«я глубоко раскаиваюсь в том, что сделал, готов просить прощения и у мальчика, и у его родителей. Только они, наверное, не простят… »
В декабре прошлого года вся страна смотрела по телевидению снятый с помощью мобильного телефона сюжет, где историк одной из харьковских школ дает оплеуху восьмикласснику, стащившему с учительского стола дневник.
Случай, произошедший в Ужгороде, — из той же серии. Только учитель труда ударил пятиклассника не ладонью, а тростью. В результате 11-летний мальчик получил и физическую, и психологическую травму. В 12-й школе это событие закономерно вызвало резкую негативную реакцию и… удивление. Ведь ребенка ударил не случайный в школе человек, а учитель с 46-летним стажем Александр Гильперт, которого многие педагоги считают своим наставником.
Сам педагог глубоко раскаивается в содеянном, объясняя случившееся тем, что на секунду потерял над собой контроль.
«Ваня сидел в машине и плакал, голова у него была разбита, кофта и курточка в крови»
- Около 12. 30 мне на мобильный телефон позвонила мама и сказала, что Ваня вернулся с уроков окровавленный и с разбитой головой, — рассказывает отец мальчика Иван Чепканич. — Мой брат поехал с Ваней в школу выяснить, что же случилось. Я тоже сразу направился в школу. Сын сидел в машине брата и плакал, голова у него была разбита, кофта и курточка в крови. На вопрос, что произошло, рассказал, что на уроке труда не мог писать, потому что поранил на перемене руку. Одноклассник попросил ручку. Когда Ваня нагнулся, чтобы открыть портфель, учитель со словами «писать не можешь, а баловаться — да?» ударил его тростью по голове. Сильно пошла кровь…
И сын сразу побежал домой, никто его даже не остановил. Дома бабушка попыталась перевязать рану и позвонила мне и брату. Мы поговорили с исполняющим обязанности директора. Он, видно, был уже в курсе — лишь развел руками и выразил сожаление по поводу произошедшего. В нейрохирургии, куда мы отвезли Ваню, поставили диагноз: ушиб головы, закрытая черепно-мозговая травма и сотрясение мозга. Врач промыл и зашил рану, после чего прописал сыну постельный режим. Мальчик получил не только физическую, но и психологическую травму. В тот же день сказал, что в школу больше не пойдет. Мы стараемся его успокоить, но как только речь заходит об уроках, Ваня замыкается, иногда его аж трясет.
И меня, и всех наших знакомых избиение ребенка возмутило до глубины души. Ваня ведь не какой-нибудь сорвиголова или хулиган. Да, на перемене вместе с одноклассниками иногда может пошалить, но ведь это мальчишки! Мы пока не решили, переводить ли ребенка в другую школу, знаем, что и в 12-й немало прекрасных педагогов. Посмотрим, как будут разворачиваться события.
Сын Александра Гильперта интересовался, что мы собираемся делать. Я откровенно ответил, что так этого не оставлю. Сам Александр Андреевич с нами не связывался, мы не дождались от него даже элементарного извинения. Когда-то я сам учился в этой школе и помню его как спокойного и уравновешенного человека. Когда выяснилось, что сына ударил именно Александр Андреевич, я был просто поражен.
Понимаю, что нынешние дети — не подарок: чтобы их учить, нужно иметь железные нервы. Но их все-таки нужно иметь! Дома я не позволяю себе поднять на сына руку и отправляю его в школу не для того, чтобы ему там голову разбивали. А если бы, не дай Бог, учитель попал тростью Ване в висок?.. Мы посоветовались с женой и решили обратиться в суд, будем требовать моральной и материальной компенсации. Это ведь не первый подобный случай в Украине, поэтому, если понадобится, намерены добиваться показательного процесса. Возможно, это убережет других детей от насилия в школе…
За удар тростью Александру Гильперту «светит» статья 137 часть 1 Уголовного кодекса — «Ненадлежащее выполнение обязанностей по охране жизни и здоровья детей»: штраф до пятидесяти необлагаемых минимумов или исправительные работы до 240 часов, или лишение права занимать должность на срок до трех лет. По словам оперуполномоченного отдела криминальной милиции по делам несовершеннолетних Ужгородского ГОВД Светланы Лущак, решение о возбуждении уголовного дела будет принимать прокуратура в зависимости от результатов судмедэкспертизы, то есть от того, легкой или средней тяжести травмы получил ребенок в результате удара.
Милиция опросила учеников 5-А класса, которые описывают инцидент по-разному. Учитель, по словам ребят, сделал Ване по крайней мере два замечания, на которые тот не отреагировал, а после удара тростью пытался остановить кровь носовым платком. Дети рассказали, что Александр Андреевич и раньше раздавал им оплеухи, правда, не тростью, а ладонью. Один из мальчиков утверждает, что получил подзатыльник на том же уроке, уже после того как окровавленный Ваня выбежал из класса.
«Дети способны довести до такой точки кипения, что просто сжимаешь зубы и молча выходишь из класса»
- Александр Андреевич проработал педагогом 46 лет, в нашей школе он с первого дня ее основания — 26 лет, 18 был завучем, — рассказывает и. о. директора 12-й школы Владимир Лешко. — Понятие «педагог по призванию» — это именно про него. Многие наши учителя считают Александра Гильперта своим наставником, поэтому произошедшее вызвало у всех шок. Об инциденте на уроке труда мне рассказали ученики, прибежавшие в кабинет сразу после звонка, затем приехал отец мальчика. На следующий день мы провели профсоюзное собрание. Хотя учителя любят и уважают Александра Андреевича, все резко осудили его поступок. В тот же день Гильперт уволился со школы по собственному желанию.
Мы попросили детей написать небольшое сочинение о произошедшем, и оказалось, что многие ребята оценивают инцидент не в пользу одноклассника, считая, что он сам довел учителя до нервного срыва. Мы передали сочинения в управление образования…
Несколько учительниц, не пожелавших общаться под диктофон, рассказали, что по отношению к учителю у пятиклассников были, так сказать, элементы издевательства. Дети не слушались пожилого и больного педагога, который ходил, опираясь на ту злосчастную трость. Позволяли себе шуметь, пересаживаться с места на место, выходить без разрешения из класса и даже… плевать в учителя из трубок бумажными шариками. В школе приходится несладко даже молодым, полным сил педагогам. «Часто возникают ситуации, когда, чтобы сдержать себя, собираешь в кулак всю силу воли, — говорит одна учительница. — Дети способны довести до такой точки кипения, что ты просто сжимаешь зубы и молча выходишь из класса, чтобы взять себя в руки. Но это, конечно, не повод бить их палкой по голове».
68-летний Александр Гильперт живет недалеко от школы в небольшой квартире на последнем этаже пятиэтажки. Невысокий седой человек в стоптаных тапочках пригласил меня в тесную комнату с узкой кроватью и шкафами, заполненными учебниками по физике, трудовому воспитанию и художественной литературой.
- Вот как в жизни случается — один-единственный случай, и все отданные школе годы пошли прахом, — начинает разговор Александр Гильперт, перебирая многочисленные медали и отличия за педагогическую работу. — Хотя работать было нелегко — двадцать лет назад в школе учились более 1900 детей, две смены, шестидневка… Я как завуч шел на работу в семь утра, а возвращался в семь вечера, своих детей почти не видел. Но при всем этом ученики были другими. Теперь дети стали непослушными, злыми, жестокими. Виновато в этом общество.
Если посмотреть журнал в любом классе, то выяснится, что у половины учеников неполные семьи: родители разведены, мать или оба родителя на заработках и ребенок оставлен на родственников, у кого-то нет отца. Есть много умных ребят, но они знают, что не поступят в институт, потому что у родителей нет денег. А есть не очень умные, которые уже сегодня хвастают, на каком престижном факультете будут учиться. Все это делает школьников злобными, агрессивными. Три года назад двое десятиклассников, которые бежали по коридору и дурачились, так толкнули меня, что я упал и три месяца пролежал в гипсе со сломанным коленом. С тех пор и хожу, опираясь на трость.
Моя дочь Тамара — в квартире я живу с ней и внучкой — тоже преподает в 12-й школе. Полтора года назад, когда дрались два десятиклассника, Тамара попыталась разнять их, а когда это не помогло, встала между драчунами. Так один изо всей силы ударил дочь по голове, она упала и получила сотрясение мозга. Никаких последствий для подростка это не имело. Тамара пыталась добиться, чтобы драчуна хотя бы перевели в другое учебное заведение, ведь она читает химию и в его классе! Но десятиклассник не захотел менять школу. Сейчас он учится в 11-м классе.
«Бывают моменты, когда человек сам себя наказывает намного хуже, чем может наказать кто-то другой»
- Я давно ушел бы на отдых, если бы не финансовое положение: до января получал 390 гривен пенсии, теперь добавили еще 18, — с горечью говорит Александр Гильперт. — И это за 46 лет педагогического стажа! Два года назад у меня случился обширный инфаркт, и теперь каждый месяц 120-130 гривен уходят на лекарства. Я попросил дирекцию, чтобы мне дали хоть несколько часов в неделю, и очень благодарен, что мне пошли навстречу. За восемь уроков в неделю — два факультатива по физике и шесть трудового воспитания — получал 250 гривен в месяц. Сколько раз просил учеников: «Дети, я после болезни, пожалуйста, ведите себя спокойнее». Но разве для них это аргумент?
Недавно я обследовался в кардиологии, и мне посоветовали полежать в больнице. Но замены не было, поэтому на следующий день пошел в школу. У меня было четыре урока: первые три провел спокойно, последний был в 5-А. Здесь с самого начала все пошло не так. Некоторые «умельцы» испортили замок, и я минут пять провозился с дверью. Еле рассадил и утихомирил детей, дал им задание на самостоятельную работу. Тогда началась «старая песня» — отпрашивание в туалет. Минут за десять отпросились восемь человек. Одного я в сердцах попытался не отпустить, так он демонстративно сам вышел из класса.
Ваня единственный из учеников сидел в курточке. В классе было тепло, поэтому я попросил его снять верхнюю одежду. Не послушался. Потом вижу, что он ничего не пишет: мол, рука болит, поранил на перемене. Через несколько минут без разрешения пересел за другую парту. Я сделал замечание, а он снова пересаживается. Делаю еще одно замечание, тогда мальчик начинает интенсивно крутиться за партой.
Когда не действуют слова, я изредка позволял себе дать ученику подзатыльник — это на несколько минут помогало. А тут на меня словно затмение какое нашло, я совершенно потерял над собой контроль и ударил ребенка тростью. Будто и не сильно ударил, а из головы пошла кровь. Я очень испугался, приложил к ране чистые салфетки, пытался остановить кровь платком. «Потерпи, — говорю, — немного, сейчас позову медсестру». А он вырвался, схватил портфель и выбежал из класса. Пока я поковылял за ним к выходу, дежурные сказали, что мальчик уже побежал через двор.
Пришлось вернуться в класс и довести урок до конца. Дети сидели тихо и спокойно. После урока я принял лекарства, просидел час в подсобке и пошел домой. Написал заявление об увольнении и попросил дочь отнести в школу. Затем было профсоюзное собрание…
Последние дни я провел словно в ступоре, особенно после прихода милиции. Бывают моменты, когда человек сам себя наказывает намного хуже, чем может наказать кто-то другой. Очень плохо себя чувствовал, но в больницу не пошел, чтобы потом не было повода говорить, будто спрятался за белыми халатами. Я осознаю, что мой поступок неправильный, недопустимый, ужасный, и раскаиваюсь в нем. Пытался через сына поговорить с родителями ученика, но они настроены категорично. Понимаю их возмущение — оно оправдано и закономерно, ведь все мы имеем детей, которых очень любим и за которых переживаем. Очень сожалею, что такое произошло, и готов просить прощения и у родителей, и у их сына. Только они, наверное, не простят…
После медицинского освидетельствования судмедэкспертиза пришла к выводу, что ребенку в результате удара нанесены легкие телесные повреждения с кратковременным расстройством здоровья. Прокуратура Ужгорода возбудила по факту ненадлежащего выполнения обязанностей по охране жизни и здоровья детей уголовное дело. Начато расследование…
1423
Читайте нас в Facebook
