«своими новыми руками я уже брал яблоко, бутылку, крутил ключик в шкафу, открывал входную дверь… Очень хочется все делать самостоятельно! »
14 января в зоопарке города Мены Черниговской области медведь схватил через решетку Олега Ермоленко, который слишком близко подошел к клетке. В мгновение ока зверь отгрыз часть левой руки подростка и вырвал (вместе с лопаткой!) правую руку. Олег, потерявший много крови, чудом не погиб. «ФАКТЫ» рассказывали о его судьбе 17, 21 января и 31 марта. Узнав, что подростку сделали протезы, мы решили своими глазами увидеть, как он ими пользуется. Проведать 15-летнего Олега вместе с нами отправился заведующий травматологическим пунктом Украинской детской специализированной больницы «Охматдет» Николай Коляденко. Доктор хотел убедиться в том, что мальчик привыкает пользоваться сделанными для него протезами и его больше не посещают мысли о самоубийстве.
- Когда Олежка поступил к нам, он находился в тяжелейшей депрессии, — вспоминает Николай Коляденко. — Его ничего не радовало. Рук нет, сам ничего не может делать… Это приводило паренька в отчаяние. Медсестрички и санитарки его опекали, подбадривали. Тетя — родная сестра отца — приезжала время от времени. А родителей Олега мы ни разу не видели. Говорят, его мама пьет и совершенно не интересуется своими четырьмя детьми. Отца судьба старшего сына не волнует…
Въехав в Феськовку — родное село мальчика, которое находится неподалеку от райцентра Мены, у первой встречной женщины мы спросили, где живет пострадавший мальчик.
- Которого медведь погрыз? Так вы его дома не найдете. Он у тетки…
Олег знал, что к нему приедут гости: мы предварительно созвонились по мобильному. «Могорыч везите!» — потребовал подросток.
- У меня нет доверия к этим протезам, — такими словами нас встретила родная тетя Олега Алла. — Ничему племянник с ними не научится. Нужно, чтобы кто-то постоянно показывал, как ими управлять, а не так: дали протез и домой отправили!
- Но что-то же Олег делает своими новыми руками? — интересуюсь у Аллы, пока мальчик надевает протез.
- Может взять только что-то твердое, мягкое ему трудно удержать. А ложку до рта донести не может. Нам, конечно, объясняли, что нужно тренироваться, работать руками каждый день по три часа. Но Олег надевал протезы на меньшее время. Он вернулся из больницы 2 августа, а уже через неделю растянулась веревочка, которая сгибает одну руку, и племянник вообще перестал протез надевать.
- Действительно, ослаблен тросик, управляющий локтевым суставом, — говорит Николай Коляденко. — Но это не мешает учиться брать что-то пальцами. А кисть почему не действует? — вдруг удивился доктор. — Так, аккумулятор сел. Его же нужно регулярно подзаряжать!
Сразу достали зарядное устройство, включили в розетку. У нас сложилось впечатление, что протезы просто пугают тетю подростка, она не может, да и не хочет понять, как с ними обращаться.
«Врачи районной больницы не упустили «золотой» час, жизненно важный для тяжелого пациента»
Без помощи взрослого человека Олегу сложно привыкнуть к новым рукам. В механизме приспособления пытается разобраться его родной брат — 13-летний Дима. Вдвоем они весьма ловко показали, как работает протез.
- Очень хочется научиться все делать самостоятельно, — признался Олег. — Протезами уже брал яблоко, бутылку, крутил ключик в шкафу, открывал входную дверь… И вообще, я хочу, чтобы специалисты, которые могут наладить протезы, сами приехали ко мне домой, — вдруг в голосе мальчика появились требовательные нотки. — Надоело ездить в Киев. Мне и дома хорошо.
Протез надевается на плечи Олега. Впереди застегивается специальной липучкой. Подросток управляет левой рукой, поворачивая шеей: механизм, который находится в тканевой оболочке, после такого сигнала приводит в действие локтевой сустав. Мальчик вполне уверенно «отдает приказы».
- Мне показывали, как что делать, — объясняет Олег. — Я все запомнил.
- Теперь Олег должен учиться работать левой рукой, — говорит Николай Коляденко. — Медведь вырвал у парня правую руку вместе с лопаткой, теперь этой стороной управлять невозможно. Слева же у Олега осталась верхняя треть руки, к которой крепится протез.
- В больницу к Олегу меня отвезла карета скорой помощи: племянник сказал врачам, кому нужно сообщить, что на него напал медведь, — вспоминает Алла. — Правда, тогда я Олега не увидела: к нему в реанимацию не пускали. На следующий день его перевели в Чернигов, а спустя несколько недель — в Киев. Об Олеге писали все газеты. Многие журналисты обвиняли в случившемся его самого. Мол, полез кормить медведя. На самом же деле друг хотел 
сфотографировать Олега возле клетки со зверем. Вот племянник и стал поближе к клетке, возле которой не было никакого дополнительного ограждения. А между прутьями такие промежутки, что туда пролезала голова медведя! Это уже на следующий день на клетку наварили дополнительные прутья, мне сосед рассказал, который в зоопарке работает. Говорили, что Олега у зверя отбил электрик. На самом деле поблизости не оказалось никого из персонала. Ребята, которые были с Олегом, выбежали на улицу и попросили проходивших мимо мужиков помочь.
- Откуда вы об этом знаете?
- Олег рассказал, — отвечает Алла. — Он же сознание потерял только в больнице. А когда медведь его грыз и рвал, он все видел… К нам до сих пор никто из зоопарка не приходил, не интересовался здоровьем Олега. Знаете, в Менской райбольнице мне сказали, что шансов выжить у племянника практически не было.
- У Олега были повреждены все крупные сосуды, из-за чего он потерял много крови, — объясняет Николай Коляденко. — Когда я увидел подростка, был поражен, что его спасли. Врачи районной больницы не упустили так называемый «золотой» час, жизненно важный для такого тяжелого пациента, и оказали первую помощь на высоком уровне. Олег попал в «Охматдет» не на лечение, а на реабилитацию. Мы провели лишь одну операцию — на левой культе нужно было убрать отмершие ткани. Наша задача заключалась в том, чтобы оказать мальчику психологическую поддержку, сделать ему протез и научить им пользоваться.
«Сейчас Олега кормит его младший брат Димка»
- Главное для Олега — научиться самому, без посторонней помощи, снимать и надевать штаны, — говорит Алла. — Сейчас ему в этом помогает брат Димка. Мне Олег не позволяет водить его в туалет: стесняется. А если, не дай Бог, никого рядом не будет? Если он с помощью протеза сможет сам себя обслуживать, то главную проблему мы решим. Я даже считаю, что Олегу научиться самостоятельно есть не так важно. Сейчас его кормит Димка, но Олег и сам может взять что хочет. Я в стакане с молоком оставляю трубочку. На тарелку нарезаю огурец, хлеб. Он подходит, зубами берет и ест.
Мы с Аллой беседовали в ее небольшом доме. В две проходные комнаты, одна из которых служит гостиной, попадаешь через верандочку и маленькую прихожую, в которой шторой отгорожена кухня. Вокруг нас бегали дети мал мала меньше.
- Вы забрали Олега жить к себе?
- Да он сам перешел после больницы, — отвечает Алла. — Димка у меня живет уже четыре года. Вот их семилетняя родная сестричка Алина, есть еще шестилетний Леня. У меня только одна дочь. Остальные дети — брата. Невестку мы не видели уже два года.
- Она любит водку, сигареты, — подключается к разговору мама Аллы Евдокия Петровна. — Вышла замуж и уехала отсюда. Где она сейчас, неизвестно. Наверное, даже не знает, что с ее старшим сыном приключилось.
- А отец Олега?
- А, — махнули руками обе женщины. Этот жест красноречиво говорил о том, как мужчина принимает участие в судьбе сына.
- Вы оформили над детьми опеку?
- Нет, так живут. Это же нужно куда-то ездить, бумаги собирать, — говорит Алла. — Вот Олегу группу инвалидности только оформили. Но пенсию еще не получали. Даже не знаю, сколько денег ему будут давать. Я Олегу сразу сказала, когда мы с ним вернулись из больницы: «Мне твои прихоти выполнять некогда. Приспосабливайся к жизни как знаешь. Если что-то не нравится, отдадим тебя в интернат». Но он решил жить с нами. Старается не быть обузой. С другими детьми по улицам носится, в футбол играет.
- Не предполагали, что Олег скажет: «Не хочу жить с вами!»? Отпустили бы его тогда?
- Ну, пусть бы попробовал пожить в интернате, — в глазах Аллы заблестели слезы. — Думаете, там с ним будут возиться? Все же лучше с братьями-сестрами.
В этом году Олег закончил девять классов в сельской школе. Что он будет делать теперь, неизвестно. Школа, в которой есть десятый и одиннадцатый классы, находится в Мене. Из Феськовки в райцентр автобус не ходит. Жители села добираются туда на велосипедах.
- Как Олег будет держаться, если я его решу на велосипеде везти? — продолжает Алла. — А такси — 20 гривен в одну сторону. Где бы узнать о такой школе, при которой дети могут жить, приезжая домой на выходные и каникулы? Может, Олег бы смог в ней находиться, учиться. А я бы его проведывала. Правда, тогда возникнут другие вопросы: как он будет писать, страницы переворачивать? Когда еще он научится это делать с помощью протезов!
«Дайте мне пять тысяч гривен. Коняку куплю!»
Детвора, уставшая от взрослых разговоров, побежала во двор, чтобы показать фотокорреспонденту «ФАКТОВ», как играют в футбол. «Олег, куда ты дел мяч?» — ворвался в дом Дима. Олег ловко расстегнул зубами липучку протеза и шевельнул плечами. Его новые руки остались на кресле, а сам он побежал за братом.
Тетя мальчика принялась рассказывать мне о подарках, которые передавали племяннику в больницу люди со всей Украины. Многие приняли участие в судьбе Олега. Понимая, что он рос в глухом селе, в неблагополучной семье, эти люди старались порадовать его современной техникой, вкусной едой, яркими игрушками. Но по тону тети становится понятно, что с подарками им «не повезло».
- В больницу Олегу принесли футбольный мяч от Валентина Белькевича, — говорит Алла. — Но он на солнце полежал — и лопнул. Такой мяч…
- Я слышала, Олегу и от Президента передавали подарок.
- Да, компьютер, — из-за дивана Алла достает ноутбук в кожаной сумке. — Но пока Олег спал, кто-то из детей ударил по экрану, и он треснул… Чтобы починить его, надо заплатить две тысячи гривен, я узнавала.
О бережном отношении к дорогим вещам, мне показалось, в семье не имеют представления.
- Иногда нам звонит один мужчина из Чернигова, — продолжает Алла. — Он узнал, что Олег любит играть в футбол, и приглашает на какие-то соревнования. Но у меня нет времени возить племянника туда-сюда. Огороды, дети, дом. Вот если бы за ним приехали…
Олег, похоже, уже начал привыкать к тому, что незнакомые люди, которые появляются в его жизни, дарят ему подарки. Когда весной в больнице мальчика проведывал корреспондент «ФАКТОВ» Михаил Сергушев, Олег увидел у него наушники для плейера и выпросил их. Сейчас подростку очень понравилась камера нашего фотографа. «Подари!» — тут же сказал он. Правда, на этот раз ему отказали.
- Сколько стоили протезы для Олега? — спрашиваю у Аллы.
- Больше ста тысяч гривен, — отвечает она. — Делали их по немецкой технологии протезисты Центра реабилитации ветеранов Афганистана. Кстати, я знаю, что на счет Олега для его лечения люди с разных уголков Украины перечислили 139 тысяч гривен. Деньги лежат в каком-то банке в Мене. Но мне сказали, что на руки их не выдадут — только после предъявления чеков о покупке медикаментов, одежды. Кто ж у нас в селе будет чеки выписывать? А нам же в Киев нужно ездить. Это 50 гривен в одну сторону. Да и осень скоро. Олегу нужна обувь без завязок, чтобы он мог легко ее надевать. Может, после выхода статьи мне позвонят и объяснят, как и где можно получить деньги Олега.
- Дайте мне пять тысяч гривен с моего счета, — присоединяется к нашему разговору Олег.
- Зачем? — спрашиваю я.
- Коняку куплю. Буду на Десну ездить рыбу ловить.
Слова подростка практически совпали с притчей о том, что нуждающемуся человеку лучше давать не рыбу, а удочку, которой он сможет эту рыбу поймать сам. Тогда будет толк. Олег не против рыбачить самостоятельно. Правда, ему предстоит научиться держать удочку в своих новых руках.
- Ну что, в конце августа, как вам и рекомендовали протезисты, приедете в Киев на консультацию, подгонку протеза? — спрашивает у Аллы и Олега Николай Коляденко.
- Хорошо, — соглашаются они. — Но только с условием: к специалистам по протезам отвезете нас на машине. Сами по городу толкаться не будем!
980Читайте нас в Facebook
