»: звезда «Участкового с ДВРЗ» и «Вскрытие покажет» о жизни во время большой войны

«Я общалась с какими-то представителями разведшколы»

— Какое впечатление от общения с местными?

- На тот момент остались в основном пожилые люди. Они жили в подвале местной школы. Кстати, на ее стенах мой оператор увидел доски памяти людям, которые окончили школу и погибли на сво. Но странно было, когда местные рассказывали, что они мало что понимают, что происходит. Какой-то разрыв шаблонов. Один дедушка, который якобы говорил на украинском языке, когда я задавала ему не очень приятные вопросы, просил переходить на русский. Он же сказал, что их уже давно бомбят и они привыкли. А бабушка, с которой мы общались позже, заметила, что такая ситуация всего месяц. Такое впечатление, что местным мозги заменил телевизор или я общалась с какими-то представителями разведшколы.

— Они выглядели напуганными?

— Я удивлялась, что они не отказывались, а отвечали на все наши вопросы. Они просто не понимают, что у них есть право отказаться от общения. Они так долго жили под принуждением, что даже не думают о выборе. Наших военных они не боятся, говорят на них «хорошие мальчики» и не имеют претензий. А жителям, оставшимся в своих домах, наши военные привозят гуманитарку.

— Вы спрашивали об их отношении к путину?

— Когда местным задаешь неудобные вопросы, они просят ничего плохого не говорить о путине. Мол, их президент ничего не знал и говорят, что им просто «нужен мир». путина не прославляют, но и ругать не решаются. Один дедушка только сказал, что им «рисуют» проценты на голосованиях. Вообще они считают себя жертвами обстоятельств.

Читайте также: «Не можем смотреть»: как отреагировали жители Суджи на фильм о преступлениях рф в Буче

— Что вас больше всего поразило в этой поездке?

— Мое личное отношение к увиденному. Автоматически «включается» человек, и ты начинаешь с ними говорить. Потом понимаешь, что не можешь их убедить, и этого не нужно делать. Мы там просто для того, чтобы получить информацию. Но человечность ни в нас, ни в наших военных уничтожить невозможно. Военные тихо, спокойно помогают местным и следят за порядком.

— Как большая война изменила вашу жизнь?

- До полномасштабного вторжения я освещала политические, международные, социальные и культурные события. Политические — это важно, потому что я с 2012-го года (и даже раньше) освещала деятельность правительства, а где-то с 2008-го по 2010-й, а потом с 2014-го по 2019-й — еще и была в президентском пуле. Сейчас стараюсь быть больше направленной на военную тематику — регулярно бываю в Херсонской и Сумской областях. Мне интересно разговаривать с людьми, узнавать, как они жили под оккупацией и изменили ли они свое отношение к Украине. Я стала хуже относиться к громкой музыке — мы все травмированы войной. Но для журналистов это страшное время, с другой стороны — интересное, потому что встречаешь людей, с которыми никогда бы не пересекся в обычной жизни. Оказалось, среди нас много героев, не страдающих победобесием, но готовых отказаться от своей жизни.

— Знаю, каждый журналист в мечтах хочет записать победный репортаж с красной площади на москве.

- Это мечта! Когда в начале войны мы, журналисты ICTV, жили на канале, тогда уже это обсуждали. Говорили, что если вдруг путин сдохнет, каждый готов ехать. А сейчас… Главное, чтобы просто это произошло.

Ранее «ФАКТЫ» рассказывали, что два года назад оккупанты похитили и осудили журналиста и офицера Сергея Цыгипу.

1738

Читайте нас в Facebook